Полина Громова - Владыки Безмирья

— Чего? Почему ты двадцать восьмого уровня, а я всего двадцать четвертого? — воскликнул Рейд, уставившись на Тима. Потом он перевел взгляд на меня. — А ты вообще тридцать второго!

Мы, как идиоты, крутили головами. В том, какие уровни у нас отобразились, с первого взгляда не было никакой логики: Рейд уступал мне и Тиму, Селейна была двадцать седьмого уровня, Рида — девятнадцатого. При этом у Рейда и Селейны были обозначены классы — маг и воин. У меня, Риды и Тима эта строка пустовала. А еще рядом с нашими именами и уровнями располагались какие-то цветные полоски и стояли цифры, и цифры у всех были разные.

Наблюдавший за нами Киф ухахатывался. Я посмотрел на него и узнал, что сам он семьдесят четвертого уровня, а еще под именем — да, имена тоже отображались на этих панелях — у него стояла надпись: «вор». Сведений о расе не было. Стоило задержать взгляд, как панельки, касающиеся Кифа, стали раскрываться одна за другой, у меня зарябило перед глазами. Я поспешил отвернуться и посмотрел на Боггета. Пятьдесят третий уровень. Класс — воин, наемник. Раса — человек. И никаких раскрывающихся панелей.

— Боггет, что все это значит?

— Я ж говорил, в этом мире доступна информация практически обо всем, что тебя окружает.

— Да я не об этом! Почему у нас такие странные уровни?

— Это я тоже объяснял, — продолжал Боггет с нехарактерной для него терпеливостью. — Здесь отображается все, чего вы достигли в Безмирье. Ранние достижения и навыки не учитываются, — он скосил глаза в сторону Курая. — Не думал, что нам доведется встретить кого-то, кто способен на подобное.

Курай пожал плечами.

— Даже если вы собираетесь покинуть Безмирье, это пригодится при прохождении подземелья. Хотя, вы и так неплохо справляетесь, — сказал Адельвайс. — Теперь вы знаете, как вас видят окружающие. Но если вы зарегистрируетесь в гильдии, ваши уровни и остальная информация скорректируются.

Я посмотрел на него. Сто двадцатый уровень? Да ладно! Раса — полудворф, класс — воин, рыцарь света. И, кстати, тоже никаких выпадающих панелей.

— Можно выбирать, какие сведения отображаются и кому они доступны, — говорил Курай. — Смотрите.

Посох он уже давно убрал. Я посмотрел на него: эльф, чародей. Сто тридцать седьмой уровень… Не успел я в должной мере восхититься, как Курай сделал беглый неопределенный жест, и появилась выпадающая панель со сведениями о его характеристиках и навыках. Список навыков был длиннющий. Я едва пробежал глазами пару первых строк, как эльф повторил свой жест — и вдруг стало очень тихо. Люди, собравшиеся за столами, все это время наблюдали за нами и весело обсуждали то, что видели, отпуская в наш адрес незлые шутки. Но тут их голоса стихли, как один.

— Не стоило, Курай, — произнес Адельвайс.

— Я лишь хотел дать им понять, как много значения придается здесь этой информации, — ответил эльф.

— А что ты сделал? — спросила Селейна.

— Я сделал доступной для всех информацию о моем классе и уровне. До этого она была видна только вам.

Над столами зашелестел шепоток, в котором смешивались уважение, восхищение и тревога.

— Все это, кстати, можно скрыть или подделать, только нужен специальный навык, — сказал Киф. Курай скосил глаза в его сторону.

— Подозреваю, у тебя он есть.

— Ага! Мне его иметь по классу положено. Только я им редко пользуюсь.

— Ну, поняли теперь? — спросил Адельвайс.

— А перестать это видеть как-то можно? — спросил я. Смотреть на окружающий мир сквозь всю эту разноцветную мешанину, в которой что-то еще и мигало, было непривычно и неудобно, я бы предпочел и дальше полагаться на свои ведьмачьи инстинкты и навыки. А еще…

— Это настраиваемая опция, — ответил Курай. — Через пару дней привыкнешь и сможешь пользоваться, когда захочешь. Само по себе все это срабатывает только в экстренной ситуации. А что, тебе не нравится?

— Не то чтобы не нравится… Просто это кажется мне не совсем правильным.

Эльф удивился.

— Не совсем правильным?

Боггет ухмыльнулся.

— Не нравится видеть, как мир оценил твоих друзей и тебя самого, да? — спросил он, верно угадав мои мысли. — Согласен, это не очень-то приятно. Но в этом есть неоспоримые плюсы. Во время боя ты будешь иметь точную информацию о состоянии своих союзников и противников. Если ты столкнешься с монстром, ты увидишь сведения о нем. То же касается локаций, оружия, предметов, ингредиентов. Развитие некоторых вторичных характеристик вроде познания дает возможность оценки даже отдельных заклятий, боевых или наложенных на какой-нибудь объект. А подделка статов, как бы там Киф ни оправдывался своим классом, — крайне редкий навык.

— Ясно…

Будем считать, что Боггет меня убедил. Постараюсь научиться управляться с этими «стеклами».

— Ну, что ж, — Адельвайс поднялся из-за стола. — Теперь мы в расчете. Завтра утром увидимся в гильдии, — сказал он Боггету и Кифу, затем повернулся к нам. — А с вами мы, вероятно, не увидимся. Так что давайте на этом прощаться. Не забудьте зайти к мудрецу.

— Спасибо за все, мастер Адельвайс, — Боггет пожал старику руку. — И тебе, Курай.

Эльф кивнул.

— А как мы найдем этого мудреца? — спросил Тим. Адельвайс хохотнул.

— О, вы не ошибетесь! У него дом такой мудреный!

На этом мы и распрощались. Адельвайс и Курай пошли вдоль улицы, они снимали комнаты где-то неподалеку. Мы же направились к гостинице. Боггет шел впереди и милостиво не торопился — посмеиваясь, он оглядывался на нас, забавляясь тем, как мы пытались научиться ориентироваться в новом, дополненном непривычными объектами пространстве. Изучая подписи к фигуркам встречающихся на улице людей, я чуть не врезался в дерево. Тим дважды спотыкался и на третий раз, засмотревшись на что-то, все-таки растянулся на дороге во весь рост. До гостиницы мы, конечно, все-таки добрались, но, наверное, еще никто не преодолевал такой короткий путь так долго.

День выдался долгий, и было приятно осознавать, что он заканчивается. Оставалось только надеяться на то, что этой ночью нам всем удастся хорошенько выспаться. Хотя искушение взяться за изучение статов было очень велико, я понимал, что сейчас отдых важнее. Для беспокойства не было никаких оснований. И все же кое-что тревожило меня: на протяжении всего обратного пути Селейна выглядела особенно серьезной и сосредоточенной, а притом что просто серьезной и сосредоточенной она была практически всегда, это не следовало игнорировать. Поэтому перед тем, как все разошлись по отведенным комнатам, я спросил у нее:

— Все еще переживаешь из-за Айны?

Она посмотрела на меня так, словно вопрос не сразу дошел до нее, но потом, словно очнувшись от глубокого размышления, мотнула головой.