Либба Брэй - Мятежные ангелы

— Хорошо, согласен, — весьма неохотно кивает Том. — Я возьму тебя с собой завтра днем.

Когда с десертом покончено, мужчины собираются перейти в курительную, чтобы приняться за бренди и сигары, а дамам предлагают отправиться в гостиную, чтобы выпить чаю и поболтать.

— Матушка, я уверен, мисс Дойл хотелось бы увидеть портрет деда, — говорит Саймон, перехватывая нас на полпути.

Мне уже приходилось слышать упоминания об этой картине.

— Да, разумеется, — кивает леди Денби. — Мы все пойдем взглянуть на него.

Довольная улыбка Саймона увядает.

— Но мне даже думать противно о том, чтобы ты ушла от камина, матушка! В библиотеке ужасные сквозняки, ты ведь знаешь.

— Ерунда, мы возьмем шали, и все будет в порядке.

Она обращается ко мне:

— Вы действительно должны увидеть нашего дорогого Джорджа; его портрет написал прославленный художник Котсволд.

Я не понимаю, что здесь только что произошло, но вижу, что Саймон растерян.

— Сюда, прошу вас…

Леди Денби ведет нас в просторную комнату, в которой главное место занимает картина, огромная, как двустворчатая дверь. Это отвратительно усложненное изображение мужчины с бочкообразной грудью, сидящего верхом на коне. На мужчине красная куртка, и выглядит он так, как и положено джентльмену, собравшемуся на охоту. У ног коня — две охотничьи собаки.

Саймон кивает в сторону портрета:

— Мисс Дойл, позвольте представить вам моего деда Корнелиуса-Джорджа-Базиля Миддлтона, виконта Денби.

Бабушка разыгрывает целый спектакль, изучая портрет, хотя все, что ей известно об искусстве, уместится в наперстке. И тем не менее леди Денби переполняется гордостью. Чтобы отчасти скрыть свои чувства, она подходит к камину и переставляет безделушки на полке над ним, заставляя застыть на месте горничную, которая чистит решетку и вся перемазана сажей.

— Какая прекрасная живопись, — дипломатично говорю я.

Саймон вскидывает брови.

— Если под «прекрасной живописью» вы подразумеваете нечто глупое, избыточное и гротескное, тогда я полностью с вами согласен.

Я с трудом сдерживаю смех.

— Собаки изображены замечательно, сразу понятно, какой они породы.

Саймон стоит рядом со мной, и я снова ощущаю то странное течение энергии… Он склоняет голову набок, как бы обдумывая мое замечание.

— Да. Пожалуй, я даже готов признать родней именно их.

У него такие голубые глаза. И такая теплая улыбка. Мы стоим всего в нескольких дюймах друг от друга. Краем глаза я вижу, как бабушка и остальные оглядывают библиотеку.

— Сколько из этих книг вы прочли? — спрашиваю я, направляясь к стеллажам и делая вид, что мне это очень интересно.

— Не так много, — отвечает Саймон. — У меня слишком много других занятий. Они отнимают большую часть моего времени. Я ведь обязан заниматься делами семьи Денби, особняком и прочим.

— Да, конечно, — киваю я, продолжая не спеша продвигаться между книжными полками.

— А кстати, вы случайно не приглашены на бал к адмиралу и леди Уортингтон?

— Приглашена, — отвечаю я, подходя к окну.

— Я тоже там буду.

Он догоняет меня. И мы снова стоим рядом, бок о бок.

— Ох, — говорю я, — это очень мило!

— Возможно, вы оставите для меня танец? — застенчиво спрашивает Саймон.

— Да, — отвечаю я, улыбаясь. — Возможно, оставлю.

— Я вижу, вы сегодня не надели свое ожерелье.

Моя рука взлетает к обнаженной шее.

— Вы заметили мое украшение?

Видя, что его мать занята разговором с гостями и не обращает на нас внимания, Саймон шепчет мне почти в самое ухо:

— Я заметил вашу шейку. А на ней случайно было ожерелье. Оно весьма необычное.

— Оно принадлежало моей матери, — поясняю я, слегка краснея от такого дерзкого комплимента. — А ей ожерелье подарила какая-то деревенская женщина в Индии. Это нечто вроде защитного амулета. Вот только, боюсь, матушке он не помог.

— Может быть, он вовсе и не для защиты? — предполагает Саймон.

Об этом я никогда не думала.

— Но тогда для чего? Просто вообразить не могу.

— Какой ваш любимый цвет? — спрашивает Саймон.

— Пурпурный, — отвечаю я. — А почему вы спросили?

— Да просто так, — улыбается он. — Мне хочется пригласить в свой клуб вашего брата. Он хороший парень.

Ха!

— Уверена, он будет весьма этому рад.

Да Том проскочил бы сквозь огненный обруч ради того, чтобы попасть в клуб Саймона. Потому что это лучший клуб в Лондоне.

Саймон пристально смотрит на меня.

— Вы не похожи на других молодых леди, с которыми меня знакомит моя мать.

— Вот как? — с содроганием произношу я; мне ужасно хочется узнать, насколько я от них отличаюсь.

— В вас ощущается некая отвага, склонность к приключениям. У меня такое чувство, будто вы храните множество тайн, которые мне хотелось бы узнать.

Леди Денби наконец замечает, что мы стоим у окна чересчур близко друг к другу. Я тут же делаю вид, что внимательно рассматриваю переплетенный в кожу экземпляр «Моби Дика», который лежит на столике рядом с окном. Переплет потрескивает, когда я открываю книгу, как будто ее до сих пор ни разу не открывали.

— Возможно, на самом деле вам совсем не захотелось бы их узнать, — говорю я.

— Откуда вам знать? — возражает Саймон, переставляя с места на место фарфоровую группу из двух купидонов. — Испытайте меня.

Что я могу сказать? Что я страдаю от тех же галлюцинаций, что и бедняжка Нелл Хокинс, вот только это никакие не галлюцинации? Что я боюсь, что и сама в шаге от безумия? Да, было бы замечательно рассказать обо всем Саймону и услышать от него: «Ну, до сих пор-то ничего слишком ужасного не случилось? Ты не сумасшедшая. Я верю тебе. Я с тобой».

Но я не пользуюсь случаем.

— У меня есть третий глаз, — весело говорю я. — И я — потомок жителей Атлантиды. И то, как я веду себя за столом, не имеет никаких оправданий.

Саймон серьезно кивает.

— Я и подозревал что-то в этом роде. Именно поэтому мы намерены попросить вас впредь всегда ужинать в конюшне, в качестве меры предосторожности. Вы ведь не станете возражать?

— Ничуть.

Я закрываю книгу и отворачиваюсь.

— А какие ужасные тайны скрываете вы, мистер Миддлтон?

— Кроме азартных игр, пьянства и воровства?

Я стою к нему спиной, и он подходит на шаг ближе.

— Вы действительно хотите знать?

У меня подпрыгивает сердце.

— Да, — отвечаю я, наконец поворачиваясь к нему лицом. — Всю правду.

Саймон смотрит мне прямо в глаза.

— Я чудовищно глуп.

— Это не так, — возражаю я, снова отходя от него и рассматривая огромные стеллажи с книгами.

— Боюсь, это так. Я еще должен найти подходящую жену с приличным приданым и продолжить род. Этого от меня ожидают. Мои собственные желания при этом в расчет не принимаются. Но я, пожалуй, позволяю себе лишнее. Вам незачем знать о моих неприятностях.