Евгений Осьминожкин - Многоликие

— Стой, вступай в наш клан, — заорал тщедушный охранник прохода, мешковина на нем, как на вешалке, бедняга веревками обозначил где у него талия и руками, модник нашелся.

— Слепой что ль? — заорал я в ответ. — Не видишь, я в клане.

Я убедительности ткнул себя в место, где подсвечивается бейджик, так-то он никак не ощущается.

На ноги поднялся второй охранник и преградил мне путь.

Телосложение спортсмена, если не пловец, то борьба, а точно, вон ухо надломано.

— Проход закрыт, — уверенно заявил второй и оценивающе посмотрел на меня.

— Или плати пять меди и тогда проходи, — выглядывая из-за спины напарника сообщил первый охранник.

— Разбежались, — нагло ответил я.

У борца зажегся интерес в глазах, внутренне подобрался.

— Подходит, — приглашающе произнес он и принял стойку.

— Нравится в том клане? — сделал я попытку, перевести ситуацию в другое русло.

Борец с улыбкой на меня глянул и пожал плечами:

— Да, без разницы, тут везде одно и то же.

— Не согласен, — возразил я.

— А мне плевать с чем ты согласен, а с чем нет, — отрезал борец. — Проход закрыт. Дальше решать тебе.

Я оценил шансы, вероятность моей победы мизерна.

— А-а, была не была, — решился я.

Он понимающе улыбнулся, видно, что рад моему выбору. Пара моих ударов ушли в воздух, а его большое и при этом пластичное тело резко приблизилось ко мне, бросок, ощущение полета, короткая боль от сломанной шеи и знакомые доски под лопатками.

Кровь начала вскипать, азарт от подобного лишь жарче разгорается. Я бегом направился к месту сражения. Раз за разом он отправлял меня в могилу, мне удалось лишь пару раз нанести скользящие удары, но этот хряк видимо с большим запасом здоровья, остался на месте.

При очередном забеге к противнику выскочило сообщение о повышении выносливости, глянул в меню:

Характеристики Человека:

Сила 5 (50) — 3 из 1000

Выносливость 10— 2 из 11000

Скорость 2 — 56 из 3000

Телосложение 9— 112 из 10000

Ну хоть какая-то польза, по капельке может и соберу на могучую выносливость, буду вокруг противников танцевать и с разных сторон бить, уж к этому я приучен, эх, побыстрее бы.

Прозвучал сигнал оповещения, я глянул на камеру, дядя открывает дверь, малость не вовремя. Хотя, почему бы и не остановиться? Проигрывать тоже надо прекращать. Помню отец говорил, что череду неудач надо всегда обрывать. Необязательно чем-то значимым, можно и какой-нибудь мелочью, но обязательно ее прервать, а иначе начнешь в себе копаться, сомневаться, а тогда какой из тебя мужик? Тряпка, а не мужчина. Ты всегда должен быть уверен в себе. Да, можно и отдохнуть, буду считать, что потренировал выносливость, сойдет за маленький пряник достижения, хотя эта махина слишком быстро двигается, да еще так пластично, что не попасть. Надо бы и скорость прокачать, лишней не будет, особенно с такими противниками.

Вышел из игры.

Никак не привыкну выныривать из игры, где воздух, свежесть и полнота действий и оказываться запертым в капсуле залитой гелем. Дал команду слить до пояса, Ихтиандр из меня никакой, в воде или геле не умею разговаривать.

Наконец-то гель опустился ниже окошка и я впустил свежий воздух.

— Привет, — сказал я дяде, он уже успел скинуть китель.

— Здорова, — обрадовался он. — Как дела?

— Нормально, — ответил я. — А у тебя как? Что нового?

Дядя задумчиво посмотрел, решая можно ли мне знать о деталях его работы, да и с чего вдруг у меня к ней интерес.

— Откуда такие вопросы? — подтвердил мои догадки дядя.

— Да так, — махнул я рукой в открытое окно, — пришлось подумать о себе, чего хочу, куда бегу, кем буду.

— И? — поинтересовался дядя, складывая штаны на спинку стула, чтобы стрелки не поломались, гладить он так и не полюбил, не смотря на длительный срок службы.

— Начал ощущать, что моя жизнь здесь, а в игре я лишь ставлю перед собой задачи и без оглядки ни на что пытаюсь их решить.

— Правильный подход, — одобрил дядя, уселся на крошечную кровать и взглядом дал понять, чтобы продолжал.

— Размышляя о себе в режиме бога.

— Кого? — перебил дядя.

— Не важно, — отмахнулся я. — в общем, мне показалось, что забиваясь в какую-то одну стезю сам себя ограничиваю. Надо уметь мыслить шире, тогда больше вариантов, возможностей.

— Это ты мозгами раскинул, — усмехнулся дядя, сидеть без дела он не привык, уже подхватил домашний спортивный костюм.

— В общем, хочу картошки или лучше борща, давно супа не ел, — заявил я нагло.

Дядя тихо засмеялся, надевая футболку.

— Борща нет, а вот картошку так и быть приготовлю, — пообещал дядя.

— А когда будет борщ? — настоял я.

Дядя недовольно глянул, во взгляде почувствовалась сталь, на любую наглость в свой адрес он готов проявить жестокость. Он подольше зажмурился, восстанавливая контроль над эмоциями, я ощутил, как приближение грозы отошло на задний план.

— Не много ли хочешь?

— Нет, — смело возразил я, хотя в душе все замерзло от страха, — борщ не является самой целью.

Дядя пытливо посмотрел мне в глаза, я сумел выдержать его пронизывающий взгляд.

— А что же тогда даст тебе наличие борща?

— Не что, а кого, — сглотнув, ответил я. — Я в игре вдруг понял, что желаю тебе реального добра. Чтобы ты вечерами видел не племянника в прозрачной капсуле, что занимает половину твоей комнаты, а женщину, что накормила бы тебя борщом.

Дядя почесал подбородок, жесткий скрип щетины подсказал, что он сильно задумался над моими словами.

— С чего ты решил.

— Не так, — перебил я. — Я не решал и не решаю, я лишь хочу тебе сказать о своих желаниях, а как притворять их в жизнь это уж решать тебе.

Дядя медленно присел на край кровати, задумался ненадолго, взгляд прояснился и в нем уловил нечто новое, будто я немного подрос.

— Ты мог меня посадить в инвалидное кресло, — начал я распаляться, — но ты дал возможность выбора. Я не такая свинья, чтобы занимать все твое личное пространство. Напоминаю, у меня есть двухкомнатная квартира, мы можем переехать туда. Я займу свою комнату, а ты в родительском, а эту квартиру можем сдавать. Так и денег и места всем хватит. Но даже не так, деньги я буду стараться в виртуальности заработать. В общем, я лишь хочу донести, что желаю тебя не меньшего, чем ты мне. Подумай об этом пожалуйста.

— Хорошо, — задумчиво пообещал дядя. — Картошки значит хочется, да?

Я кивнул и дядя ушел на кухню греметь посудой. Я точно знаю, что он может переломать человеку все ребра, не оставив ни одного синяка, но достать сковородку по-тихому ему не под силу, не его профиль. Я мысленно приготовился к подгоревшей картошке и раскрытым сосискам.

Поедания жаренную картошку с луком мысли возвращаются в игру. Никак не идет из головы режим Бога. Хорошо, что у меня не было жителей, а то бы всех растерял из-за встреченного борца, зараза не дал мне ни одного шанса на победу. Придется самому божественную энергию накапливать. Она создается лишь, когда думаю о себе, о своих планах и прочих делах, но обязательно завязанных на мне, а не просто о жизни. Наверно это правильно, а то какой смысл тянуть безликое «ом-м-м-м», когда надо думать о боге, в данном случае о себе.