Александр Волков - Закованные в металл [СИ]

Почувствовав вонзающиеся в нёбо осколки, Рихарт заорал как резаный.

Я скакнул обратно в тоннель, и дождался, пока Рихарт повалится без сознания. Выждав примерно столько, сколько Рихарт ждал прежде, чем войти в камеру, я вернулся.

Он валялся на полу с закрытыми глазами. Из его рта шла пена, перемешанная с кровью, и растекалась по полу. Выглядело это жутко. Тайно я расстроился, что Рихарт остался в живых, потому что таких мразей, как и насильников, надо либо держать в клетках, либо убивать сразу же.

Ключи он оставил в двери. Вытащив их, я оглядел мрачные коридоры, и мне в голову пришла неожиданная мысль. Мне хотелось открыть все камеры, и вызволить несчастных, которые были вынуждены тут торчать.

Стало не по себе от того, что к каждой камере придётся подбирать ключи.

— Ты что сделать с Рихарт? — удивлённо спросил Руф.

— Напоил его снотворным, — подойдя к камере Руфа. Я принялся подбирать ключи. С трудом найдя нужный я отворил дверь.

Почувствовав свободу, Руф онемел от восторга, и не мог проверить своему счастью. Он глядел на меня расширенными глазами, и был готов броситься мне на шею, чтобы расцеловать. Улыбнувшись, я сказал:

— Ты свободен.

Руф лишь благодарно кивнул, не в силах вымолвить и слова.

— Что Руф нужно сделать? — спросил он. — У Руфа перед тобой большой долг.

Я протянул Руфу ключи, и сказал:

— Освободи столько людей, сколько успеешь, и уходите через тоннели.

Я оставлю их открытыми. С вами пойти не смогу, извини.

У меня не было причин задерживаться. По сути, я и освобождать-то никого не должен был. Всем вообще повезло, что мне удалось сбежать, и добыть ключи. Так у них, хотя бы, будет шанс выбраться. Но это уж, пусть реализовывают сами.

Руф, раскрасневшись от счастья, схватил ключи, и без слов помчался отворять двери одну за одной.

— Руф знать, к какой двери какой ключ! Руф давно наблюдать за монахи!

Громыхнула решётка входа, и я услышал топот множества сапог. В камерах засуетились заключённые, сначала сонные, а затем бодрые от прилива радости, и накатывающего чувства свободы. Они высыпали в коридоры, помчавшись навстречу монахам, и желая поквитаться за свои мучения.

— Побег! В Пыточных камерах побег! — раздалось в коридоре.

Тут же воздух заполнили звуки глухих ударов, слов заклинаний, и человеческих криков.

Не обращая внимания на получившуюся заварушку, и поняв, что заключённые выиграют для меня немного времени, я побежал в тоннель.

В моём поступке не было ничего подлого, ибо у меня была возможность убежать сразу, и не оставлять никому и шанса на освобождение.

То, что они ринулись на монахов — их решение, от меня никак не зависящее.

Без малейших угрызений совести я вбежал во мрак тоннеля, и, включив инфравизор, увидел широкую красную полосу на потолке. Решив, что она ведёт к выходу, я пошёл по её направлению. В дороге мне попадалось несколько ответвлений, но мне не хотелось сворачивать в них. Слишком велик был риск пойти не туда.

Полоса обрывалась перед большой каменной плитой с очередным набором символов, и как только мне удалось подобрать нужную комбинацию, то она отодвинулась в сторону. Вместо вожделенного ночного воздуха, и вида на крепость Легиос, я был ослеплён вспышкой яркого света.

Сощурившись, я разглядел кабинет, заставленный позолоченной мебелью.

Тот, кто тут обитал, был явно не последним человеком в ордене. Прямо за рабочим столом, стоявшим на краю комнаты, висела уже знакомая мне пробковая доска. «Охренеть! — изумился я. — Неужели орден имел доступ к убежищам?!»

— Почему застыл в проходе, Рик? — послышался голос Манула. У меня по спине пробежали мурашки. Секунду назад я был полностью в себе уверен, но теперь, стоило мне услышать голос Архиепископа, уверенность пропала моментально. У меня не было представления о том, на что старик способен, и что мог со мной сделать.

Желание говорить у него могло возникнуть по двум причинам, на мой взгляд. Первая — он меня боялся. Но это маловероятно, потому что напуганный человек так спокойно не мог держаться. Вторая — он что-то задумал, и стоило ожидать подвоха в любой момент.

Растерявшись, я не нашёл подходящего плана действий, и разозлился.

— Я не ошибся в тебе, Рик, — сказал Манул. — Думал, ты в жизни не догадаешься. Соображаешь, значит. Неплохо для будущего божества.

— Хватит заговаривать мне зубы, — оскалился я, шагнув из тёмного тоннеля в свет кабинета. — Божество станут держать в скотских условиях, а затем пытать, чтобы насильно обратить в веру?

— А ты думаешь, выгодно поклоняться не лояльному божеству?

Манул сидел за рабочим столом. Он выглядел угрожающе и властно, сразу внушая страх. Сцепив пальцы в замок, он взглядом указал мне на кресло, стоявшее посреди комнаты. Не понимая его любезности, я присел, взглянув на него с ожиданием.

Мне удалось заметить бойницы под потолком, и я уже было вскочил, чтобы забежать обратно в тоннель, но не успел. Из бойниц вылетели стрелы, и я вновь оказался закован в колючую проволоку, корча гримасу боли.

Манул засмеялся.

— Раз уж ты так торопишься, то я тебе расскажу. Твоя участь неизбежна. Ты лишишься личности, но останешься жив. Мне нужен сильный монах, вроде тебя, потому я и хотел пытками склонить тебя к сотрудничеству.

Манул встал передо мной. Я гневно смотрел на него. Проволока впивалась в руки и ноги, скручивая кожу и разрывая её. По лицу струился пот, и заливал глаза. Было очень больно.

Манул достал из кармана рясы призму, и с вожделением взглянул на неё.

— Божеством станешь ты не ты, мой дорогой друг. Божеством стану я…

— Или я, — раздался голос за моей спиной. — Лучники!

Расширив от удивления глаза, Манул даже не успел шелохнуться. Из бойниц тут же полетел очередной град стрел, которыми истыкало закричавшего от боли и ужаса старика. Колючая проволока обмотала Манула, и, разорвав рясу, вцепилась ему в кожу. Он тут же стал истекать кровью, бледнея от испуга, и недоуменно озираясь по сторонам.

Из тоннеля шагнул Хан-Арни. Он широко улыбался, и встал перед нами, театрально раскинув руки.

— Конечно же, этого никто не ожидал. Мой дорогой Рик! Спасибо, что организовал мне проход к этому чёртовому старику. Ты не представляешь, как трудно добраться до этого ублюдка, когда рядом с ним нет ни охраны, ни свидетелей. Понимаешь ли, влияние в ордене я терять не хочу, потому сместить его открыто не могу.

Я вопросительно взглянул на бойницы.

— Не, — отмахнулся Хан. — Мы же в игре. В храме автоматическая система метания стрел. Лучников там нет. Лучники, — пояснял Хан, — это команда, которая её активирует. Раньше она реагировала на два голоса, и на пальцы, скрещенные в замок. Но теперь реагирует только на мой голос. Удалось перенастроить… Ты даже не представляешь, как тяжело это было.