Теренс Уайт - Слон и кенгуру

— Если, — сказал, устав и остановившись, мистер Уайт, — если вы христианка (на что вы претендуете, хотя Бог весть, иногда думаю я… впрочем, нет, я не хочу отвлекаться), если, как я сказал, вы христианка (а не идолопоклонница Ваала или кому там кадили древние ирландцы, надо будет выяснить это, хотя, конечно, среди прочих — богине Дана), если, стало быть, вы являетесь (или предпочитаете так думать) христианкой (черные кошки исключаются, поскольку им поклонялись египтяне), а не пребывающим во мраке невежества каннибалом, зараженным доисторическими суевериями…

Он снова рассеянно взялся за ручку и принялся крутить ее мирно, на правильной скорости.

— Никогда не понимал, — заметил он, — всеобщей неприязни к каннибалам. Конечно, убивать ближних — это, на мой взгляд, аморально. Но если уж убиваешь, отчего же их не съедать? По крайней мере, прок от них будет, зачем добру пропадать…

Он заглянул в окошечко — как там масло?

— Если, миссис О’Каллахан, вы христианка, вам, предположительно, полагается верить, что Бог все знает. А если Бог все знает и говорит, что будет Потоп, значит Потоп будет, разве не так?

— Может, он в других местах будет, в Германии или еще где.

— Если Потоп будет в Германии, зачем Архангел явилось сюда, чтобы сказать нам о нем?

— Наверное, хотела, чтобы мы знали.

— Но почему мы, а не немцы? В конце концов, если Потоп намечен в Германии, было бы, я полагаю, более рациональным…

Он поспешил остановиться. Впереди явственно замаячила Священная Воля Божия.

— Миссис О’Каллахан, вы верите, что Потоп будет?

— Да, — ответила она, начиная понемногу потеть.

— Верите, что к нам приходило Архангел?

— Да.

— И что Архангел велело нам построить Ковчег?

— Да, — с сомнением подтвердила миссис О’Каллахан.

— Ну тогда, если Архангел велело нам построить Ковчег, поскольку приближается Потоп, почему же не продать ферму, которая так и так пропадет, и тем самым помочь этот Ковчег построить?

— Она же не сказала, чтоб мы ферму продавали.

— Да, но Она — Оно — велело, чтобы мы строили Ковчег. Остальное уже наше дело. Сам тот факт, что нам приказано построить Ковчег, подразумевает , что мы должны продать ради этого ферму.

— Вы ж говорили, что она и жениться вам не приказывала, мистер Уайт.

— Это не имеет отношения к делу.

И, немного подумав, мистер Уайт добавил:

— Это случаи не аналогичные.

В конце концов, будучи человеком честным, он бросил сбивать масло и отправился на поиски Микки.

Клей Домовуха доела; ласточки, несколько недель питавшиеся раскисшим урожаем, улетели в теплые края; бубукари утомились; и даже авторы анонимных писем — после финального, посвященного рыболовецким снастям и составленного почтальоном, который подписался: «Две католических матери», впали в спячку. Строительство Ковчега шло полным ходом.

В окрестностях Беркстауна проживали двое кузнецов. Одного из них судостроители попросили изготовить 12 дюжин обычных угловых скоб.

Другому заказали столько же скоб, имевших такую форму:

Лишь эти детали Ковчега и не были изготовлены прямо на месте строительства, а подрядить сразу двух кузнецов пришлось, чтобы ускорить процесс их изготовления. Ни один из них не сумел понять, что от него требуется — ни по рисункам, ни из объяснений, — поэтому мистер Уайт соорудил из жести два образца в натуральную величину, приложив к каждому кусок необходимого для его воспроизведения металла.

Скобы эти позволяли обойтись без сверления в верхних горизонтальных фермах отверстий под болты на предмет крепления к ним листов гальванизированного железа, образующих борта и кровлю (она же палуба).

1 — кровельный гальванизированный лист; 2 — (накрываемая ферма); 3 — бортовой гальванизированный лист

Вследствие того, что листы были рифлеными, скобы только к ним привинчивать и требовалось. В результате соединения по краям Ковчега получались не герметичными. На каждом оставался ряд зияющих полукруглых отверстий:

Однако после скрепления бортов и палубы болтами — часть листов была взята из гаража, часть изначально обшивала бока сарая — эти отверстия плющились, насколько то было возможно, молотом. Вид при этом получался не шибко опрятный, да и окончательная водонепроницаемость не достигалась, однако то был шаг в правильном направлении.

Побывавшие в употреблении ковры, которые мистер Уайт купил во время кашелморского загула, резались теперь на полоски в двенадцать дюймов шириной и смолились. Затем полоски укладывали вдоль побиваемых молотом краев железа так, что половинка каждого (по ширине) оказывались под палубой Ковчега, а другие свисали по бортам.

То же самое проделывалось и с краями вертикальными, отчего весь Ковчег приобрел такой вид, точно его вставили в паспарту.

И наконец, к свисавшим краям просмоленных полосок прибивались уголки из гальванизированного железа, которые затем крепились болтами и обмазанными смолой гайками. Для изготовления уголков резались оставшиеся в гараже листы железа, в нарезанных полосах слесарным зубилом пробивались отверстия, а затем их укладывали на распиленный посередке пень и сгибали ударами молотка. Получалось вот что:

Уголки эти прижимали ковровое уплотнение, оно же паспарту.

В итоге Ковчег стал выглядеть вставленным не в паспарту, но в серую металлическую рамку. Если не считать торцевых входов в него, наружно он был завершен. Пока Ковчег строился, решено было не оставлять один из его концов открытым полностью, — как предполагалось поначалу, дабы можно было провести в него животных, — но оставить не установленными на нем три листа железа, что давало отверстие достаточно широкое. А уж когда начнется буря и придется отплывать, привинтить эти три листа на место, закрыв ими отверстие. На другом торце предполагалось соорудить люк, каковой позволял бы подниматься на палубу.

Однако до его сооружения и обустройства интерьера было сочтено необходимым пройтись по всем наружным краям Ковчега со смолой, паклей, зубилом и молотком. Любая сомнительная по части водонепроницаемости щель забивалась с помощью молотка и зубила просмоленной паклей. Паклю поставлял лично мистер Уайт, изорвавший того ради лучшие простыни миссис О’Каллахан и все свои носовые платки.