Shin-san - Уровни Глубины [AT]

Но даже ребенок-приготовишка способен сообщить взрослому что-то несложное и интуитивно-понятное.

То, что я «толкнул» аурой этой Глубинной, наверное, было похоже на приглашение. Не желание воевать. Не желание подчинить. Предложение просто сосуществовать. Быть рядом. Пока – просто быть. Вопрос касаемо Коуван: не зря же она караулила ее здесь? И, как последний штрих – азимут пути до соседнего с нами острова Сайпан.

В ответ замершая было Глубинная долго смотрела на меня текущими желтым огнем глазами, а затем, развернувшись ко мне спиной, с ускорением, пошла к своим. Но через несколько десятков метров слегка повернулась, глядя одним глазом через плечо, и я ощутил ответный, короткий и простой посыл.

Осторожный интерес.

– Ф-фух, – выдохнул я и, ложась в циркуляцию, резко набрал скорость и подлетел к «штабной группе» из «Атланты», «Фусо», «Ашигары» и «Хьюстон», что с откровенной опаской пялились на дрейфующую неподалеку черепашку с удобно устроившейся на ее панцире Коуван-Химе, вокруг которой, радостно пища, носилась Кью.

– И что ты там делал? Опять что-то задумал? – поинтересовалась Сэнди, но я каким-то шестым чувством понял, что сейчас к моему ответу прислушались все канмусу. – А если да, то как – получилось?

– Сам пока не знаю. Но, возможно, что однажды у нас появятся не подчиненные, а союзники. А пока – идем домой. И спрашиваю сразу – где, если что, искать нашатырь для Мэгги?

Самолет-амфибия японского производства «Шин Мейва US-1А», окрашенный в светло-серые тона с яркими красными вставками на носу, крыльях, хвосте и с опознавательными знаками Объединенного Флота, летел на высоте чуть более четырех тысяч метров, выдерживая курс на юго-юго-восток.

Мерно, с едва заметными человеческому уху переливами, звенели пропеллерами четыре турбовинтовых двигателя, держащие крейсерскую скорость в четыреста километров в час. В кабине едва слышно попискивал автопилот и негромко переговаривался экипаж, использующий летные гарнитуры, включенные в общую бортовую сеть.

Пилот – он же командир, и второй пилот пока откровенно бездельничали, краем глаза следя за аппаратурой, штурман шуршал чем-то в своем закутке, бортинженер, не торопясь, заполнял журнал. И лишь радист, оператор РЛС и два наблюдателя занимались своим делом – держали связь и вели наблюдение.

Но пока никаких опасностей или даже намеков на них не было – амфибия рассекала воздух на высоте, почти вдвое превышающей «потолок» летающих посланцев Глубины, и одновременно была ниже основных авиационных маршрутов, связывающих Филиппины, Австралию, Японию и Америку. Грузовые и пассажирские самолеты, следующие этими направлениями – особенно пересекающие Тихий океан, – всегда забирались на десять-двенадцать тысяч, проходя на высоте эти часто затянутые облачностью необозримые водные просторы, над которыми всегда темнело несколько обширных пятен темных циклонов. Как постоянное напоминание людям о том, что море отныне – уже не их собственность.

– Подлетное время двадцать пять минут, сэр, – произнес второй пилот, и откинувшийся до этого на спинку кресла командир корабля, флегматичный сорокалетний капитан-филиппинец, сел прямо и двинул головой влево-вправо, хрустнув шейными позвонками.

– Отлично.

И, щелкнув переключателем, проговорил в микрофон:

– Девушки, Тиниан появится в пределах видимости через четверть часа. Мисс Сандерс, будьте готовы.

А те, к кому он обращался, размещались ближе к хвосту самолета. В доработанном грузопассажирском отсеке находилось четыре канмусу-эсминца дивизиона сопровождения в полурасстегнутых гидрокомбинезонах, сидящие в креслах рядом со своим полным боевым облачением, размещенным на установленных вдоль бортов специальных стеллажах. Две из них, откинув спинки кресел, спокойно спали, третья читала, а еще одна смотрела что-то с небольшого планшета, но, услышав сообщение капитана, сунула его за пазуху и прижалась лбом к бортовому иллюминатору.

Но главным действующим лицом тут были не они.

В специально оборудованном соседнем помещении, с усиленной шумоизоляцией, и полом и бортами, изготовленными большей частью из радиопрозрачных материалов, в глубоком, почти лежачем кресле буквально утопала невысокая русоволосая девушка лет семнадцати: в серо-голубом форменном комбинезоне, гарнитуре связи на голове и с закрытыми глазами.

«Мейва» была проверенным годами службы и весьма надежным самолетом, способным при нужде дотянуть до земли даже на двух «живых» движках из четырех, а при отказе всех – уверенно спланировать и приводниться. И вот тогда и должны были вступить в дело эсминцы, спасая экипаж, и самое главное – VIP-пассажирку.

Элизабет «Лиззи» Сандерс, редчайшая аватара безымянного номерного корабля радиотехнической разведки США, созданного сразу после Второй Мировой войны на базе одного из многочисленных эскадренных миноносцев, открыла голубые глаза и негромко ответила:

– Принято, капитан Рохас. Снижайтесь до двух километров.

И, пару раз глубоко вздохнув, привычным усилием сдвинула свое восприятие.

Будучи аватарой корабля, переоборудованного из эсминца, она, как и все канмусу этого типа кораблей, любила море, скорость, стремительные атаки, ветер и соленые брызги в лицо. Но из-за второй сути ее корабля, делающей Элизабет чрезвычайно ценной канмусу, большую часть службы она проводила вовсе не на воде, а в воздухе.

Корабль, постоянно возимый на самолете – это больше походило на шутку, но именно так польза, приносимая ею, была максимальна. Разведка океана при помощи канмусу, способной чувствовать и распознавать на больших расстояниях и своих, и врагов, многократно облегчала действия Объединенного Флота, и позволяла избежать потерь кораблей, моряков и канмусу. И была просто бесценна при поисково-спасательных операциях, сохранив жизни очень и очень многим. И только это и позволяло Лиззи смириться со своей воздушно-сухопутной жизнью.

Хотя то, как она видела мир в «режиме» корабля РТР… Несмотря на изрядную утомительность, оно того все же стоило.

Самолет, в котором она, полулежа в кресле, неслась на высоте над морем, буквально исчез, будто став отлитым из прозрачного хрусталя. В ушах загудел ровный гул радиофона Земли, возникающий из-за многократной интерференции радиоволн от ионосферы планеты. А все окружающее пространство стало походить на расцвеченный бесчисленными огоньками и пронизанный разнообразными звуками подводный мир, посреди которого парила девичья фигурка, раскинувшая множество чутких, длинных и узких, воображаемых призрачных крыльев. Которые четко и ясно улавливали нюансы и изменения картины всех доступных сигналов и сигнатур.