Полина Громова - Владыки Безмирья

— Ха… Ты считаешь, она могла бы решить не ждать тебя? Ты и в самом деле дурак, Сэм.

Я опустил голову.

— Да, пожалуй… Пожалуй, ты прав, Боггет.

С моей стороны было бы подло требовать этого от Риды — требовать ждать меня, когда не было никакой уверенности в том, что я вернусь… Да и откуда? С того света? В нашем мире оттуда не возвращаются. Я, пусть и вернулся, может, и не заслуживаю этого. Обрекать Риду жить с мучительной, возможно, ложной надеждой — конечно, этого не следовало делать.

— Эй, не кисни, — примирительным тоном сказал инструктор. — Может, все еще наладится.

Я покачал головой.

— Не наладится. Она вчера прошла обряд посвящения, она сама мне об этом сказала. Теперь она младшая жрица Пречистой Девы. Ее попросту не выпустят из храма.

Боггет пожал плечами, налил себе еще.

— Захочет — сама уйдет.

Я поднял голову и посмотрел на него. Я почти физически чувствовал, как во мне зарождается надежда. Я не позволял ей разрастаться, я боялся одной лишней мыслью придать ей сил — и все же спросил Боггета:

— Ты думаешь?

Он залпом осушил кружку, прямо посмотрел на меня.

— Да. Если захочет — она уйдет оттуда. У нее хватит смелости жить так, как ей хочется. Но, Сэм, ты должен кое-что понять. Даже если Рида покинет храм, к тебе она не вернется.

Я нахмурился.

— Поясни.

— А ты сам посуди. Подумай, каково ей пришлось. Соскребать остатки твоей тушки со стены пещеры, собирать, тащить наверх, хоронить, оплакивать — думаешь, ей это так легко далось? Сэм, я думал, она с ума сойдет. Я даже зелье специальное наготове держал — на случай, если у нее начнутся проблемы с рассудком. Но она выкарабкалась. Не сразу, уже после того, как мы вернулись сюда, но все же выкарабкалась. Она стала свыкаться с мыслью, что ей придется жить дальше без тебя. А теперь ты являешься с того света, живой, здоровый, лезешь обниматься — как ей на такое реагировать? Если бы она родилась и выросла в Безмирье, да даже если бы она там просто жила какое-то время, воскрешение не было бы для нее так противоестественно. Там же подобное в порядке вещей. Но здесь все не так. Сэм, она глядит на тебя — а видит покойника. Развороченное тело на полу пещеры. Она не видит, что ты прежний.

Я кивнул. Кажется, я понимал мысль Боггета. Ведь сама Рида сказала мне: «Я тебя похоронила — там, в Безмирье». Я, вернувшийся к жизни так просто, до этого момента не понимал, что все это значило для нее.

— Но это еще не все. Это, наверное, даже не самое худшее, — продолжал Боггет. Он покрутил пустую кружку, но наливать не стал. — Рида смотрит на тебя, а видит череду своих ошибок. Она горда и честолюбива, она не может простить себе, что принимала неверные решения, совершала неправильные поступки… Которые в итоге привели к твоей смерти. Она винит во всем себя. Если она останется с тобой, ей придется каждый день видеть напоминание об этом.

Я кивнул снова. «Мне неприятен тот человек, которым я сейчас являюсь», — как-то так сказала Рида. Оказывается, инструктор понимал ее гораздо лучше, чем я, хотя я и считал себя самым близким ей человеком.

— Я не хочу говорить тебе, что Рида, может быть, вернется, — говорил Боггет. — Я думаю, она свой выбор сделала. Но это мое мнение, и только. Я хочу сказать, на самом деле, я не знаю, вернется она или нет. Возможно, когда-нибудь она переживет все это… Перерастет. И тогда вы сможете снова… Ну, конечно, не…

Я выдохнул.

— Боггет. Прекрати меня жалеть. Это унизительно.

Инструктор на секунду замолчал и вдруг расхохотался.

— Да у тебя, никак, гонор проснулся! — Он снова плеснул себе в чашку из бутыли — вылил остатки. — Кто бы мог подумать… А я-то думал, ты за эту юбку так до конца своих дней и будешь держаться. Может, тебе все эти годы просто не хватало заботливой мамочки?

Не знаю, хотел ли Боггет разозлить меня, чтобы я перестал расстраиваться, — клин клином, как говориться, — но у него получилось. Мне отчетливо захотелось ему врезать.

— Боггет, моя мать умерла. И я никогда не пытался заменить ее Ридой. Я не… — я вдруг почувствовал, что злость моя стремительно улетучивается, оставляя обиду — глупую, детскую и очень острую обиду. — Ах, черт… Может, ты и прав.

Что-то от моей матери в Риде действительно было.

Боггет опять расхохотался.

— Не бери в голову, Сэм. Рида — славная девушка. Но она тебе не пара. Любой это скажет. Вы друг другу не ровня.

— Да разве для любви важно равенство? — я снова вспылил. — Мы все время были вместе, как только Рида поступила в училище! И это никогда ее не волновало!

— Вот именно, — Боггет коварно улыбнулся. — Вы все время были вместе. И близких друзей у тебя не было, кроме нее. И девушками другими ты никогда не увлекался. У тебя вообще никого, кроме нее, не было. А жизнь у тебя своя при этом была? Как человек отдельно от Риды ты существовал, Сэм?

Я задумался… На самом деле, думать об этом мне не хотелось. Самой проблемы, перед которой теперь пытался поставить меня Боггет, для меня не существовало. Моя жизнь казалась мне нормальной, я не видел в ней ничего странного или необычного. И, положа руку на сердце, я готов был признаться: все это не волновало меня и теперь, после того, что сказал Боггет. Просто я считал, что собственная жизнь ничего не значит, если ты любишь и любим в ответ. Она просто невозможна.

Правда была в том, что я действительно не мыслил своего существования без Риды. И учиться этому я не хотел. То, как все было раньше, меня вполне устраивало.

— Наша профессия такая… Никто не застрахован, — заговорил снова Боггет. — Неужели ты никогда не думал, что можешь потерять Риду или погибнуть сам?

— Я не позволил бы ей работать.

— И ты правда считаешь, что Рида бы на это согласилась? Плохо же ты знаешь ее характер.

Я кивнул. Что я плохо знаю Риду, несмотря на то, что мы провели вместе столько времени, я уже понял. И теперь, когда выпивки больше не было, я подумал, что, пожалуй, все-таки хочу напиться. Хоть раз в жизни почувствовать, каково это — напиться до беспамятства. Я же даже на студенческих вечеринках этого себе не позволял. Риде бы это не понравилось.

— Скажи, Боггет. Пусть Рида могла не поверить во все эти истории с воскрешением. Согласен, я и сам в это все не очень-то верил, даже после того как увидел кое-что своими глазами. А в ее состоянии такие рассказы могли бы показаться даже издевательством. Но вы-то с Кифом — вы же были уверены, что я вернусь?

Боггет взглянул на меня, прищурившись.

— Честно? Нет.

Я опешил.

— Что?..

— А то. В Безмирье каждый день гибнет уйма народу. Возвращаются единицы. Киф сказал, что видел след твоей души, он якобы вел в этот мир. Я ничего не видел. Но я поверил Кифу. Поэтому я вернулся сюда и стал тебя ждать. Но в последнее время уверенности в твоем возвращении у меня уже не было.