Исин Нисио - Тетрадь смерти. Другая тетрадь

— Да… наверное…

— Хотя, я тоже думаю, что «Б» вероятней, чем «К» или «Р». Уверен больше, чем на девяносто девять процентов, — признал вдруг Рюзаки.

По существу перечеркнув последние несколько минут разговора.

— Да, очень вероятно, что инициалы убийцы начинаются на «Б». Все жертвы «Б.Б.», и убийца тоже… становится всё интереснее.

— Интереснее?

— Да. Но, так или иначе, в следующий раз будьте более осмотрительны, Мисора. Если соглашаетесь с чем-то, у вас должна быть на то веская причина. А если не соглашаетесь, должна быть веская причина и на это. Как бы ни была точна дедукция, но если она основана на заблуждении, это значит, вы не обыграли убийцу.

— Обыграли? Рюзаки, разве это вопрос выигрыша и проигрыша?

— Да, — сказал Рюзаки. — Именно.

Потому что это война.

Говорили, что L не брался за расследование, если в деле не фигурировало более десяти жертв или миллиона долларов на кону. Единственное исключение составляли дела уровня L (наиболее достойные) или же личные причины, вынуждающие его вмешаться. В лос-анджелесском деле ББ было и то, и другое. Едва ли на этом этапе повествования мне нужно упоминать о сложности этого дела, где L по существу выступал против собственного двойника. Тогдашний директор Дома Вамми рассказал Куилшу Вамми (Ватари), а тот, в свою очередь — L, что в мае Б исчез, и с тех самых пор L разыскивал его, попутно расследуя другие дела. В Доме Вамми его знали только как Б — там никому было не известно, что его зовут Бейонд Берсдей, так что найти его почти не представлялось возможным, но L всё-таки напал на его след, когда начались убийства — вот почему он знал, кто убийца. Он разыскивал не столько убийцу, сколько преступление. Он ждал — ждал, когда Бейонд Берсдей бросит ему вызов. L мог задействовать любого полицейского в мире, но в этом случае не стал обращаться за помощью ни к кому, кроме Наоми Мисоры… и скорее всего, вот по какой причине. Я не думаю, что L действительно так заботился о своей репутации, но на каждом лежит бремя его собственных прегрешений, и никто не хочет, чтобы эти проступки стали достоянием общественности.

L был идеалом для каждого в Доме Вамми.

Любой из нас хотел превзойти его.

Перешагнуть через него.

Попрать его.

М хотел, N хотел, и Б хотел.

М как соперник, N как преемник.

Б — как преступник.

— Рюзаки, ну как, нашли что-нибудь новое?

Когда они, наконец, закончили обсуждать даты, Мисора, решив устроить небольшую передышку, спустилась на первый этаж, в кухню, сделала две чашки кофе (с нормальным количеством сахара, разумеется) поставила их на поднос и пошла обратно в комнату. Поднос она держала обеими руками, и из-за этого открыть дверь оказалось весьма затруднительно. Поскольку дверная ручка находилась на уровне её пояса, ей удалось освободить одну руку, поставив уголок подноса на пряжку собственного ремня. Когда она вошла, Рюзаки лежал посередине комнаты на спине, раскинув руки и ноги в стороны. Мисора застыла на пороге.

— Нашли что-нибудь? — зачем-то повторила она.

Он же не собирается встать на «мостик» и передвигаться так по комнате, правда? Это уже получится какая-то сцена из фильма ужасов… Мисора судорожно сглотнула, но, к её великому облегчению, это, похоже, было бы слишком даже для Рюзаки. Но тогда что он такое делает?

— Э, Рюзаки?

— Я труп.

— А?

— Я теперь труп. Я не могу ответить. Я умер.

— …

Тут она поняла. Конечно, слово понять подразумевает согласиться и одобрить, чего она искренне пыталась избежать, но, по крайней мере, теперь ей стало ясно, что Рюзаки просто принял позу третьей жертвы. Разумеется, его левая рука и правая нога никуда не делись, но даже так он сумел достичь сходства с фотографией печального конца Бэкйард Боттомслэш. С практической точки зрения Мисора не видела в его действиях никакого смысла, но она была не из тех, кто оспаривает чужие методы расследования. Вместо этого она стала прикидывать, как ей лучше сделать — перешагнуть через Рюзаки или обойти его. Перешагивать через него она не хотела, а то, что нужно его обходить, её бесило.

— Э-э… мм?

И тут она что-то заметила. То есть, ей показалось, что она что-то заметила. Но что это было? Что-то привлекло её взгляд… нет, тогда, когда она открыла дверь, всё её внимание было поглощено Рюзаки, разыгрывающим из себя мертвеца, так что как же она могла заметить что-то ещё? Нет, не то. А что бы она увидела прежде всего, если бы Рюзаки там не было? Если бы он не лежал у неё на дороге, мешая донести до стола кофе… если бы его там не было… тогда… нет, ничего. Тогда комната была бы совершенно обычной, пусть и слегка помпезной. И ещё этот еле уловимый запах крови. Единственное, что выбивается из общей картины — дырка в стене… дырка?

След от Вара Нинго?

Это была просто дырка, к тому же еле заметная. А если бы Вара Нинго была всё ещё там? Тогда бы ей сразу же бросился в глаза не Рюзаки, притворяющийся мертвым, а именно Вара Нинго. Открыв дверь, она тут же увидела бы Вара Нинго… одна из кукол была тщательно приколота к стене прямо на этом месте. И все остальные куклы были прибиты к стенам на точно такой же высоте (где-то на уровне пояса, если исходить из роста Мисоры), но расстояние до стен по обе стороны было различным в зависимости от комнаты. Но в каждой из них, едва она открывала дверь…

Дырка.

— Простите меня, Рюзаки!

Всё ещё держа поднос, Мисора перешагнула… нет, перепрыгнула через Рюзаки. Вернее, собиралась, но настолько отвлеклась, что оступилась и приземлилась ему на живот. Каблуками. Она изо всех сил попыталась удержать равновесие, и ей удалось не уронить поднос, но из-за этого она встала ему на живот всей своей тяжестью.

— Га-ах! — сказал труп.

Ну, ещё бы.

— Из-звините!

Если бы она вдобавок ко всему ещё и пролила на него кофе, то репутация клуши закрепилась бы за ней навсегда, но до этого не дошло. Занятия боевыми искусствами научили её сохранять равновесие. Поставив поднос на стол, она взяла папку с делом. Ей нужно было срочно убедиться, правильно ли она помнит то, что помнит.

— Что там такое, Мисора?

Может, Рюзаки и был донельзя странной карикатурой на человека, но даже он не зашел так далеко, чтобы веселиться оттого, что на него наступили. Перестав притворяться мертвым, он просто перекатился на живот и подполз к ней.

— Я смотрю схемы мест преступления. На каждой из них… я заметила одну и ту же деталь. Расположение Вара Нинго.

— Расположение? Вы о чем?

— Когда мы осматривали места убийств, полиция уже убрала их, поэтому я не заметила раньше… но здесь есть любопытная закономерность в их расположении. Включая и эту комнату — когда открываешь дверь, чтобы войти, то первое, что видишь — это кукла. Она висит прямо напротив двери — убийца повесил её так, что когда входишь, то первое, что бросается в глаза — Вара Нинго.