Теренс Уайт - Слон и кенгуру

Присутствовала в их отношениях одна особенность, сбивавшая Пата с толку. И особенность эта проистекала из обыкновения мистера Уайта говорить правду. Присутствовала и другая, сбивавшая с толку мистера Уайта и проистекавшая из его обыкновения верить всему, что он слышит. Последнее, строго говоря, и вовсе отгораживало его от действительности двойным забором, поскольку ничему из сказанного им слушатели его инстинктивно не верили — и это запутывало их, ибо говорил-то он правду, — а сам мистер Уайт инстинктивно верил всему, что говорили они , — и это запутывало его, ибо правда ни в едином их слове и не ночевала. В конечном счете, ему приходилось с трудом продвигаться по фантомному миру, который сам же он и сотворил: своего рода Летучим Голландцем интеллекта, одиноко плывущим по морям чуждого разума.

Герати, бывший никем иным, как продуктом Кашелмора, мгновенно отреагировал на принятое им знаменательное решение отомстить своему мучителю, поведя себя так, точно он любит мистера Уайта больше жизни. Он стал то и дело уверять мистера Уайта, что тот — самый добрый джинтельмен, какого он когда-либо встречал.

Мистер Уайт, не имевший персональных причин сомневаться в этом, говорил миссис О’Каллахан, что величайшее достоинство ирландцев — это их способность испытывать благодарность: она, да еще гостеприимство. И простота, добавлял он.

Миссис О’Каллахан слушала его с превеликим недоумением.

Первая попытка Пата восстановить справедливость, оказалась безрезультатной. Он написал несколько новых писем, подписанных «ИРА» [28] Ирландская революционная армия. и украшенных нарисованным красными чернилами окровавленным кинжалом. Его невпечатлительный адресат, бывало и сам рассылавший такие письма, когда он учился в приготовительной школе, с дурацким удовольствием наклеивал их на страницы альбома для газетных вырезок. Тогда Пат попытался отравить Домовуху, предложив ей несколько вымоченных в стрихнине заплесневелых костей; однако, поскольку она редко ела что-либо помимо остатков обеда мистера Уайта, и эта попытка успехом не увенчалась. Тогда Пат написал самой ИРА и отцу Бирну — первой, что его угнетатель — русский шпион, а второму, что он мормон. ИРА была слишком занята контрабандой необходимого для покушений оружия и забивать себе голову эксцентричной писаниной Пата не стала, а отца Бирна решительно не заботило в то время, кто таков мистер Уайт, — да хоть манихей, лишь бы не злоумышлял против законных интересов матери всех церквей.

В конечном счете, у Пата не осталось ничего, кроме традиционного национального решения. Пат Герати надумал спрятаться за зеленой изгородью и — во имя чести Ирландии — застрелить мистера Уайта совершенно до смерти.

В ночь убийства нашего героя он предавался одной из его нелепых забав. Возможно, он хотел дать своей голове отдых от проблем Ковчега, однако и в любом случае был убежденным сторонником всяких забав, и не видел необходимости искать для них какие-либо оправдания. К примеру, в дни «Мотыльков» де Хэвиленда он выучился водить самолет, но перестал летать, едва получив диплом летчика; он обучал охотничьему делу всех хищных птиц, какие водятся в Европе, и даже держал в течение двух недель кречета, однако, едва обучив, выпускал каждую на свободу; он научился правильно описывать и изображать все геральдические фигуры, а потом забыл эту науку; написал книгу об адмирале Бинге [29] Джон Бинг (1704–1757) — командуя английским флотом в сражении при Минорке, отказался преследовать обратившийся в бегство более сильный французский флот, дабы сохранить свой, был обвинен военным судом в том, что он «не сделал всего, что от него зависело» и расстрелян на палубе корабля. , которую никто не пожелал опубликовать, потому что в ней слишком часто встречалась фраза «я спрашиваю» и рассказывалось о разнообразных приказах Адмиралтейства, которых никто кроме бедного Бинга не понимал; был арестован, по ошибке, впрочем, за попытку покушения на Муссолини, а затем освобожден; в течение двух лет писал маслом удивительные портреты, к которым прилеплял мастикой стеклянные глаза, а потом все их уничтожил; совершая паломничество, был по ошибке принят архиепископом за Св. Патрика — и лишь для того, чтобы податься в вольнодумцы; взялся переводить бестиарий двенадцатого столетия и одолел три страницы, но устал; принял в охотничьем клубе должность смотрителя своры гончих, которые, как потом выяснилось, клубу не принадлежали; пытался выучить ирландский язык и мог даже сейчас поддержать сложную беседу фразами наподобие Konus Thaw Thu? Thaw May GoMoy, Gorrer Mealy Moy Agot ; а однажды добился, чтобы ему удалили аппендикс, поскольку опасался пасть в будущем жертвой аппендицита. Вот, правда, татуировками так и не обзавелся.

На сей раз, мистер Уайт ни с того, ни с сего вдруг объявил миссис О’Каллахан, что каждому человеку надлежит знать о себе три вещи. А именно: его группу крови, отличительные свойства отпечатков его пальцев и его головной указатель [30] Отношение максимальной ширины черепной коробки к ее максимальной длине (в процентах). .

Сказано сделано. Несомый первой волной энтузиазма, мистер Уайт взлетел наверх, в игровую комнату, откопал там давно позабытый тюбик печатной краски, с помощью которой создавал линогравюры, щедро смазал ею, дабы снять отпечатки пальцев, миссис О’Каллахан, себя и Микки. Аппаратуры, которая позволила бы установить группу крови, у него не имелось, однако он снова поспешил наверх, чтобы изготовить хотя бы кронциркуль, необходимый для определения головного указателя.

Кронциркуль мистер Уайт соорудил из фанеры, вырезав его ножки, как вырезают ножки деревянных циркулей, что висят обычно пообок классных досок, а затем скрепив их медной заклепкой.

После этого — до девятичасовых новостей «Би-Би-Си» оставалось всего несколько минут, мистер Уайт торопливо вернулся на кухню, дабы обмерять Микки и миссис О’Каллахан. У Микки указатель оказался равным шестидесяти, у миссис О’Каллахан — шестидесяти двум, и мистер Уайт в превосходном настроении отправился к стоявшему в гостиной приемнику, включив при входе в нее электрический свет.

За окном гостиной его поджидал Герати.

Жертва суеверного страха, он прятался в том, что миссис О’Каллахан именовала «розовым дендраром». Герати уворовал принадлежавший мистеру Уайту «БСО магнум» [31] Мощная винтовка или дробовик, производившиеся компанией «Бирмингемское стрелковое оружие». — мистер Уайт охотился с ним на диких гусей, до того как стал принципиальным противником убийства животных, — и приобрел в Кашелморе семь патронов; произведены они были в Ирландии, однако имя производителя на них не значилось. Всего лишь нынешним утром он предпринял последнюю попытку отомстить своему хозяину, не проливая его крови, а именно, порезал косой шины стоявшей в гараже машины. Мистер Уайт должен был, как полагается английскому каннибалу, тотчас прогнать Пата, или попытаться уморить его голодом, или принудить эмигрировать, или, по меньшей мере, ввергнуть в лапы «Гвардии Мира» [32] Наименование полиции Ирландии. . Но взамен всего этого хранил непостижимое молчание. Чем и объяснялся суеверный страх, который терзал теперь его убийцу, не ведавшего, что мистер Уайт, давно уж не обращавший на свою машину никакого внимания, ничего о совершенном на ее шины покушении вовсе и не знал.