Павел Петкевич - Пангея. Том 1

К сожалению, тогда уже не работавшие логи игры, не способны подтвердить слова обокраденных игроков. Но показания четверых свидетелей против одного обвиняемого, явно имеют больший вес. Опрошенные, рядовые члены клана, подтвердили, что были исключены из рядов именно лидером. Косвенные улики, такие как телефонные звонки, вечером памятного дня, найденные страницы с расчетами финансовых потерь при переходе игры на новые рельсы, ещё больше подталкивали следствие к логичному и однозначному выводу - эгоцентричный лидер не смог смириться с потерей власти, значительных средств и набедокурил.

Опытный следователь, так логично и безапелляционно, выстраивал факты, что любые мои доводы и оправдания с треском разбивались о железобетонные контраргументы. Кристалл с видеозаписью, как уверили следователя на студии, если и существовал, то после вайпа точно пропал. Так что надежды на оправдание у меня не оставалось.

Суд был назначен на конец следующего месяца, что давало ещё пять недель на подготовку к процессу. Но назначенный адвокат, только печально мотал головой, глядя на дело, и советовал ссылаться на состояние аффекта, и искренне покаяться в суде о содеянном. Только в таком случае, я мог надеяться, на условный срок.

Через 3 недели моего заключения, мне пришли документы об объявление банкрота моей компании. А ещё через неделю - мне дали ознакомится с одобренным, в одностороннем порядке, разводе с госпожой Еленой Славской. Причитающаяся ей по закону половина моего имущества была передана, указанной госпоже, в полной мере. Сама же, Елена Славская, от душевных терзаний и растоптанных чувств, покинула страну и теперь проживает в Соединённых Штанах Америки.

Судебное разбирательство было шестым на назначенный день. Поэтому судья, словно рабочий на конвейере, листал моё дела и что-то обсуждал со своими помощниками (ну, или кто там сидит по обе стороны от судьи). Послушав четкие обвинения прокурора и невнятное бормотание моего адвоката, он вынес приговор: условный срок на шесть месяцев. Метка о ненадежности на ДНК подпись и выплата моральной компенсации пострадавшим в размере двухсот тысяч долларов. Это по их подсчетам должно было достаться моим сокланавцам, если бы я решил, всё-таки, поделить средства поровну.

Приговор был явно гуманным и снисходительным. Судья учёл, что информация, якобы выданная мной, не вышла в широкие массы, а ограничилась лишь, узким кругом лиц, оказавшимися людьми сознательными. Отсутствие неопровержимых улик, вроде логов игры. Минимальный ущерб студии, и компенсация пострадавшим в полном объёме.

*****

Когда меня выпустили, я был уже безработен, разведён и нищ. Остатки собственности ушли на погашение моральных выплат. Метка на ДНК подписи, ставила крест на бизнесе, кредите, устройстве на работу. А без доходов, жизнь в столице стала мне, просто не по карману.

Единственно возможным для себя вариантом, я счёл бегство в свой провинциальный городок, где ещё оставалась, убитая съёмщиками, мамина квартира. Где ещё можно было, устроится на простую работу без навороченных подписей, где народ не так массово поражён виртуальными мирами, где, судя по всему, мне и светит провести остаток своей жизни.

Улицы, моего родного города, встретили блудного сына непривычной пустотой и тишиной. После вечно спешащего и гудящего мегаполиса, тут, я себя почувствовал, словно в кино о постапокалипсисе - обшарпаны здания, горящие, через один, фонари уличного освещения и полное отсутствие людей. За весь путь, от вокзала до дома я встретил от силы человек пятнадцать. Трое из них, оказались, вокзальные бомжи. Один - дежурный участковый, за окошком полицейского участка, куда я зашёл отметиться и освидетельствовать свой приезд. Человек пять покупателей, аж на двенадцать полок с продуктами, в местном супермаркете. Одна уставшая кассирша и каноничный подъездный патруль, в виде бабулек, на скамеечке, у моего дома. Не отметиться у этих блюстителей порядка было преступлением куда более опасным, чем, если бы я забил на полицейский участок.

— Добрый вечер, уважаемые, — сказал я, стараясь поскорее проскользнуть в чернеющий проем подъезда.

— Добрый, добрый. А ты, милок, куда направляешься? К кому? — Бдительно прищурилась, одна из скамеечных постовых.

— В пятнадцатую бабушка, жить я тут буду, — скрывать что-либо от бабулек, не было никакого смысла. Все равно все разузнают, обсудят и разнесут эту новость по всему городу.

— То-то, шнырь из агентства, тут трется уже, как полчаса. Опять нового жильца заселяет в Машкину квартиру, земля ей пухом. Ты с ним поосторожней милок, уж больно рожа у него хитрая, никак обманет, а ты выглядишь прилично, может даже не пьющий. — Поступили новые агентурные данные от второй старушки.

— Не пьющий, не гулящий и даже не курящий. — Отрапортовал я и шмыгнул в подъезд.

Свет в подъезде не горел, по-моему, ещё со времён моего детства. Не модно у нас освещать места общего пользования - выделяться среди остальных будет, да и комары налетят. Утопив кнопку дверного звонка, я осмотрел старенькую деревянную дверь с потрёпанной дерматиновой обшивкой, а-ля привет из восьмидесятых. Вот лучшая защита от воров - кто подумает залезать туда, где практически, и не закрыто вовсе. Толкни плечом и распахнется. Звонка, я так и не дождался. Кто бы сомневался!? Постучал об косяк костяшками пальцев.

Дверь открыл представитель риэлтерского агентства в потертых кроссовках, джинсах и свитере, зато с портфельчиком для бумаг подмышкой, сразу видно - акула бизнеса.

— Здравствуйте, мы разговаривали с вами по телефону, я владелец квартиры.

— Добрый вечер, Павел Леонидович. Да, да, документы готовы, последние жильцы съехали уже месяц назад. Коммунальные услуги были оплачены ими, квитанции тоже имеются. За текущий месяц уж платить придётся Вам. А Вы надолго к нам в город или мы можем надеяться на продолжение нашего контракта? — Упускать такой халявный источник дохода ему явно не хотелось.

— Скорее всего, что навсегда. — Хмуро ответил я, — но, если что, я знаю, где вас искать.

— Тогда, я оставлю свою визиточку. А если вдруг, решите уехать, то милости просим. — Он протянул картонку с реквизитами и документы на квартиру. — Мы были очень рады сотрудничать с Вами.

Я же, в это время, созерцал то, что осталось от бывшего родового гнезда. Засаленные обои коридора местами отошли от стен, и, даже кое - где, свисали живописными зелёными лопухами. Скрипучий, дощатый пол был покрашен лишь у самих стен, остальное же пространство было вытоптано до дерева. Маленькая кухня встретила меня запахом забытого мусора, заляпанной жиром электрической плитой, которой видимо лет ничуть не меньше моих, чем - то засохшим в жестяной раковине и настенных шкафчиках без дверец.