Игорь Чиркунов - Проект Икар. Альфа-тест

Подомной проносится «взлетка», начинаю удаляться в поле, а скорость все еще велика. Вот блин! Наконец лицом ощущаю, что скорость упала до нужной, стойки толчком от себя, срыв. Буквально останавливаюсь в воздухе, но носки моих ботинок почти касаются поверхности снега. Хр — р–русь! Вертикально пробиваю тонкий наст и проваливаюсь в глубокий сугроб. Сел!

Разворачиваюсь, стараясь не зацепиться консолями за снег. Вот зараза, все — таки перелетел метров сто! От старта что — то кричат, машут руками в сторону. Чего? Ах ты ж, я же сел прямо по линии затяжки, на старте уже следующий пилот ждет, пока я ему освобожу место! Почти бегом… ну как бегом? Проваливаясь выше колена в снег, цепляя сугробы ручкой трапеции и консолями, стараюсь быстро — быстро освободить взлет: по — крабьи перемещаюсь в сторону шагов на тридцать. В конце без сил валюсь в сугроб. Достаточно. Теперь, чтоб стартующему угодить в меня, надо крупно накосячить.

Провожаю взглядом очередной взлет. Встречного ветра нет, бежать нужно быстро, вижу, как пилот, взрывая фонтаны снега, выбегает за пределы расчищенной площадки, три шага, пять… Бамц! Дельтаплан резко клюет носом, освобожденный трос зеленой змеей стреляет вперед. Что с пилотом? Нормально, встает, машет рукой, стойки тоже вроде целы. Мотособака стартует за тросом, тот улетел недалеко. Пилот уже поднял крыло и тащится снова на старт, пара человек берет лопаты, решив удлинить взлетку еще. Ладно, нечего в сугробе рассиживать, надо крыл тащить на старт, там на него очередь. Встаю на ноги, измеряю взглядом расстояние, мда… Делать нечего, хочешь меньше таскать, учись садиться на старте.

Тяжело дыша и утирая катящиеся из — под шлема капли едкого пота, добредаю до расчищенного места. Отдаю крыло очередному страждущему, сильное желание рухнуть прямо в сугроб, и только здравый смысл удерживает от возможности заработать воспаление. Я щас сдохну!

Кто — то из «стариков» бросает: «Все правильно сделал, лучше перелететь и потом тащить крыло обратно, чем разложиться на старте. Хорошая посадка, молодец!».

О да! Обычно от «старичков» похвалы не дождешься. На душе разливается теплое масло удовлетворения: я, оказывается, крут!

Накинув сверху теплую куртку, в обнимку с термосом бреду к лебедке: «Что там у нас с очередью? Пишите меня. За кем буду?». День продолжается, до темноты есть шанс еще пару раз окунуться в воздушный океан.

Неудивительно, что вечером, дома, после такого времяпрепровождения мышцы ломило, а сил хватало только доползти до кровати. А сейчас? Мышцы ломит только от многочасового ничегонеделанья. Встроенная в кокон миостимуляция не сильно помогает. Во что я превращаюсь? В дистрофичного игрока — задрота с конечностями — веточками. Хотя какой выход? Не знаю.

Ладно, хорош рассиживать и предаваться ностальгии. Взгляд перепрыгнул на тренажеры: уж кем — кем, а дистрофиком вы меня не сделаете!

Через полтора часа, с еще влажными после душа волосами, облачившись в спортивный костюм, с неизменным пенопластовым лотком какого — то жаркого «Грибное лукошко», я проковылял к компьютеру. Ну — с, приступим, долги надо отрабатывать.

Настучал название «Термодинамик». Отправил в рот первую ложку горячего хрючева, отхлебнул пива из высокого бокала, пальцы забегали по клавишам: «В условиях, когда южная экспозиция склона хорошо прогревается солнцем, может возникать такое явление, как термодинамик, иногда называемый термическим бризом. Механизм образования…».

Вход. Появились ощущения: чувствую тело, пошевелил пальцами ног — ага, сапоги привычно сдавливают стопы. Скрещенные на груди руки вцепились в полы плаща, даже пальцы немного занемели. Щекой чувствую грубую ткань мешка — порядок, лежу в той же позе, как выходил. Слух донес стрекот насекомых, различил поскрип деревьев. Странно, неужели ветер? Ах, да, рядом же море, видимо, ночной бриз. Вот только глаза отказывались предоставлять информацию: что поднимаю веки, что закрываю, — как говорится, хоть глаз выколи.

— Феникс, ты проснулся? — негромкий голос, почти шепот.

Молчу, не двигаюсь, прислушиваюсь.

— Феникс, я слышу твое дыхание. Значит ты вошел в игру.

Ох уж эти пинкертоны, ничего — то от них не скроешь!

— Да не сплю я, Ань, не сплю, — таким же шепотом.

Сел. Ух, ты, оказывается, что — то все — таки видно — сквозь завесу из веток то тут, то там пробиваются звезды.

— Как тут? Тихо?

— Тихо…

— Ну спи тогда, всё, я на посту. Утром будить или сама проснешься?

— Слушай, а можно я с тобой немножко посижу?

— А смысл? Тебе нужно выспаться, завтра топать и топать.

— Ничего, я недолго. А ты мне про полеты расскажешь.

— Хм, дело, конечно, твое. Мы Руса не разбудим?

— Не переживай, у него сон богатырский, — по интонации понимаю, что эльфийка улыбается, — ты, если что, его еще не добудишься.

— Хорошо. Что тебе рассказать?

— Ну… вот скажи, а как высоко можно подняться на дельтаплане?

— На высоту восходящего потока.

— Феникс, — перебила девушка, — ну не будь занудой, ладно? Выключи уже учителя. Я же не лекцию прошу прочитать. Расскажи по — простому.

— По — простому? ¬ Вздохнул. «сложно рассказать просто, просто рассказать сложно», есть такое выражение. — Что ж, попробую попроще. Только поверь, без минутки теории никак, ты уж потерпи.

— Ладно. — интонация… как будто сказку приготовилась слушать.

— Дельтаплан относится к парителям, то есть сам он не поднимается, его поднимает восходящие потоки. Так же, как и парапланы, и планера. Фактически — паритель опускается, но если воздух поднимается быстрее, то относительно земли мы будем подниматься. Сложно?

— Пока нет

— Хорошо. Главная проблема, найти восходящий поток, это же воздух, его не видно. Как это сделать? Видела кучевые облака? Они образуются на вершине такого потока, когда влага, содержащаяся в воздухе, начинает конденсироваться, потому что воздух, поднимаясь, остывает. Вот до подошвы облака и можно подняться, это верхняя граница термических полетов. Мы эту высоту называем базой.

— А как это высоко?

— По — разному, много от чего зависит: давление, влажность, температура. Утром облака обычно низкие, меньше тысячи метров, потом поднимаются. Хотя все равно у нас, в средней полосе, выше двух тысяч мне не встречались.

— Ух ты! Два километра! И ты залетал так высоко?

Мысленно вижу ее восторженные глаза.

— Я и выше поднимался, в Калмыкии. Там база до четырех тысяч бывает, представляешь? Кстати, знаешь какая там температура?

— Где?

— Наверху, под облачностью.

— Ну… наверно холоднее, чем внизу.

— А насколько?

В ответ молчание.

— Ладно, не буду мучать. В обычных условиях воздух охлаждается на шесть с половиной градусов каждую тысячу метров. — подержал паузу, чтоб осознала. — Вот и представь: внизу: плюс тридцать, жарища. А на четырех тысячах? …