Павел Брыков - Томас

— Как вас звать?

— Леся. А вас?

— Томас.

— А по фамилии?

— Зачем официально?

— Привычка. Не доверяю именам. По жизни не встречала ни одного славного Славика и костяного Кости, а вот весёлую Хохотухину и врача Коновалова — бывало... И поверьте, гинеколог из него, мягко говоря, как из дерьма свая.

Томас поджал губки, чтобы не рассмеяться.

— Мягко говоря... — зачем-то повторил он.

Помолчали.

Олеся не сводила глаз с дороги даже не пытаясь рассмотреть своего пассажира, а Томас, наоборот, внимательно изучал её профиль.

— У меня фамилия хитрая, — сказал он, наконец. — Редкая. Рокоцей.

Олеся уважительно взглянула на пассажира и произнесла с расстановкой, словно пробовала буквы на вкус:

— То-мас Ро-ко-цей. Благородно. Граф Рокоцей или виконт. Карты, дуэли. Вы нерусский?

Благородный гость Городка ответил с усмешкой:

— По семейному приданию корни моей фамилии идут от князя Трансильвании Ракоци. Папа был поляком, что недалеко от тех мест. Дед, насколько мне известно — я могу ошибаться, так как с ним не виделся — носил фамилию то ли Ракоцюк, то ли Ракоцей. Вышло так, что папаня переехал под Псков и его там местные паспортисты переделали. «А» упало, «цюк» пропало. С этим и живу.

— У моей подруги схожая история была, — подхватила Олеся. — Фамилия её — Красноперова. Замуж выходила за Фурдыка, но в ЗАГСе перепутали паспорта и обженили её на дружк е.

Олеся подняла руку, мол, рано смеяться.

— Это ещё не всё. Фамилия дружка — Лядский, а бабульке, которая заполняла бланки, что-то привиделось такое, что она впереди фамилии пристроила букву «Б».

После секундной паузы Томас расхохотался так, что затрепыхалась ароматная елочка на зеркале заднего вида.

— Правда-правда. Я не вру — так и было, — Олеся тоже смеялась, хоть эту историю рассказывала не первый раз. — Потом ей пришлось целый месяц быть замужем за незнакомым человеком, да ещё с такой вот интересной фамилией.

Добрый заразительный смех сближает. Только что не знали с чего начать, как себя вести, но стоило посмеяться, тут же появились темы для разговора.

— Жалко?

— Что?

— Говорю, машину жалко?

— Славный был Ослик, — кивнул Томас. — Успел привыкнуть.

— А почему «Ослик»?

Томас махнул рукой.

— Не берите в голову. Это моя давняя привычка. Привык путешествовать налегке, но если привязался к чему-то, то... Вот у меня в сумке лежит фляга. Старая, помятая, поцарапанная. Видела такое — на двадцать романов хватит. Я её называю Клавой. Она моя главная подруга во всех странствований. А раз так, то не может быть обычной тарой для воды или ещё чего-нибудь, компота там или кваса.

Услышав Лесин смешок, Томас обернулся.

— Что такого я сказал? Не шучу, просто... От спиртного не отказываюсь, но печень... Раньше выпивал, и много, потому как мне нравится состояние опьянения...

— А сейчас?

— Что?

— Бывает?

Томас правую ладонь положил себе на грудь, а левую, насколько позволила крыша машины, поднял вверх.

— Клянусь, последние пять лет — сухой.

— Это срок.

— Ну, а если вернуться к началу нашего разговора, отвечу: вот сейчас мне машину жалко — резвая была.

— Ага, — согласилась Леся. — Я почему за вами увязалась — обгонять не люблю, а тут, думаю, старичка обойти не грех. Но стоило прижать, так и вы тоже. Меня даже где-то задело.

Леся вдруг испуганно скосила глаза.

— Не стоило мне этого говорить...

— Почему?

— Ну, ведь я была последняя, значит, вся вина на мне. А тут... вас Рома схватил... Когда выходила, думала, начнут на меня все кричать, а вышло по-другому. Словно я пустое место.

— Можно подумать, вы расстроились, — усмехнулся Томас.

— Нет, но все это как-то ненормально, что ли... Вы не находите?

Томас решил сменить тему.

— Вы знаете этого здоровяка?

— Рому?

— Да.

— А кто его не знает? Важный бычок. Не повезло вам.

— Что, с заскоком?

— Не знаю. Связываться с ним охотников мало, но я не слышала, чтобы он занимался беспределом. Поговаривали всякое... Не думаю, что это правда. Откупные назначит и всё. Знаете закон дороги?

— Какой?

— Ну, если машина стоит десять штук баксов, то в заначке надо иметь ещё столько же. Если двадцать, то, значит двадцать.Об этом говорил мой... — тут Олеся сделала еле заметную паузу, — ...приятель.

— Первый раз о таком слышу.

— У вас деньги хоть есть?

— Деньги не проблема, — отмахнулся Томас, рассматривая пролетающие за окном витрины, пешеходов, стаи воркующих голубей. — Мне показалось, Роме надо что-то другое...

— Может быть.

Олеся посмотрела на Томаса. Она могла похвастаться, что сидящий рядом с ней мужчина меньше всего напоминал человека, который только что чуть не погиб. Ленивая полуулыбка, хитроватый прищур глаз. Да и развалился он в кресле, словно ехал на пикник. «Странный типчик», — подумала Леся. И тут же себя одернула: «А мне-то какая разница?».

Да, а что же сталось с Осликом? Все-таки зря пастор беспокоился. Ребята в синем, конечно, прибыли, но минут через сорок посла аварии. Они бодро выскочили из «жигуленка». С любопытством осмотрев кучу битого железа и тормозные пути, заглянули под капот. «Запорожец», кстати, оказался без номеров. Кто-то искал свидетелей. Такая прыть да пораньше. С приездом милиции площадь, словно по команде, опустела.

Когда осмотр был завершен, гаишники пригнали кран, грузовик, и забросили железяку в кузов, чтобы отвезти в неизвестном направлении.

R.I.P. Ослик...

— ...и всё равно, так неудобно получилось. Виновата по уши, засмотрелась и чуть людей не покалечила. Я как увидела, что сталось с вашей машиной... Капец! Всё, амба, — убила! А тут двери отваливаются, и вы такие с дедом выскакиваете, как эти... Потом Рома с глазами бешенными. Я из огня да в полымя — ни слова сказать не могу. Думаю, сейчас бить будете...

Томасу было видно, что Лесе не по себе — шутила, поддерживая беседу, улыбалась, но как ни стремилась казаться веселой — не выходило. Разговор всё равно завершался паузой. После очередного молчания девушка вдохнула побольше воздуха и спросила:

— Я могу как-то компенсировать материальный ущерб?

Она вдруг улыбнулась так, как могут улыбаться только по-настоящему провинившиеся женщины.

Томас не стал отводить глаз. Тихо ответил:

— Я проголодался. Если накормите — претензии снимаю.

Девушка хмыкнула и кивнула, как бы говоря — я вижу, что эта просьба не так проста, как кажется, все понимаю, но вынуждена принять правила игры.

— Договорились. Какие заведения предпочитаете?

— Не знаю, я в Городке давно уже не был. А вам где нравится?

— Можно в «Чин-чин», я там часто обедаю, но раз такой случай, то поедем... — сделала паузу, — на площадь, в «Монако».