Матс Страндберг - Круг

Рядом с Мину на снегу отпечатывается еще один след. Мину и Ванесса притворились больными и не пошли на занятие в парке. Адриана без вопросов проглотила ложь. В последнее время директриса, несмотря на свой острый ум, стала на удивление легковерной.

Девочки сворачивают на последнюю улицу, дальше начинается лес. Стоящие в ряд двухэтажные дома обшиты темно-красными панелями, оконные рамы выкрашены в черный цвет.

Они останавливаются перед дверью Густава.

Зря я взяла с собой Ванессу, думает Мину.

Потому что кто знает, как поведет себя Густав, полагая, что они находятся в комнате одни? Вдруг Ванесса подумает, что Мину вешается на шею убийце Ребекки? И что тогда ей говорить в свое оправдание?

Мину звонит в дверь. Она делает глубокий вдох и чувствует пожатие руки Ванессы. Она не знает, означает ли это: «ну, поехали», «все будет хорошо» или «соберись, ты выглядишь так, как будто сейчас обосрешься».

Густав открывает дверь через несколько секунд. Его мокрые после душа волосы кажутся темнее обычного и обрамляют лицо, делая цвет глаз еще ярче.

— Привет! — говорит он. — Заходи!

Мину снимает ботинки и ставит их на расстеленную газету.

— Я готовлю еду, — добавляет Густав, исчезая в кухне. — Ты любишь тунец?

Мину ненавидит тунец. Это кошачья еда. Вся надежда на то, что ей не придется много есть.

— Да, конечно! — кричит она в ответ.

Она косится на закрытую входную дверь. Где-то там стоит Ванесса и тоже снимает с себя ботинки, складывая их в пакет. Вдруг один ботинок со стуком падает на пол и становится видимым.

— Все в порядке?

Мину оборачивается. В дверях стоит Густав.

— Я просто уронила ботинок, — отвечает Мину, вглядываясь в лицо Густава и проверяя, не заподозрил ли он чего-нибудь.

Вроде нет.

— Я сейчас приду, — говорит она, и Густав возвращается на кухню.

Мину поворачивается и видит, как ботинок исчезает в никуда. Мину делает страшное лицо, обернувшись в сторону, где по ее расчетам, должна стоять Ванесса, потом проходит на кухню.

Густав накрывает на стол, рядом сидит его отец. Увидев Мину, он складывает газету и поднимается со своего стула.

Мину мысленно чертыхается. Все было бы гораздо проще, если бы Густав был дома один. Но она улыбается папе Густава, протягивает руку и представляется.

— Меня зовут Лаге, — говорит папа Густава.

Он немолод, но видно, что в юности он был так же красив, как Густав. У него прямая спина и густые седые, отливающие сталью, волосы. Рукопожатие крепкое, горячее, и такое ощущение, что рука Мину тонет в его руке, хотя у нее самой руки немаленькие.

— Я наслышан о тебе, — добавляет Лаге.

Мину судорожно ищет что сказать. Страх сковывает ей язык, и она не придумывает ничего лучшего, как просто улыбнуться, в надежде, что это будет принято за скромность, а не невежливость. Словно отдавая честь, Лаге подносит к голове скрученную трубочкой газету — сегодняшний номер «Энгельсфорсбладет» и шутливо рапортует:

— Оставляю вас наедине. Если что — я в подвале и занимаюсь новой дорогой.

— Новой дорогой? — переспрашивает Мину, когда Лаге исчезает вниз по лестнице.

— У него там внизу модель железной дороги, — объясняет Густав и ставит на стол два стакана. — Причем довольно крутая. Он построил макет старого Энгельсфорса и провел рельсы точно в тех местах, где они проложены на самом деле. В городе целая куча железнодорожных путей, которые не использовались с тех пор, как закрылись копи и завод.

— Круто, — говорит Мину.

Густав смеется и наливает им обоим кока-колу.

— Не то слово! — отвечает он. — Садись!

Она опускается на стул, и Густав тут же набрасывается на еду. Мину осторожно ковыряет вилкой в тарелке и смотрит на Густава. Интересно, где именно в кухне стоит Ванесса. Положила ли она уже эликсир в его колу? Почувствует ли он посторонний вкус? И что с ним случится? А если его нечеловеческая половина все поймет и начнет реагировать? А что, если он уже знает, что они собираются сделать?

Мину нацеливается на большой салатный лист. Она обстоятельно сворачивает его ножом и вилкой так, что он становится похож на маленький зеленый кулек, натыкает на вилку. Затем подносит вилку ко рту, открывает рот, и — так она и знала! — лист салата разворачивается. Весь подбородок забрызгивается соусом.

Мину кажется, что она слышит, как хихикает Ванесса. Густав улыбается.

— Вечно у меня так, — говорит Мину.

— У меня тоже, — отвечает Густав. — Ты бы видела, как я ем такое.

Он, наверно, говорит это, просто чтобы ее подбодрить. Мину никогда — вообще никогда — не видела, чтобы Густав попадал в неловкую ситуацию.

— Такое не считается, — замечает она. — Это еда создана специально для того, чтобы в нее вляпываться на глазах у окружающих.

Густав смеется.

— Ребекка говорила, что у тебя есть чувство юмора.

Тут Мину замечает едва уловимое движение в стакане Густава.

Ванесса влила эликсир.

— Я так обрадовался, когда ты захотела со мной встретиться, — продолжает Густав. — Ты и я знали Ребекку лучше других. Нам нужно поддерживать отношения. Понимаешь, о чем я?

— Да, — отвечает Мину.

Она заставляет себя не таращиться на стакан Густава.

— Она часто о тебе говорила, — говорит он.

Густав подносит стакан ко рту и делает пару глотков. Мину заставляет себя отпить из своего стакана.

«Не пялься, — думает она. — Не смотри на его стакан, а то все испортишь».

— Тебе не кажется, что у колы какой-то странный вкус? — говорит Густав.

Вот оно. Вот оно.

— Нет.

Мину решительно трясет головой и делает на всякий случай еще пару глотков.

— Я же ее только что открыл, — задумчиво говорит Густав.

Потом пожимает плечами.

— Надеюсь, я не подхватил грипп. Когда я заболеваю, мне всегда кажется, что у еды странный привкус.

И он опустошает стакан.

«Йес!» — чуть не вырывается у Мину.

Она замирает, готовая к тому, что Густав вот-вот свалится со стула, хватаясь руками за шею.

— У меня немного кружится голова, — говорит он.

Мину сглатывает.

— Может, пойдем в твою комнату? — предлагает она.

Густав растерянно смотрит на нее.

— Чтобы ты лег и немного отдохнул, — поясняет Мину.

— Да, наверно, ты права.

Он произносит это безучастно, но поднимается со стула.

О господи, думает Мину. Реакция Иды была совсем другой. А что, если мы всыпали ему слишком много?

Она слышит шаги на лестнице, ведущей в подвал. Тяжелые, быстрые. Мину начинает лихорадочно соображать: где проще всего спрятаться двойнику Густава, как не в подвале? Лучше места, чем там, не найти, и папа Лаге, возможно, в курсе происходящего или вообще сам все это затеял, а вдруг произошло ужасное недоразумение, и папа Лаге с Густавом ни в чем не виноваты, но Мину уже, к несчастью, угостила Густава смертельной дозой волшебного эликсира, и скоро он умрет.