Виктория Борисова - Светлая сторона апокалипсиса

Олег не находил себе места. Он бесцельно мерил шагами свою каморку. Три шага — поворот, три шага — поворот… Странное нервное возбуждение душило его, не давая сосредоточиться. Мысли путались в голове.

И все-таки, что же делать? Олег уже научился доверять своим ощущениям. Если бы он руководствовался только формальной логикой, был бы мертв уже давно. Он закрыл глаза, попытался отрешиться от своей тревоги. Итак, что мы имеем?

Каким-то образом он оказался в стране, которой нет ни на одной географической карте. Где это? На другой планете, в параллельном мире, в другом измерении? Похоже, этого он не узнает никогда, да это и не важно теперь.

Важно другое — здесь царит самое что ни на есть мрачное Средневековье. И вряд ли его держат взаперти только для того, чтобы потом угостить конфеткой.

Ясно только одно — прямо сейчас, в этот момент происходит что-то страшное. Крики. Стоны. Встревоженные голоса. Беготня по коридорам. Невнятный шепот. Он уловил только имя — Жоффрей Лабарт. Похоже, вся эта суета началась из-за него. Интересно, кто он такой?

Олег почему-то вспомнил, как еще в школе они с приятелем убежали в кино с уроков. Фильм был французский, цветной, невероятно красивый на фоне всеобщей серости, многократно обруганный в прессе, а потому трижды желанный. О чем там шла речь, он, конечно, забыл. Осталось в памяти только лицо прекрасной Анжелики — Маркизы ангелов и ее отчаянный крик «Жоффрей!». Там еще, кажется, кого-то сожгли на костре.

Надо же, какая чепуха лезет в голову.

Так что же остается? Бежать. Бежать из дворца сегодня же. Только дождаться темноты — и прочь отсюда. Похоже, о нем окончательно все забыли, даже прислужник с обедом не появился. Но это даже к лучшему, может быть, его не сразу хватятся.

Бежать — это хорошо, но как? Дверь-то заперта.

Шпилька. Маленькая шпилька, оброненная служанкой. Удачу не гарантирует, но попытаться можно.

Солнце уже клонилось к закату, когда дворцовый лекарь Эхтилор Забудин садился за роскошно накрытый стол. Здесь было и мясо, жаренное на углях, и овощи в сладком соусе, и драгоценное каттахское вино, и засахаренные фрукты. Вышитая скатерть, расписная посуда, серебряные приборы — все радовало глаз. Лекарь всегда был скуповат, но сегодня решил себя побаловать.

В конце концов, есть повод! Мешочек с золотом приятно оттягивает карман. С ненавистной службой покончено. Больше не нужно льстиво улыбаться, возиться с чужими болячками, унижаться за кусок хлеба. Наступает новая жизнь, и это надо отпраздновать.

Эхтилор Забудин поднял бокал с вином. День своего торжества он встречал в одиночестве. Из-за этой чертовой службы он даже не смог обзавестись семьей. Сначала — долгие годы учебы, потом — вызовы к больным в любое время дня и ночи, дворцовые интриги, зависть… В доме жил только старый слуга, которому он уже дал расчет сегодня утром.

В новую жизнь он никого не возьмет с собой.

И одиночество — не беда. Теперь любая девушка согласится выйти за него замуж. И в конце концов, он еще не стар. Эхтилор Забудин блаженно улыбался. Ему грезились юные обнаженные тела, длинные распущенные волосы, полуоткрытые ярко-алые губы…

Аккуратно подобранный ключ вошел в замок беззвучно. Смазанные маслом дверные петли не заскрипели. Когда в комнату вошли двое мужчин, Эхтилор Забудин не успел закричать. Тот, что был повыше ростом, схватил его за волосы, оттягивая голову назад, а другой, невысокий и широкоплечий, аккуратно перерезал горло от уха до уха.

Когда на город опустилась темнота, Олег окончательно утвердился в своем решении бежать. Он долго вслушивался — нет ли шагов в коридоре. Кажется, ни звука. Пора.

Он достал шпильку, поднялся с лежанки и подошел к двери. Его руки задрожали. «А вдруг ничего не получится? Я ведь не взломщик!»

Тоненький голосок в голове с готовностью отозвался:

— Ты и не спелеолог. Если бы в пещере ты ждал спасательную экспедицию, сидел бы там до сих пор.

— Да заткнись ты, наконец! Нашел время! — огрызнулся Олег.

Он разозлился, но вместе с тем успокоился. И дрожь в руках прошла. Он осторожно вставил шпильку в замок, дважды повернул по часовой стрелке, в замке что-то щелкнуло… О чудо, дверь больше ничто не держит! Все намного проще, чем казалось вначале.

Но радоваться пока рано. Олег приоткрыл дверь и выглянул наружу. Обычный коридор, пустой и темный. Куда же теперь? Когда ему приносили пищу, кажется, шаги раздавались справа.

В последний раз он обвел взглядом свою каморку.

— Ты кое-что забыл.

Ах да, конечно. Шпилька в замке. Надо забрать — вдруг еще пригодится. И вообще… Лучше не оставлять улики.

Олег вышел, аккуратно прикрыл за собой дверь. Теперь глаза привыкли к темноте, стало намного легче. Осторожно, медленно он пошел вдоль стены.

Нет, так не годится. Тяжелые башмаки стучат слишком громко, а в такой тишине — просто шаги командора.

Олег сел на пол, разулся и пошел дальше, держа ботинки в руках. Так намного лучше. А вот и лестница, ведущая вниз.

Олег осторожно спустился по крутым каменным ступенькам. Ну и дворец! Тут и днем заблудиться можно.

Кто-то идет. И даже двое. Идут, громко топая сапогами, звякая чем-то железным. Во тут-то ему и конец — в узком коридоре спрятаться негде. Олег всем телом вжался в стену — и ободрал спину о дверную ручку. Подергал — не заперто. Хорошо. Можно здесь переждать.

Свеча горит на столе. Комната большая, просторная и убрана богато. Олег разглядел резные столики, шкафчики, парчовые занавеси и огромную кровать с балдахином. Одеяло скомкано. Кажется, там кто-то есть. И дыхание слышно. Тяжелое, прерывистое, с хрипами…

Шаги простучали мимо. Все, можно уходить. Олег уже взялся за дверную ручку, когда услышал тихий слабый голос:

— Эй! Кто здесь?

На него смотрело бледное лицо, окаймленное спутанной и редкой седой бороденкой. Круги под глазами видны даже в полумраке.

Надо же, как нехорошо получилось! Сейчас закричит, поднимет шум, сбегутся люди… Ну да ладно, делать нечего, пропадать — так с музыкой.

Олег обернулся и глупо ответил:

— Чужак.

Незнакомец почему-то не удивился и не испугался, снова откинулся на подушки и тихо сказал:

— Чужак ночью в спальне самого царя Хасилона! Куда катится этот мир?

Так это сам царь! Вот попал так попал.

Будто угадав его мысли, незнакомец устроился поудобнее и продолжал:

— Это когда-то я был царем. Давно. А теперь я пленник у себя во дворце. Это все… они…

Он вдруг расплакался, некрасиво, по-старчески. Потом вытащил из-за пазухи маленькую бутылочку, хлебнул оттуда.

— Я не виноват! Меня заставили. Я не хотел! Эх, да что говорить…

Слова постепенно перешли в невнятное бормотание. Дыхание стало ровным. Скорчившись на боку и обняв подушку, несчастный крепко спал.