Александр Волков - Закованные в металл [СИ]

— Капельным, — помог ему стоявший позади монах.

— Во! Да! Капельно-воздушным…

— Воздушно-капе…

— Заткнись, мразь! — рявкнул тюремщик, и подсказчик вжал голову в плечи, испугавшись. — Без тебя знаю. В общем, очень больно убивает. У всех всегда с собой парочка таких, так что не выделывайся.

Тюремщик красноречиво на меня взглянул, угрожающе повертев колбочкой. Не хотелось испытать на себе действие подобного препарата. Стало страшно, и я сглотнул заполнившую рот слюну. Монах, заметив это улыбнулся, и сказал:

— Боишься. Это правильно. Но ты не бойся. Точку привязки ты под пытками поменяешь, или сейчас?

Я молчал.

— Значит, под пытками, да… — сказал монах не без удовольствия. — В камеру его.

Монахи поместили сферу в камеру, и, закрыв дверь, убрали её. Вдохнув, я тут же закашлялся из-за попавшей в дыхательные пути пыли. Щёлкнул замок за моей спиной.

— Благоустраивайся, — усмехнулся монах. — Сегодня ознакомительный день, а завтра начнём веселиться.

Я услышал отдаляющиеся шаги, и глухие голоса:

— А теперь мы куда?

— Пойдём, оценишь инструменты, которыми будешь пытать… У нас тут много чего интересного.

— Не хорошо, — услышал я заглушённый бетонной стеной голос, донёсшийся из соседней камеры. — Руф первые десять лет пытать каждый день. Пытать плохо. Пытка с ума сводить. Портить речь и мозги.

Я прислонился спиной к холодному бетону, и камера Руфа оказалась позади меня. Сев, и окинув взглядом свои новые покои, вздохнул печально. Вздох эхом разнёсся по камере. Хорошо, хоть положили сена, и не заставили спать на полу. Такого подавленного состояния у меня не было довольно давно, с тех пор, как стало известно, что Рейчел больна.

Город, погруженный в сумерки, пусть и был красив, но не вызывал во мне никакого восхищения. Это лето я проводил, в основном, на телефонной линии. Переезд требовал много денег, а их у нас с Рейчел очень не хватало. Уже целый год я работал в компании телекоммуникационных связей, и обзванивал тёплых клиентов. Мне приходилось работать без выходных, как и ей.

Мы с ней встретились три месяца назад, и недавно решили жить друг с другом. Для многих это было шокирующим, потому что кто в здравом уме и приличном обществе станет съезжаться после трёх месяцев вместе? Никто. Но у нас как-то с самого начала всё вверх дном. Секс после первого же свидания, любовь после третьего, и отношения настолько радостные, что не хотелось отрываться друг от друга ни на минуту. Рейчел сразу поразила меня своей тягой к разумному риску, и почти полным отсутствием стереотипов в мышлении.

Как только я увидел её, то сразу стало понятно — моё. И она, видимо, решила так же. Когда я предлагал ей съехаться, то очень боялся, что она скажет: «Нет, ещё рано. Мы друг друга не проверили», но вместо этого услышал: «Ну, окей. Давай попробуем».

В тот момент я обрадовался так, что подпрыгнул чуть ли не до потолка, как маленький ребёнок. Рейчел долго смеялась из-за этого, и мне потом было немного стыдно.

Я поднялся по лестнице, попав в короткий коридор, и, отперев дверь, вошёл в свою квартиру. Она пока была без мебели. Арендодатель обещал завезти её через месяц другой, а до тех пор, мы с Рейчел спали на надувном матрасе, а еду готовили на маленькой электрической плитке. Стол, к счастью, нашёлся быстро, а вместо стульев у нас были гантели, которые я давно перестал использовать по назначению.

Ни времени, ни сил на физические упражнения не хватало, хотя они были жизненно важными.

Войдя в гостиную с белыми обоями, и сев на надувной матрас, я почувствовал, как по телу прошла приятная дрожь. Как хорошо было наконец-то расслабиться. Моя работа пусть и не была физической, но вызывала массу умственного напряжения, причём совершенно бесполезного. Это утомляло так, что лучше бы я, ей богу, занимался спортом по три часа в день. Мозг зудел от монотонных действий, которые я повторял с потрясающей периодичностью в течении двенадцати часов.

Хреново быть оператором колл-центра. Восемь сотен звонков в день, а результативности никакой.

Звонок. Принять. Проговорить скрипт. Выслушать недовольства. Продать либо завершить диалог с отвратительным настроением.

Ни то, ни другое меня ни сколько не радовало. За продажи платили копейки, да и оклад был крохотный. Моих доходов едва хватало на то, чтобы мы с Рейчел могли скидываться и оплачивать еду с квартирой. Она тоже зарабатывала небольшие деньги, а потому нам было очень и очень трудно. К счастью, денег хватало хотя бы на необходимое.

До этого дня.

Рейчел пришла через два часа после меня. Я заранее приготовил чай, и мы стояли на кухне около крохотного окна. Рейчел прислонилась плечом к стене, и задумчиво смотрела вдаль. Сразу же мне стало казаться, что у неё что-то случилось.

Сделав глоток, она поставила кружку на стол. Взгляд у неё был довольно грустный. Да и во время разговора она весьма вяло вела себя, однозначно отвечая и не позволяя ввязать себя в продолжительный диалог.

Сама по себе она была тем ещё оптимистом, и её грусть была для меня парадоксальным событием.

— Рики, слушай… Я знаю, ты не любишь это тему, но тебе когда-нибудь дадут повышение? Или ты, может, ну, как-то доходы увеличишь… Мне вот скоро прибавку к зарплате дадут.

В груди защемило. Тут же моя обеспокоенность сменилась злостью, потому что я сильно не любил, когда на меня давили. Ранее темы о повышении редко поднимались, но когда поднимались, то приводили меня в бешенство. Конечно, я был целеустремлённым человеком, конечно мне хотелось развития, и мною предпринималось для этого всё возможное.

Но как-то не получилось.

Развития не было никакого. Сколько бы я не старался, сколько бы не работал, ничего не выходило. Не было речи не то, что о повышении, но даже и об элементарной прибавке к заработной плате. Закрыв глаза, я вздохнул.

— Я же говорил, что стараюсь как могу, — сдержанно произнёс я, и взглянул на Рейчел.

По её щеке покатилась слеза, и я нахмурился, тут же став беспокоиться.

— Ты чего? — подойдя, я вытер слезинку, и попытался обнять.

Но она отстранилась, и закрыла губы ладонью, зажмурившись. Во мне смешались и обида, и растерянность. Мне было неприятно, что Рейчел вот так от меня отстранилась, и было страшно из-за неизвестности. Что с ней случилось? По какому поводу она плакала?

Её что, кто-то обидел на работе? Да нет же, напротив, обещали прибавку, а это ведь хорошая новость.

— Я ходила к врачу сегодня…

— К какому?

— Не важно, — сказала Рейчел, боясь взглянуть мне в глаза. — Ты же меня не бросишь, милый?

Ошарашенно на неё взглянув, я гадал, что могло бы заставить меня её бросить. Ничто, кроме предательства и неуважения не могло заставить расстаться с ней. Я очень любил её, и жизнь была лишена смысла без этого человека.