Кортни Коул - Ноктэ [litres]

ТынеможешьТынеможешьТынеможешьТынеможешь. Ты сумасшедшийсумасшедшийсумасшедшийсумасшедший. НеРаскрывайЕйСвоюТайнуТайнуТайну.

Я проглатываю голоса, застрявшие в моем горле.

Веди себя нормально.

– Я в порядке, – вру я.

Живительная ложь, чтобы усмирить ее волнение, защитить свою честь и избежать унижения быть запертым в комнате с мягкими стенами, в месте, где ключи спрятаны подальше, а безумцы преданы забвению, закрытые в раковинах из лекарств.

– Точно? – Калла настойчива, ее рыжие волосы пылают огнем на фоне белой занавески.

Почти всегда она верит моим словам, но не сейчас; кажется, она раскусила меня. Она знает, что я лгу.

– Repromissionem, – убеждаю ее я.

Она закатывает глаза.

– Ты знаешь, иногда латинский кажется мне таким сложным. Ты используешь целых пять букв, вместо того, чтобы уместить это в две.

Я улыбаюсь, пожимая плечами.

– Это благородный язык, с характером.

– Если под «благородным» ты подразумеваешь «мертвый», то я соглашусь с тобой.

Она смеется, я притворяюсь, что тоже, потому что все равно все мы прячемся в своих раковинах, независимо от того, принимаем лекарства или нет. Мы больше не те, кем были раньше. Просто выглядим так со стороны.

Мы спускаемся по скрипучим ступенькам, перебрасываясь взаимными колкостями, делая все от нас зависящее, только бы казаться нормальными; мама всегда говорила, что нужно уметь держать хорошую мину даже при плохой игре. Мы, совершенно точно, следуем ее завету.

Когда мы сворачиваем в большое, прекрасно отделанное фойе, снаружи раздается отчетливый звук тормозов мотоцикла, разрушающий умиротворенную атмосферу похоронного бюро. Мы переглядываемся.

У нас не так часто появляются плакальщики на байках так высоко в горах.

Папа спускается следом, с любопытством глядя на Каллу.

– Спасибо, что нашла жильца в гостевой домик. Я не ожидал от тебя помощи в этом, учитывая, как сильно ты хотела жить там сама.

Калла замирает на месте, пристально уставившись на отца.

– Он позвонил?

Он?

Ее голос наполнен волнением, счастьем и надеждой одновременно. Я внимательно смотрю на нее. Что за черт?

Папа кивает.

– Да, сегодня утром. Наверное, это он приехал осмотреть дом.

Калла поворачивается на месте и выглядывает в окно. Я тоже смотрю туда через ее плечо.

Черный брутальный мотоцикл Triumph припаркован на повороте около нашего дома, а высокий парень с темными волосами снимает с головы шлем, тоже черный.

Калла так поглощена наблюдением за ним, что она даже не замечает, как пристально я уставился на нее.

Губы сестры растянулись в блаженной улыбке.

– Прошло несколько дней с тех пор, как я сказала ему. Я решила, что он передумал.

Отец поднимает бровь.

– Ну, он может еще передумать. Сегодня он приехал просто посмотреть. Очень быстро. Откуда ты его знаешь?

Она молчит пару секунд.

– Мы познакомились в кофейне рядом с больницей несколько дней назад. Сталкивались пару раз до этого. Он приходит туда кого-то навещать. Он вроде милый.

Милый.

Отец не успевает ничего ей ответить, потому что парень уже поднимается по лестнице ко входу.

– Извините, я пойду покажу ему дом.

Я предпочитаю не беспокоить ее вопросами о том, кто этот парень такой и зачем она втянула его в наш жизненный уклад, предложив отцу сдавать ему дом, в котором и она, и я хотели поселиться. Мне не нужно спрашивать. Все и так написано на ее лице.

Она сияет, глядя на него: я никогда раньше не видел такого выражения на ее лице. Он ей нравится. Очень нравится.

В моем животе начинает зарождаться дурное предчувствие, когда я вижу, как отец пожимает ему руку, как они идут вместе к гостевому домику.

Парень выглядит вполне благопристойно, но в нем есть что-то отталкивающее. Что-то вызывающее беспокойство, не считая того, что моя сестра смотрит на него с нескрываемым восхищением.

ИзбавьсяОтНегоИзбавьсяОтНегоИзбавьсяОтНего.

Я стараюсь не обращать внимания на голоса в голове, наблюдая, как за ними закрывается дверь.

У меня на душе становится тяжело, темно и угнетающе, потому что хоть я и хочу избавить от себя свою сестру, но не уверен, что я готов.

Я улыбаюсь ей.

– Ну что, пойдем?

Она молчит, глядя на закрывшуюся дверь гостевого домика; не решается ответить что-то определенное.

– Ммм… Давай проверим, не идет ли дождь?

У меня перехватывает дыхание, я прихожу в оцепенение от того, что она могла предпочесть мне того парня. Я должен был это понять по изменившемуся выражению ее лица. Этот одурманенный взгляд. Зрелище стало для меня первой пощечиной.

Ее интересует что-то, помимо меня. Нечто встало между нами, хотя, конечно, случай не столь важный… Это же всего лишь поездка на пляж.

И хотя не хочу быть эгоистом, я не знаю, смогу ли это вынести.

Мы вдвоем были аутсайдерами все детство и старшие классы. И несмотря на то, что это было дерьмово, это было для меня отдушиной, потому что я был для Каллы всем, она полностью растворялась во мне. Мы всегда были друг для друга всем.

Желчь поднимается вверх по моему горлу, когда я смотрю, как она спускается из дома по ступенькам и идет по дорожке. Ее нижняя губа уверенно выступает вперед, а руки поправляют волосы.

Она нужна мне. Мне необходимо, чтобы все оставалось на своих местах. Но я не могу рисковать нашими отношениями. Я не могу позволить моему безумию заглотить ее, а потом выплюнуть, как пережеванный мусор. Но она нужна мне.

Мысли противоречивы, они смущают меня, въедаются назойливым жалом в мой мозг, прежде чем у меня получается сконцентрироваться. Я подаюсь к окну и смотрю на улицу, мой лоб крепко прижат к стеклу, пока я пытаюсь привести свое дыхание в порядок.

Serva me, servabo te.

Спаси меня и будешь спасена.

Вспоминая надменную походку темноволосого парня, я ловлю себя на мысли, что он – это то, от чего я не смогу уберечь Каллу.

Но жребий брошен.

Теперь я знаю это наверняка.

Он пришел.

Наверное, я выгляжу глупо, замешкавшись около дома и пытаясь сделать вид, будто я просто невзначай присела за маленький столик около бокового крыльца и не жду специально, пока они выйдут из гостевого домика.

Не могу поверить, что он здесь.

Прошло несколько дней, с тех пор, как я оставила ему папин номер телефона, все эти дни я надеялась, но он не звонил. Уже начала думать, что этого не произойдет, что я придумала всю эту химию между нами, эту связь. И возможно, я придумала его.

Однако юноша продолжал появляться в моих снах снова и снова. Он улыбался мне, смотрел на меня пристально, просто был со мной. Мое подсознание, несомненно, пытается подтолкнуть меня к нему, а может, к тому, чтобы просто снова начать жить. Я не знаю.