Сергей Владич - Тайна распятия

Настоятель слушал их, слегка кивая, как бы в знак поддержки их намерений, а потом сказал:

— Господин Бекендорф оставил плохую память о себе в этих стенах. Его приняли яко брата во Христе, а он обманом завладел ценными документами и не вернул их в монастырь, хотя у нас до сих пор хранится его письменное обязательство сделать это. Но более всего мы возмущены тем, что он опозорил на весь мир послушников этой обители, представив их невежественными и глупыми людьми, которые якобы с пренебрежением относились к древним рукописям Священного Писания. А ведь библиотека в этом монастыре была устроена за сто лет до того, как сюда приехал этот немец, и именно в ней он провел большую часть своего времени. Да вы и сами убедитесь, что это за библиотека, вас туда отведут.

В 1975 году библиотека действительно пополнилась двенадцатью листами, которые мы относим к Синайскому кодексу. И случилось это при удивительных обстоятельствах. В тот год у нас здесь случился пожар и монахам, тушившим его с Божьей помощью, пришлось разобрать стену в одной из келий, которую до того несколько раз перестраивали. Там и был найден тайник, а в нем — списки из Нового Завета, написанные греческим унциальным письмом, как и Синайский кодекс. Вы их увидите, если захотите. Мы так и не смогли установить, почему эти страницы были спрятаны в тайнике отдельно от других документов и кто бы мог это сделать. Но вот что крайне любопытно: нам точно известно, что эти же страницы имеются в том кодексе, который хранится в Лондоне. Так что какие-то из них — подлинные, а какие-то — всего лишь копии.

При этих словах Трубецкой с Мюллером удивленно переглянулись. Это было сенсационное заявление! Если предположить, что оригинал был найден лишь недавно, то что же тогда хранится в Британском музее? А если оригинал — в Лондоне, то что за страницы хранились в тайнике?

— Что же касается поклонения мощам, то это дело сугубо личное, — продолжил архиепископ. — Мощи хранятся в серебряных ковчегах в мраморной раке алтаря базилики Преображения. Всякий, кто истинно верует, может прийти и припасть к ним. Так же и та часть, что хранится в мощевике иконы великомученицы Катерины в левом нефе базилики, открыта для верующих. Ну что же, — архиепископ Кирилл встал, давая понять, что разговор окончен, — вам окажут содействие. Только из монастыря выносить что-либо не нужно, теперь это рассматривается как преступление не только по духовному канону, но и по уголовному кодексу Египта. — С этими словами настоятель удалился, оставив их на попечение пожилого монаха — библиотекаря по имени Елизар и моложавого монастырского ризничего Афанасия. Далее им предстояло разойтись: Трубецкой с Елизаром отправились в библиотеку, а Мюллер с Афанасием — в базилику Преображения. Сергея Михайловича не покидало ощущение, что развязка этой истории уже близка.

Несмотря на полуденный зной, в библиотеке было прохладно. Помещение, где можно было работать с рукописями, располагалось в довольно древнем сооружении, сложенном из толстенных камней, прекрасно сохранявших температуру внутри здания. Елизар рассказал, что библиотека в монастыре была создана и систематизирована еще в 1734 году при архиепископе Никифоре, а в 1951 году было построено новое книгохранилище у южной монастырской стены. Ныне в нем насчитывается более 3300 манускриптов и 1700 свитков, среди которых Сирийский кодекс V века, Синайский псалтырь XI века — древнейший псалтырь на славянском языке — и многие другие сокровища. Сергей Михайлович попросил Елизара принести в библиотеку обнаруженные страницы Синайского кодекса, а сам пока решил ознакомиться поподробнее с библиотечным каталогом. Он так увлекся своим занятием, что не заметил, как в библиотеку кто-то вошел. Трубецкой лишь вздрогнул от неожиданности, когда за его спиной внезапно раздался чей-то голос. Незнакомец произнес по-гречески:

— Прошу вас, не оборачивайтесь! Я слышал, вы хотите узнать правду о Синайском кодексе?

Трубецкой пришел в себя от неожиданности и коротко ответил:

— Да, хочу.

— Тогда возьмите это.

Сергей Михайлович увидел лишь протянутую из-за его спины руку с узкими тонкими пальцами, в которых было зажато несколько листков белого папируса. Он взял их, просмотрел и не поверил своим глазам. Перед ним были точные, просто идеальные копии нескольких страниц Евангелия от Марка из Синайского кодекса, написанные точно таким же унциальным письмом, как и те листы, которые он видел в Лондоне. Трубецкой обернулся, чтобы спросить, откуда взялись эти копии, однако в библиотеке уже никого не было.

Елизар вернулся через несколько минут. В руках он нес нечто, бережно замотанное в плотную атласную ткань. Монах поставил свою ношу на стол и развернул ткань. Внутри оказалась обыкновенная канцелярская коробка с надписью «Codex Sinaticus». Елизар бережно открыл коробку и пригласил Трубецкого взглянуть на ее содержимое. Сергей Михайлович подошел и от удивления замер. Внутри коробки лежала стопка потемневших и изрядно потрескавшихся листов пергамента, испещренных неплохо сохранившимися греческими письменами. Елизар бережно достал листы и аккуратно разложил их на столе. Трубецкому было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться: неизвестный только что передал ему не что иное, как копию этих самых древних листов, причем настолько точную, будто выполнили ее с помощью машины времени, а не пера монаха. Впрочем, он не стал акцентировать внимание Елизара на этих копиях, а лишь поблагодарил за помощь и попросил разрешения остаться и поработать с принесенными листами кодекса. Согласие было получено, и библиотекарь оставил Трубецкого одного, пообещав вернуться через час. Сергей Михайлович не мешкая приступил к работе.

Трубецкой просто не верил своим глазам. Теперь он тщательнейшим образом все проверил и убедился: неизвестный действительно вручил ему точные копии лежавших перед ним двенадцати листов Синайского кодекса, которые случайно сохранились в монастыре и были найдены при пожаре. Сергей Михайлович попытался сосредоточиться и проанализировать все, что ему было известно о Синайском кодексе на данный момент.

Итак, Бекендорф находит в корзине для мусора и привозит в Лейпциг сорок три листа древних списков, содержащих как части Нового, так и Старого Завета. Исходя из стиля письма, он относит эти списки к IV веку и называет их Синайским кодексом. В то же время, по словам Бекендорфа, монахи отказываются отдать ему другие части кодекса, хотя предыдущие они якобы собирались просто сжечь. Вскоре он приезжает во второй раз — по его собственному признанию, неудачно, а затем, через пятнадцать лет, в третий раз. Именно тогда — о чудо! — в монастыре обнаруживаются еще триста с лишним листов того же кодекса, и все в идеальном состоянии. Однако на этот раз Бекендорф везет их не в Лейпциг, что было бы более чем логично, а в Санкт-Петербург, где издает, и лишь затем — через 10 лет после находки — презентует их российскому императору. Бекендорф купается в лучах славы, и никто не слышит голосов тех, кто выражает сомнения относительно того, что представленный кодекс действительно древнейший. Странная «глухота» продолжается в течение 150 лет!