Софья Ролдугина - Искусство и Кофе

— Клянусь, леди. Рассказал все, что запомнил.

Зрачки у него даже не дрогнули — не стали ни больше, ни меньше. Леди Милдред говорила, это признак того, что человек говорит правду.

— Хорошо. Очень хорошо. То есть плохо, но это уже не ваша забота, мистер Маноле. Ступайте в свою комнату и отдыхайте.

— Но…

— И не спорьте со мной, мистер Маноле. Право, я не в том настроении. Ступайте, — я вновь улыбнулась ему, на сей раз ободряюще. — Прошение мне пока придется оставить у себя. Завтра решу, что с ним сделать. Договорились?

— Как скажете, леди, — второй раз за день сдался на мою милость Лайзо. — Я пойду тогда. Мне и впрямь нехорошо.

— Идите, — милостиво отпустила его я. — Нет, постойте. А почему, собственно, вы решили уволиться? Боялись, что я натравлю на вас «гусей»?

— Нет, леди, — просто ответил Лайзо. — Просто подумал, что ежели сейчас на меня одного накинулись — это полбеды, а если бы я вас вез, то могли бы и… — он осекся. Я непонимающе нахмурилась. — Забудьте, леди. Это меня, видать, совесть замучила. Вот так оно и было.

— Гм? Интересно. Впрочем, не смею вас задерживать.

Когда Лайзо наконец вышел, я позволила себе додумать те мысли, которые в его присутствии гнала прочь.

То, что случилось, не было похоже на месть обманутого подельника. Слишком уж все продумано, слишком многое принято во внимание — от привычки Лайзо сторониться «гусей» до выбора ненастного дня, когда прохожих, а значит и свидетелей, не найти. «Поломка» кэба; молодчики, сумевшие скрутить бывалого пройдоху-гипси с его феноменальным чутьем на неприятности; наконец, «случайная» оговорка, видимо, специально для свидетельницы — с намеком на обстоятельства дела, на котором Лайзо чуть не попался… но оговорка человека, не знающего всей подноготной того случая.

Нет, преступники так не работают. Никаких сомнений.

Однако есть в моем окружении тот, кто опаснее любого преступника. Тот, кто обличен большой властью и не знает сомнений. Тот, кому очень не понравилось, что я взяла на работу молодого мужчину с весьма сомнительным происхождением — и слишком красивого.

И сейчас я собиралась нанести этому человеку визит и потребовать объяснений.

— Магда, вызови кэб, — приказала я служанке, когда та явилась на звон колокольчика. — И приготовь мою шляпку, плащ и трость… нет, трость лучше оставить, еще не хватало забыть там последнюю, что у меня осталась.

— Вы собираетесь уезжать? Уже темнеет, — робко произнесла Магда, несколько сбитая с толку моим напором.

— Да. Собираюсь. Мне нужно поговорить с маркизом Рокпортом. По личному делу.

Забавное совпадение — кэб попался то же, на котором мы с Георгом и Мэдди добрались до особняка. Знакомое лицо водителя мгновенно напомнило мне о том, что я уехала, ни слова им не сказав. И если за Георга можно было не беспокоиться, то Мэдди могла и чего-нибудь этакого натворить, переволновавшись.

«Потом, — я нахмурилась. — Все равно сейчас ничего уже исправить нельзя. Поговорю с ними потом».

Несмотря на скверную погоду — морось и холод, до резиденции маркиза Рокпорта мы добрались быстро. Однако уже у ворот случилась заминка. Слуга, вероятно, недавно нанятый, никак не хотел открывать их, ссылаясь на то, что маркиза нет и не будет до позднего вечера, а незваных гостей пускать «не велено». В конце концов бесполезный спор мне надоел.

— Поступайте, как знаете, — с показным смирением произнесла я, отвернувшись от ворот. — Но подумайте, что с вами сделает Рэйвен, когда узнает, что вы сперва четверть часа продержали его невесту под дождем, а потом и вовсе прогнали. Разумеется, это не мое дело, но я бы посоветовала вам, не дожидаясь его реакции, эмигрировать в Алманию. Впрочем, даже и это может оказаться для вас бесполезным — уж как повезет.

Я, наверное, года четыре не называла маркиза по имени, но сейчас его упоминание произвело должное впечатление на упрямого слугу. Кэб наконец-то пропустили. Однако мелкое недоразумение, к сожалению, усугубило мой мрачный настрой. Если из дома я выезжала с намерением помириться с Рокпортом и на волне дружеского расположения не только разузнать о нападении на Лайзо, но, возможно, и попросить помощи в розыске злодеев, то теперь была настроена на полноценный скандал.

Определенно, маркиз дурно влиял на мою выдержку. Слишком много накопилось вопросов к нему. Начиная с того, куда он бесследно пропал сразу после похорон моих родителей, и заканчивая таинственным нападением на Лайзо. С самого возвращения маркиза я старательно отгоняла от себя неуместные мысли, пытаясь отыскать среди застарелых обид хотя бы росток прежних родственных чувств, но тщетно. Подавленное недовольство упрямо прорастало во мне злостью и обнажало нервы так, что больно становилось даже от неосторожного слова.

Это не могло продолжаться бесконечно. И, кажется, пришло время расставить все по местам.

Уже в особняке вновь начались попытки выдворить меня прочь. Правда, теперь за дело взялась экономка Рокпорта, Клара О'Дрисколл — немолодая сухопарая женщина с рыбьими глазами, прекрасно знавшая, кто я такая. Действовала она куда более тонко, прикрываясь заботой обо мне.

— Леди Виржиния, приношу извинения за назойливость, однако я не смогу простить себя, если сейчас промолчу, — бесцветным голосом вещала О'Дрисколл. — Боюсь, что маркиз сегодня может и вовсе не приехать. И, возможно, даже завтра. Если кто-нибудь узнает, что леди провела ночь в доме неженатого мужчины…

— Мы не в прошлом веке, миссис О'Дрискол. Кроме того, маркиз мне не чужой. Он мой жених. Да и сплетни… откуда им взяться? Разве вы собираетесь рассказывать кому-нибудь о моем визите?

— Нет, что вы, леди. Я лучше приму обет молчания до конца жизни, чем скажу хоть слово, способное вам повредить. Но даже если вы останетесь, то гостевые спальни не готовы.

— Ничего страшного, я могу поспать и сидя. Здесь, в этом кресле, чтобы поговорить с маркизом тотчас же, как он приедет.

— Леди Виржиния, прошу вас, возвращайтесь домой! Клятвенно обещаю сообщить вам, как только маркиз вернется!

— Нет нужды так утруждаться. К слову, могу я рассчитывать на чашку чая в этом гостеприимном доме?

— Конечно, леди. Конечно. Прошу прощения.

Судя по обреченности, тревожным колокольчиком зазвеневшей в голосе экономки, настойчивое желание прислуги отправить меня домой было продиктовано не только необходимостью оградить драгоценную особу маркиза от нежданных гостей. Возможно, Рокпорт действительно не собирался возвращаться сегодня домой.

В девять часов вечера миссис О'Дрисколл оставила бесполезные уговоры и смиренно сообщила, что в Восточной гостиной меня ждет ужин.

В десять я пожалела, что не взяла с собою счета и деловые письма — по крайней мере, за ними можно было с пользой провести время.