Николя Д’Этьен Д’Орв - Тайна Jardin des Plantes

В зоопарке стояла необыкновенная тишина.

Обычно Сильвен, прислушавшись, мог уловить дыхание спящих животных. Но в эту ночь он не мог расслышать ни звука. И вдруг он осознал, что никто из животных не спит — они все проснулись и наблюдают за ним. Оставаясь неподвижными и затаив дыхание, они с жадностью смотрели на него из своих клеток.

«Они все меня ждали», — понял Сильвен, останавливаясь возле клетки с белыми обезьянами.

Странная «мадам Массон» заметно бледнеет.

Она в растерянности смотрит на моего отца — смущенно и в то же время неприязненно. Следом за ней из кабинета выходят еще человек десять, примерно того же возраста, что и она. У некоторых галстуки испачканы фуа-гра. Все дымят гаванскими сигарами. У каждого на лацкане пиджака значок в виде серебряной змейки.

Ненавижу подобные ситуации. Всегда в таком положении чувствую себя по-дурацки.

Отец между тем как ни в чем не бывало прибавляет:

— Надеюсь, с белыми обезьянами все в порядке?

При этих словах я вздрагиваю. О чем это он?

Мама сидит не шелохнувшись и улыбается светской улыбкой.

Мадам Массон, очевидно, решает взять ситуацию в свои руки. Обернувшись на мгновение к своим спутникам — все они пребывают в явном замешательстве, — она направляется к отцу и полувопросительно говорит:

— Месье?..

— Пюсси, Франсуа Пюсси. Я работаю, так сказать, в области металлургии. Это я сделал новые клетки для белых обезьян. Какие чудесные животные!

По мере того как мадам Массон выслушивает эту тираду, на ее лицо понемногу возвращаются краски. Ее спутники тоже облегченно вздыхают.

— Да-да, конечно, месье Пюсси, — бормочет она. — Как поживаете?

Начинается обычная в таких случаях равнодушно-вежливая болтовня: отец объясняет, что живет неподалеку, в недавно приобретенном «Замке королевы Бланш» («Ах, так это вы — новый владелец?»), что часто заходит сюда поужинать («Странно, что мы ни разу не встретились!»), а вот в Ботаническом саду давно уже не был («В следующий раз предупредите меня заранее, я устрою вам персональную экскурсию!»).

Мадам Массон держится великолепно. Она отвечает именно то, что нужно, и проявляет ответное сдержанное любопытство. Я чувствую, что она с трудом удерживается от того, чтобы посмотреть на часы или обернуться к своим коллегам, лишь все сильнее стискивает сцепленные пальцы рук при каждом новом вопросе отца.

Какой же он все-таки зануда!

Еще я чувствую, что мадам Массон избегает моего взгляда.

С самого начала разговора ее с отцом я не отрываю от нее глаз.

Пару минут назад она говорила о Маркомире. Под мышкой у нее зажата папка с наклейкой: «Протей Маркомир S6-K2-2803». Что за странный шифр? И главное — что внутри? На папке заметен штамп «Министерство внутренних дел. Служебная информация».

Я пытаюсь перехватить ее взгляд. Наконец она сама оборачивается ко мне и произносит:

— Здравствуйте, мадемуазель.

Отец спохватывается и представляет маму и меня:

— Моя жена, Гиацинта. Моя дочь, Тринитэ.

И конечно же — о, эта отвратительная привычка! — прибавляет:

— Она у меня настоящий вундеркинд! Представляете, в тринадцать лет она уже заканчивает научное отделение колледжа Генриха Четвертого!

Мадам Массон и ее спутники смотрят на меня с интересом.

О, как мне знакомы эти взгляды!..

Потом она спрашивает:

— Значит, ты занимаешься у профессора Ложье?

— Да, это мой преподаватель химии.

— Он мой старый друг…

— И тоже входит в ваш клуб?

Она снова бледнеет:

— Какой клуб?

Я нарочито детским голоском отвечаю:

— Ну, ведь у вас у всех одинаковые значки. Значит, у вас свой клуб, разве нет?

Мадам Массон и одиннадцать (я подсчитала) сопровождающих ее мужчин багровеют.

— Ну что ж, друзья, — наигранно-бодрым тоном говорит она, поворачиваясь к ним и резко хлопая в ладоши, — уже поздно, нам пора.

Она поворачивается ко мне спиной, но я не отстаю:

— Вы говорили о Протее Маркомире, не так ли? Вы действительно думаете, что он причастен к похищениям детей?

Вся компания Жервезы Массон смотрит на меня так, словно я произнесла нечто ужасно непристойное.

— К каким похищениям детей? — удивленно спрашивает мама. Она, так же как и отец, еще не в курсе последних событий, а я решила о них не упоминать, чтобы поберечь ее чувствительную натуру.

Мадам Массон начинает лихорадочно натягивать плащ.

Я продолжаю настаивать:

— А еще вы, кажется, говорили о подземных карьерах?

— ТРИНИТЭ!

Заметив смущение окружающих (как знать, может быть, потенциальных клиентов?), отец решает изобразить строгого родителя.

— Тринитэ, уже поздно, — говорит он. — Ты же видишь, эта дама и эти господа спешат — так оставь их в покое! Завтра тебе в школу. Нам с мамой тоже нужно будет встать пораньше — мы прямо с утра едем в аэропорт Руасси…

О, как фальшиво все это звучит! Какой же он скверный актер!

Отец растерянно смотрит вслед горе-конспираторам, которые почти бегом направляются к выходу, даже не обернувшись напоследок.

Тишину нарушает негромкий голос официанта:

— О, надо же, вот и он собственной персоной…

Протерев стойку бара, он включил небольшой телевизор, укрепленный на стене между рядами бутылок.

Я не могу удержаться и вскрикиваю:

— Маркомир!

«Герой дня» дает интервью на набережной Орфевр. Вид у него усталый, но довольный. Кажется, ему нравится изображать жертву.

— Месье Маркомир, у полиции не нашлось против вас ничего серьезного. Как вы можете прокомментировать такое грубое нарушение закона, каким стал ваш арест?

Слегка приподняв ярко-синие солнцезащитные очки, закрывающие его глаза цвета лаванды, Марко, как все уже называют писателя, намеревается что-то ответить, но неожиданно вперед выскакивает лысый человечек с цепким взглядом, тут же оказывается перед микрофоном и говорит:

— Мой клиент не считает свой арест «нарушением закона». Он полагает, что полиция честно делает свою работу. В полиции решили, что существует некая связь между популярным литературным произведением месье Маркомира и недавней трагедией, одновременно потрясшей пять семей. Что ж, быть в чем-то подозреваемыми из-за своего дара предвидения — такова участь многих пророков…

Услышав последнее слово, Маркомир застенчиво переминается с ноги на ногу. На нем — его вечная разноцветная хламида, напоминающая индийское сари. Он проводит рукой по черным как смоль волосам, хлопает адвоката по плечу и прибавляет в микрофон:

— Мэтр Бижо вам подтвердит: вчера вечером, в то время, когда происходили эти ужасные похищения, я был в церкви, вместе с моими учениками. Шестнадцать из них готовы это засвидетельствовать.

Он указывает на группу людей с горящими глазами, облаченных в такие же разноцветные сари, как у него. Они с жадностью ловят каждое его слово.