Светлана Багдерина - Шесть жизней Анны Карениной

— Да! Где он?!

— Они только что поднялись в ресторан «Торжество науки» на том подъемнике, — он кивнул на похожие двери в дальнем конце холла.

— На самый верх? — уточнила Каренина. — В ресторан?

— Да.

— Так скорее за ним! — загорелись ее глаза.

Теперь она совершенно точно знала, что будет делать.

Лакеем была подана первая перемена блюд, когда перед столиком Вронского и Сорокиных предстала Каренина.

Не говоря ни слова, она обнажила запястье левой руки, взяла тарелку с салатом Вронского и ударила ее об край стола.

От столкновения с преградой смесь мяса и овощей с майонезом, представлявшая собой аппетитную, украшенную зеленью и томатами массу, взлетела и приземлилась в свекольник чиновника за соседним столиком.

— Я бы сказал!.. — не зная, гневаться ему больше или удивляться, вытаращил глаза тот — но Анна его не слышала.

Раздраженно отбросив неподдающуюся посуду, она схватила и шлепнула о край другую тарелку, третью, орошая себя, скатерть и возмущенных соседей их содержимым — но не получая ни одного, даже самого крошечного и тупого осколка.

— Анна! — вскочил опомнившийся от шока Алексей, через стол потянулся к ней, стремясь поймать за запястья, но вошедшую в раж Каренину так просто было не остановить.

Отталкивая его пальцы, уже обеими руками хватала она со стола фужеры, рюмки, молочники и соусники и пыталась их расколотить — но тщетно.

Сорокины в ужасе вскочили и отбежали, спасая наряды и репутацию — и не одни одни: вокруг стола, ее и Вронского образовалась зона отчуждения диаметром метра в три, усеянная фирменными блюдами и низверженной, но не сдавшейся посудой.

Догадавшись, наконец, обогнуть стол, Вронский схватили Анну за плечи, прижал к себе — но она вырвалась и кинулась к распахнутому французскому окну. Еще миг — и перешагнув через низкий подоконник, Каренина молча исчезла из виду.

— Анна!!!.. — Алексей кинулся за ней, перегнулся… и в изнеможении опустился на пол.

— …А насчет посуды ваши светлости пусть не изволят беспокоиться, — раскланивался тем временем со щедро расплатившимися Сорокиными метрдотель. — Она только с виду фарфор и хрусталь, а на самом деле — гибкое вещество… податливая субстанция… Пластическая масса! Последнее научное открытие! Не бьется — хоть отсюда на землю бросай!

— Наука — великое дело, — нервно дернулся глаз Сорокиной-maman, и с достоинством, достойным лучшего применения, она подхватила дочь под руку и увлекла за собой к выходу.

Вронский вскочил и быстро зашагал за ними, едва не срываясь на бег:

— Подождите, княгиня! Я все объясню!

— Не сомневаюсь, mon beau, — с ледяным возмущением бросила через плечо Сорокина-дочь, и двери подъемника закрылись за ней.

Из сети безопасности, окружавшей ресторан и поймавшей ее в трех метрах от подоконника, Каренину достали через десять минут. Пунцовая от стыда и гнева на весь свет, она оттолкнула помогавших ей выбраться старшего метрдотеля и двух городовых. Бросив в сердцах: «Ах, оставьте меня все!», она побежала вниз по лестнице, закрывая лицо руками от любопытных взглядов поднимавшихся навстречу зевак.

— Нервенная дамочка, — полицейский постарше неодобрительно покачал головой ей вслед.

— Нервенная-то нервенная, — лукаво хмыкнул в усы метрдотель, — а посетителей у нас сейчас в три раза больше будет, помяни, Михалыч, мое слово.

Точно в подтверждение, швейцар распахнул двери ближнего подъемника, оттуда вывалилась компания пестро наряженных гуляк и нерешительно остановилась перед ними. Франтоватый молодой человек выступил вперед и, сгорая от любопытства и смущения, спросил:

— А это правда, что только что из окна башни какая-то женщина…

Но Каренина не видела и не слышала ни осуждения первого, ни планов на хороший доход второго, ни интереса третьего. Она бежала по ступеням, не сводя взгляда с бесконечно длинного окна, тянувшегося вдоль лестницы, и выискивая Вронского.

«Ты, наверное, посмеялся надо мной — и не раз…» — мелькали в голове ее гневные, отчаянные мысли. — «Ты, должно быть, назвал мои страдания фарсом… а меня — придумщицей… Ты не поверил мне… не увидел моих мук… за крысиными улыбками своих Сорокиных… Ну так знай же… что я не успокоюсь… пока не отомщу тебе и им… не покрою ваши имена позором… а жизнь — раскаянием… если вы на таковое еще способны… Где же ты… Где же вы… Где мне вас найти?!..»

Что-то большое и мягкое внезапно преградило ей путь, и она бы упала от столкновения с неожиданным препятствием, если бы оно не подхватило бы ее и не помогло удержаться на ногах. Знакомый голос спросил ее сочувственно:

— Куда ты так несешься, Анна? Не Вронского ли ты ищешь?

— Стива?.. — она растерянно глянула на брата. — Да, его. Ты его видел?

— Там, только что встретил, — Стива махнул рукой куда-то влево и вдаль, где кончались павильоны. — Они с Сорокиными шли кататься на этой уродливой новомодной штучке… как там ее… э-э-э…

— С Сорокиными?! — краска бросилась в лицо Карениной.

— Да, с ними. И они мне показались какими-то странными, все трое, — Стива недоуменно пожал плечами. — Даже парой слов не остановились переброситься, а ведь с твоим Врон… Эй, стой, а ты-то куда?! Погоди! Ты оттуда идешь? А это правда, что только что из окна башни какая-то женщина…

Еще издалека Каренина заметила нечто, что с ее точки зрения можно было охарактеризовать только как «уродливая новомодная штучка». И не в последнюю очередь оттого, что по высокой металлической лестнице с фигурными поручнями в ее чрево забирались Сорокины и Вронский. Алексей пропустил вперед дам и, чуть задержавшись у входа, скрылся внутри вслед за ними.

Анна, расталкивая встречных, подбежала к лестнице, высыпала все остававшиеся у нее деньги в пригоршню билетеру, нетерпеливо выхватила у него из пальцев длинную синюю бумажку и стала стремительно подниматься.

«Теперь-то ты, mon cher, никуда от меня не денешься», — шептала она, беззвучно шевеля губами.

У самого входа, в маленькой тесной прихожей, отгороженной от внутренностей машины малиновыми портьерами, ее встретили мужчина и женщина в форме, похожей на военную.

— Где здесь расположились дворянин и две… — заговорила было Анна, но мужчина с легким поклоном протянул ей какой-то мешок, опутанный лямками, словно невиданное морское чудище — щупальцами.

— У меня нет больше денег! — раздраженно отмахнулась Каренина, но он лишь улыбнулся:

— Это входит в цену билета, мадам. И надевается на спину.

— Уберите это от меня сейчас же! — брезгливо отшатнулась она. — Мне не нужны ваши пыльные котомки!

— Извините, мадам, но без этого мы не можем вас впустить, — вежливо, но непреклонно заявила женщина.