Михаил Уткин - Тенарская Яга

- Еще десять секунд и...

Костя покрутил головой и сказал уже спокойно:

- Да шучу. Игра конечно для взрослых, но для такого...

Скелетон покачался характерным жестом, прижав руки в районе живота, и продолжил:

- Требуется однозначное согласие игроков. И всевидящий искусственный интеллект, кстати, бдит. Тщательно контролирует это. Так что теоретически запырять тебя копчиком до смерти я могу, но не более того.

Речь подействовала успокаивающе. Возможно всезнающий админ, на этот раз и впрямь был не в курсе. Я отвела руку в сторону и буркнула:

- Давай, отматывай кочергу нафиг и изобретай другой способ подобраться к солодке. Подождать ночи там, должен же этот трутень спать? Или копай подкоп, мне пофиг. Я на твой костяной отросток в жизни теперь не сяду!

Скелет всплеснул руками.

- Ну ладно тебе! Не специально ведь, просто я свой копчик не контролирую. До ночи еще далеко, и не факт, что тогда солодка не охраняется. А копать... метров сто! Ты это представляешь? Были бы гномы, было бы проще. У них копательные навыки автоматом открываются.

Я вновь покосилась на его костяной таз. Когда скелет стоит прямо, копчик спокойно изображает часть позвоночника. Скромно висит, как... ладно.

Излишне живое воображение дорисовало скелету тугие кубики пресса, а на них тату - две головы оленей, повернутых друг к другу. Он напрягается, мышцы играют, а олени сталкиваются рогами... Резко зажмурившись и тут же открыв глаза, дались мне эти олени, я тряхнула головой, не понимая, как они с его программистского свитера переползли на кубики.

Потом отвернулась и сказала:

- Ну тогда отломи этот свой... Ты же разбираешься, как конструктор лего.

Костя помолчал и буркнул:

- Не выйдет. По опыту знаю, что если позвоночник ломается ниже поясницы, то отваливаются ноги. Типа отнимаются. Просто так что ли по-твоему я боюсь развалиться? Там собираться потом надо в строгой последовательности.

- Тогда закопайся под землю, как там... в этот мир мертвых и выкопайся уже на поляне! Ты же у меня перед домом из-под земли выполз.

Скелет отмахнулся.

- Где закопался, там и выкапываюсь, - сообщил он небрежно. - Имеет смысл под землю уходить лишь чтоб спрятаться, да если еще запчасти раскидали слишком далеко. В подземном иномирье они сами собой к черепу сползаются и гораздо быстрее.

Его голос приобрел успокаивающие нотки.

- Кендра, это интересные идеи, но нафиг. Не факт, что шершень будет взлетать вверх. Чтоб не дергаться, просто подложи сумку. Вряд ли ее продырявит это мое «оружье», а если и продырявит, то длины не хватит пробить насквозь. Не бойся уже.

- Да. Это не тебя, как шилом ткнули! - возразила я, чувствуя, что уже сдаюсь.

Скелет тоже заметил слабину и усилил напор, настойчиво сказав:

- Это жесткая игра. И деньги здесь добываются не просто. Здесь головы вообще-то рубят частенько. И с ощущениями, к которым привыкаешь далеко не сразу. Одна из подоплек Росланд, воспитание из мягкотелых слизняков в раковинах капсул серьезных воинов, которые прекрасно, случись что, будут реальными солдатами не только в играх. А важнейшим умением воина является терпеть боль, убивать и умирать. Это не говорится нигде прямо, но понять не сложно. Давай уже в темпе...

Скелет указал пальцем, куда требуется сесть. Я вздохнула, уложила сумку, что отлично вписалась на роль сидения в костяные ограничители и заняла боевое место. Скелет застегнул ребрами мою руку и сказал:

- Ну, пора заканчивать эти шестнадцать оттенков Росланда.

Я сжалась и испуганно пискнула:

- Почему шестнадцать?

- Потому что шестнадцать плюс! - сказал скелет и уточнил: - Ты готова к пробе сиденья?

- Готова, - почему-то прошептала я, и аж скулы свело от страха.

Скелет начал запрокидываться, изгибаясь. В панике успела подумать, не примет ли эта искусственная эбола, которая интеллект, мои слова за согласие, о котором говорил Костя.

Скелет оказался прав, сумка выручила. Во время пробной «стрельбы навскидку» подо мной лишь слегка скрипнуло. После разряда в небо я успокаивала сердцебиение вцепившись левой рукой в его ребра изнутри. Машинально пошевелила пальцами руки, с которой сорвалось заклинание, и сказала:

- Оказывается, чтобы интерфейс сумки видеть, достаточно ее касаться. Не важно чем.

Скелет ответил в тон мне:

- Но залезть можно лишь руками. Судя по тому, что ты успокоилась, сумка не только защитила, но даже не повредилась.

- Да, сохранность 100 процентов, - согласилась я. - Только... правую лямку вытащи из-под меня и свесь сбоку от своего таза. А то как-то не уютно.

Скелет хмыкнул, но молча выполнил пожелание. Тем временем, трутень с ревом пронесся мимо. Проводив его взглядом, я выдохнула и кровожадно скомандовала:

- Давай, убьем его!

- Подожди, нужно продумать еще тактику...

- Да мы уже второй час на месте топчемся! - сказала я в сердцах, но замолчала, когда скелет хлопнул себя по грудине словно по решетке.

Он повторил строго:

- Залог успешности любой операции - точный расчет. Ты не убьешь трутня с одного удара. Поэтому нужно сразу выскочить и затаиться, пока я буду его отвлекать. Не вздумай пересечь границы сектора опасной зоны. Он клином уходит к центру «тумана», который ты видишь. Иначе спровоцируешь других «пчеломужей».

Я кивнула, потом поняв, что скелет не видит, сказала:

- Все ясно, не нуди. Ты главное сам ребра выдергивай после выстрела, а то я могу выбраться... не аккуратно.

Скелет щелкнул зубами, сбиваясь с менторского тона:

- Да уж, личинка чужого... Ну, побрели что ли.

Не хотелось признаваться, но скелет оказался прав. Его дотошливая расчетливость и внимание к мелочам вселили уверенность. Я уже смотрела на жуткого трутня не как на монстра, который способен очень болезненно стереть меня в порошок, а как на досадное препятствие, что нужно просто преодолеть, получить за это опыт, а может еще какие плюшки.

Рука-кочерга теперь не дрожала, когда скелет, добавив мне свою ловкость, двигал корпусом быстро, как башня самоходной зенитки. Таргет сопровождал крылатую тварь уже на вполне достаточные для выстрела три-четыре секунды. Но я хладнокровно выжидала ловя в прицел, и наконец, с девятнадцати метров, когда трутень понесся в нашем направлении, раскрыла пальцы.

Искры молнией вырвались из ладони и ударили в головогрудь. Над ним полыхнуло, и насекомое закувыркалось по земле прямо на нас, как потерпевший крушение болид формулы один.

Остановилось судорожное кувыркание метрах в десяти. От левого крыла остался лишь пенек, правое же после магического удара напоминало драный парус «Летучего голландца». С полувзгляда стало понятно - моб уже не летун. Только толстые мохнатые лапы сучат в воздухе, а голова с огромными фасетчатыми глазищами судорожно крутится, да дергаются жвала, похожие на два крючка.