Эстер Фриснер - Смерть и библиотекарь

В ладонь гостьи вползла крохотная ладошка, что вцепилась некогда мокрой хваткой, которую гостья постаралась тогда разжать как можно нежнее, в грудь отчаявшейся молодой матери. Мать, в отличие от ребёнка, не утонула. Не её, гостьи, ума дело было спрашивать, что сталось с её подопечными. Дитя настойчиво потянуло за руку, потом забралось на колени, незваное. Довольно вздохнув, — вот кто-то знакомый, — девочка прижалась щекой к шали на плече дамы. Девочка была боса, от золотистых волос тянуло дымом завода и речной водой.

— Ну что, начнём? — просияла поверх раскрытой книги мисс Фостер, зажигая улыбки. — Если будете вести себя хорошо, сегодня мы дочитаем «Приключения Тома Сойера», а потом… — Она осеклась, но дала о себе знать, как говорил судья Фостер, «порода». Она продолжила: — А потом спать.

Она посмотрела на терпеливо ждущую гостью.

— Видишь? Кто-то должен читать им хотя бы сейчас. Они слишком маленькие, им не успели рассказать старые сказки, они не слышали про Матушку Гусыню, про коалу Ким. А легенды о короле Артуре, а граф Монте-Кристо, а… а… ах! Разве можно не почитать детям на ночь? И я пытаюсь.

— Когда… — Дама с собачкой облизала вдруг пересохшие губы. — Когда они пришли к тебе в первый раз?

Ребёнок, прижавшийся к плечу гостьи, поёрзал и, запустив ручонки в путаную пряжу на её коленях, счастливо уселся в гнезде из гордиевых узлов, таких же сложных — и простых — как мир.

— Вскоре после того, как я — по смерти отца — превратила эту комнату в городскую библиотеку. Я повымела с полок юридическую литературу и под завязку набила их рассказами о чудесах, приключениях, озорстве и смехе. Однажды в полночь я сидела здесь, читая вслух стихи Эшера, — тогда-то и пришёл первый. — Она наклонилась вперёд и ласково взъерошила волосы мальчонки, чьё изнурённое личико хранило следы угольной пыли. — Вот уж не думала, что можно тосковать по чему-то, чего не знал.

Нагнувшись, она подняла мальчика, который цепко держался за юбку, к себе на колени, и прижала его головку к груди. Чёрные кудри призрака завивались вокруг медальона, где хранилась одна его убежавшая прядь.

— Однажды ночью он пришёл с остальными. От самого Нью-Йорка, представляешь? А дороги такие холодные. — Она коснулась губами бледного лобика. — Такие холодные. — Она поставила ребёнка к остальным и улыбнулась с напускной бодростью. — Дети спят слаще, если их угостить историей, не замечал? — И, не дожидаясь ответа: — Прости, не хочу заставлять их ждать.

Мисс Фостер начала рассказ о последнем приключении Тома Сойера. Масляная лампа изглаживала следы болезни, голода и насильственной смерти с лиц маленьких слушателей. Слова проникали под кожу, зажигали свет наслаждения в жадных глазах. Гостья в кресле почувствовала, как комнату наполняет странная сила. Призраки отряхали с себя печаль, боль и смерть. Всё, что оставалось — дети и чудо.

Наконец мисс Фостер закрыла книгу.

— Конец, — объявила она с той же застывшей улыбкой.

Дети смотрели, надеясь на продолжение.

— Это был конец, — мягко повторила она. — Увы, это всё.

Глаза маленьких призраков погасли. По одному, по двое они нехотя потянулись прочь от света лампы, обратно в холодную лунную ночь.

— Погодите.

Гость встал, прижимая к себе девочку. Он был одет как истоптавший много сапог торговец-разносчик, с товарами в мешке за спиной. У его ног возбуждённо приплясывала чёрная охотничья собака. Сбросив пыльный мешок на стол, он пошарил внутри.

— Вот «Гекльберри Финн». После «Тома Сойера» идёт «Гекльберри Финн». Прочти им.

Он выудил из недр мешка ещё книги.

— Ага, и «Трёх мушкетёров». И «Хижину дяди Тома». «Маленького лорда Фаунтлероя»… все книги в гости будут к нам… И «Дэвида Копперфильда», «Остров сокровищ», «Двадцать тысяч лиг под водой»…

Взглянув на воздвигнутую книжную башню, он низко, протяжно присвистнул.

— Думаю, ты сумеешь найти ещё.

Поймав его запястье, она требовательно спросила:

— Это что, розыгрыш? Очередная шуточка от личного бога отца?

— Это не розыгрыш. Я вернусь, я обещаю это тебе, мисс Луиза. Я вернусь, потому что должен, и ты это знаешь.

Она тронула медальон.

— Когда?

— Когда и обещал. — Он посмотрел ей в глаза. — Когда ты кончишь читать.

Он опустил девочку ей на колени, затем перенёс туда же её собственного покойного сына. Даже вдвоём они весили не больше пёрышка. Она порывисто обняла обоих, и, замыкая круг, гость вложил ей в руки раскрытую книгу.

— Или когда захочешь.

— Я не… — начала она.

— Читай.

Он закинул мешок за плечи и свистнул собаке. Под взглядом призрачной толпы детей, сквозь неё он прошёл к стеклянным дверям. Снаружи по-прежнему пахло дымом и яблоками, и ждали тысячи пока не рассказанных сказок. У дверей он обернулся. Она неподвижно сидела в свете лампы и смотрела, не отрывая глаз.

— Подари им истории, Луиза. — Его лицо было теперь обветрено, состарено ливнями и бессчётными летними днями. — Верни им мечты.

— Однажды… — Она запнулась. Дети прихлынули ближе, лица подняты вверх, как цветки подсолнуха к солнцу. — Однажды, давным-давно…

Слова унесли всех их туда, куда ему доступа не было, и он охотно их отпустил. Склонив голову под серебристым серпом луны, он выбрал другой путь, и чёрная собака всю дорогу бежала рядом.

Перевод - Alabarna