Тарас Асачёв - ORBIS 1 [СИ]

— То есть ты хочешь сказать, что ранние Носферату были санитарами?

— Верно, вампир. Твой род всегда напоминал другим родам, что их бессмертие не вечно,— кивая, выталкивал из высохшей глотки слова Лич. — Я и сейчас чувствую, что ты уже вкусил кровь одного из родов. Вроде, по запаху Цепешей. Ты пил их дар, брал его часть… Поглоти еще столько же силы рода и магия телекинеза больше не будет тебе страшна.

— В смысле совсем? Иммунитет к телекинезу?!

— Нет, вампир. Всего лишь иммунитет к э-э-э… Цепешу и его детям, — Лич присмотрелся ко мне еще внимательнее. — И еще я чувствую, что ты выпил дар последнего из рода Каитиффа, они же «Отбросы»…

— А! Так это даже интереснее. Китти!.. — я повернулся и увидел лежащую на холодном полу Китти. Встал, поднял ее с пола, да и сел с ней на руках обратно на ступени, позабыв, о чем хотел спросить. — Скажи, Лич. Вот мы с тобой так вот сидим и беседуем. Я могу к любому не умершему так же прийти? — покойный маг потер подбородок и мотнул головой.

— Нет, вампир. Скорее всего, нет. Я увидел на тебе и твоей русалке метки одного моего старого знакомого, поэтому и решил, что говорить будет правильнее, нежели драться.

— Ты сначала хотел атаковать нас!

— Так я же и понятия не имел, чего вам надо! — возмутился Лич. — Я, может, и бессмертный, но меня столько раз уже пытались упокоить и столько раз грабили, что я порой от зеркала чураюсь. Волей-неволей перестанешь доверять всем вокруг.

— Мне жаль.

— А уж мне-то как жаль… Ну, вампир, ты не бери печаль на себя. Я надеюсь, смог помочь тебе?

— Еще один вопрос.

— Задавай, вампир-Носферату.

— Есть ли какой-нибудь способ убить себя? Меня уже раз пленяли, и я совсем не горю желанием повторения. Лучше смерть и воскрешение.

— Ты не прав, вампир, — подняв свои пустые глазницы, прошелестел Лич. — Даже для тех, кто приходит к нам из иных миров, каждая смерть губительна. Связи между жизнью и смертью восстанавливаются, но частые смерти или смерти от одного и того же создания — убивают саму душу. Если у тебя есть шанс выживать — используй ее. Только борющийся за жизнь ее достоин.

— Сказал Лич… — хмыкнул я.

— Сказал вампиру! Да, может я и покойник, но такой выбор сделали за меня. И ты поверь мне, иномирец, я даже за это существование буду бороться.

— А чего же ты тогда тут сидишь? Выходи отсюда и ищи место спокойнее, тут же свет клином не сходится! — высказался я и погладил лежащую у меня на руках русалку. — Что тебя тут держит?

— А что тебя держит в этом мире, вампир? Ты же можешь остаться в своем, жить там и не совать сюда носа. Этот мир тянет тебя, ибо нуждается в тебе, как и ты в нем. Это же подземелье — могильник, а я его страж!— Лич повел руками вдоль стен. — За каждой этой плитой лежит один из достойнейших воинов самой страшной из войн. И все они лежат в покое, собирая силы для новой битвы. Моя же роль — роль шута. Уже сорок лет я встречаю тех, кто приходит грабить могилы. Но последние пару лет сюда ходят лишь те, кто грабит только меня. Я позволяю, ибо это стократно лучше чем-то, что может произойти. Если буду страдать только я, мои братья будут лежать в покое.

— Ты просто жертва, — произнес я, осознавая, на что готов этот НПС. И даже не пытайтесь мне рассказывать, что он не чувствует боли. Думаю, он о ней знает больше любого из ныне живущих.

— Не все так плохо, вампир. Я не один! Со мной мои братья,— собеседник снова указал на стены. — Однажды все эти ячейки откроются, мертвая армия покинет свои спальни, и они увидят меня, измученного тысячами возрождений, но не покинувшего своего поста. Они пожмут мне руку и возьмут меня с собой в последний бой. И в последний час я буду окружен друзьями и близкими!— Лич протянул руку и осторожно потрогал светлые волосы Кит-Кат. — Ты тоже пришел ко мне не одиноким. Ты хочешь учиться, жить и покорять мир. Сердце твое черное, но на тебе печать Банджара. А значит ты на верном пути.

— Погоди, что значит сердце черное? — я нахмурился. Это мне роль такую прописали? Я типа тёмный?

— Черное сердце вампира, жестокость, цинизм. Это нормально для Носферату, и это часто встречается у людей. Но не переживай, иномирец, сердце не красит судьбу. Несмотря на жестокость и твою внутреннюю тьму, ты спас наследницу Люциллы, ты оберегаешь покой Сирены, и ты идешь к своей цели, без жестокости в душе. Возможно, в тебе еще живет тот человек, что однажды стал проклятым созданием. — Лич поднял руку с головы Китти и ткнул своим пальцем мне в лоб. — Ты здесь, вампир. Ибо ты разум, пришедший через Врата в наш мир. Твоя судьба в твоих руках. Нет у тебя ни цвета, ни определенной судьбы. Я уже не раз видел, как многообещающие полководцы покидали свои тела, бросая их словно ненужную одежду. Это было даже в моих чертогах. Возможно, на это были какие-то причины, которых я не знаю. Другой мир мне не ведом, и не особо интересен…

Пока костяк рассуждал про игроков и все что с ними делается, я поймал себя на мысли, что ведь не вижу вокруг никаких следов графики, от слова « Совсем ». Мир был полон таких мелочей, что просто страшно становится — трещинки на ступенях, мелкий сор под ногами мертвого мага, волосы Китти. Для чего все эти тонкости? Они же не влияют на игровой процесс. Я отвлекся от речи моего собеседника и, взяв один волосок, выдернул его из головы Русалки. Лич при этом не сводил с меня мертвенно пылающих глазниц. Волос в моих руках был слегка шершавым на ощупь, но мягким как шелк. А будучи отделенным от головы носительницы, он начал белеть, а затем и чернеть, рассыпаясь в пыль. И вот кому пришло в голову вносить параметры на каждый отдельный волос?

— Ты начинаешь понимать суть происходящего? А, вампир? — спросил меня Лич.

— Чо?

— Ты сейчас сомневаешься, что весь наш мир, это всего лишь игра. Верно? — я лично опешил от такого. Разве НПС вообще может об этом говорить? — Не удивляйся, вампир. Я не первый год вижу иномирян, я много уже о вас знаю и о том, что вы думаете про наш мир. Вероятно, врата, через которые ты сюда пришел, были настоящими. Ты видишь все вокруг в истинном свете и способен слышать истину.

— Я не понимаю. Ты, о чем? — этот разговор начинал меня пугать.

— Великая тайна мира Орбиса, вампир, — лишь истинные врата, открывают взгляду правду. И если бы ты не испытал этого, ты бы не поверил мне, — я уже хотел ответить, что мне вот эти рекламные речи совсем не в кассу, но вдруг на моих руках зашевелилась Китти.

— Блин, вы что, еще болтаете? — немного обиженно произнесла она и, осмотревшись, обнаружила себя у меня на руках. Щеки ее слегка порозовели, она стыдливо отвела глаза. И точно, я даже не замечаю, что она голая по жизни.