Ева Соулу - Вестник

Дэн засунул руку в карман, потыкался пальцами в холодный, гладкий камень. Эта штука была похуже стратосферы, и ее отдали легкомысленно, как запоздалый подарок, не стесняясь и не соблюдая правил. Хотел бы он знать, что у них стряслось. Заявились к нему посередь бела дня и тащат обратно, хотя он ушел сам и возвращаться не намеревался. Обычно в Семье не нуждались в людях с его проблемами. Уж они-то видели, к чему это приводит — как раз на его примере.

«Да, Байронс, скоро тебя начнет корежить, как в былые времена. Будь готов».

В местном муравейнике тоже неладно. Впервые за много лет паленым тянет с такой силой. Любопытно, что произойдет, если кто-то из коллег поусерднее прополет грядку и наконец найдет его старое досье — скажем, нынешний старший инспектор Фитцрейн. У Дэна было много «легенд», да и шефу вряд ли покажется странным, что Байронс когда-то работал на Интерпол, но даже Фитц не преминет задуматься о причинах его ухода. С какой стати ловкий парень променял стоящую карьеру на кабалу провинциального полицейского? И ведь докопается. Зря думают, что у Фитцрейна мозгов нет, просто они расположены не в том месте. Вот тогда и начнутся проблемы, пускай маленькие, но досадные. Особенно на фоне кувырканий в стратосфере. С тихой жизнью в местных пенатах можно будет попрощаться навсегда.

Дэн вздохнул — незаметно и тоскливо. День паршиво начался и приближался к не менее паршивой кульминации. Грела только одна мысль: он наконец-то отвоевал дело Алекса Райна.

Из коридора выпорхнул нагруженный папками напарник и, сделав изящное па, затормозил в шаге от Байронса; на длинной физиономии отразились все признаки нездорового ажиотажа. Похоже, он пропустил ланч.

— Дэн-бери-две-верхние-и-идем-пока-я-не-сдох-от-голода! — залпом выдохнул он, тяжело кренясь набок. Байронс поспешно выдернул указанные папки, и напарник с шумом ухнул груду на стол. Полицейские вокруг заозирались. — Живее, у меня вместо кишок отглаженные спагетти!

Они выбрались из участка, прихватив с собой заметки по делу Райна.

Маленький паб Элиота Кроу — их плацдарм — располагался в изрядном удалении от места работы, что исключало «случайные» визиты коллег. Внутри было тихо и сумрачно, бармен следил за каждым, не позволяя напиваться до свинского состояния. Скорее всего, дело было в проценте отставных боксеров из местного спортивного клуба, числящихся в завсегдатаях заведения. Дэна тут знали все.

Трей Коллинз стал его правой рукой в тот самый день, когда Дэн впервые переступил порог их маленького полицейского участка. Что и говорить, напарничек из Дэна вышел отменный — желание двинуть ему возникало само по себе. Сработались они лишь потому, что Коллинз до смешного боготворил принципиальность (или то, что он за нее принимал), плюс в одиночку у него не было шансов устоять перед мышиной мясорубкой вокруг кресла старшего инспектора. И когда Байронс окопался за своим столом, наплевав на всё, кроме работы, Коллинз понял, что благоговение — самое верное слово для описания его чувств. Неприязнь к Дэну передавалась по наследству от старшего инспектора к преемнику, и дальше становилось только хуже, но о своем выборе Трей не жалел: шефы приходили и уходили — в отличие от Байронса. Тот даже сам как-то раз умудрился отказаться от черного кресла. Иногда Коллинза навещала мысль (чаще, чем бы ему хотелось), что коллега витает в облаках или попросту чокнулся, но именно за это Дэна обожали все, кто был в состоянии пережить его дурацкое чувство юмора. Трей даже считал себя его другом. Хотя порой ему казалось, что друзья Дэну так же безразличны, как и враги.

Они пробрались в свой любимый темный угол и угнездились за столиком. Дэн заказал кофе и пудинг, Коллинз нервно потыкался в меню — помечтал о пиве, но взял чай и всё съедобное, что пришло сегодня на ум местному повару. Разговор намечался серьезный, а Трею еще предстояло пережить ехидный Дэновский взгляд, способный довести до язвы желудка и без абсурдного расследования, в которое они на свою беду ввязались. Трей хотел честно напиться. Позвонить в участок и сказаться больным. Но предлагать подобный план Байронсу бессмысленно, он на дух не переносил пьянки. Коллинз ни разу не видел его навеселе, хотя точно знал, что в маленькой квартире Дэна стоит секретер, в котором одна дюжина винных бутылок сменяет другую, словно по расписанию. И каждый раз это очень дорогая дюжина. Было мучительно ловить осуждающие взгляды человека, на две трети состоящего из вредных привычек и дурной кармы. Но, как говорится, не пойман — не вор.

Байронс смачно кромсал пудинг, игнорируя Коллинза и его алкогольную дилемму. Вздохнув, Трей налил себе чая и принялся жевать картофельные шарики. К сожалению, шарики вскоре закончились, количество тарелок начало стремительно уменьшаться и через четверть часа он обнаружил, что деваться ему некуда. Протерев салфеткой стол, он разложил отчет, затем медленно перетасовал страницы из папки в папку. Байронс лениво отпивал горячий кофе, щурясь и оглядывая зал. Трей пропустил момент, когда тот нахмурился и поставил чашку на стол.

В кабак вошел мужчина в дождевике розового цвета. Присел за стойку, скрипучим голосом заказал минеральную воду. Повертел в руках стакан, не стал пить и ушел. За соседним столиком чертыхнулась официантка, брезгливо подняла со стула потрепанную куртку, из рукава которой спланировали на пол две десятифунтовые бумажки, а следом куча мелочи, прытко зацокавшей под стол. Бармен низко заворчал, девушка поспешно собрала деньги и отнесла на кассу. Дэн усмехнулся. В углу мелькнул рыжий кот. Пригибаясь, обежал помещение, вскочил на пустой столик в центре зала и хрипло заорал. Взвизгнуло несколько женщин, официантка швырнула в паршивца мокрой тряпкой. Когда Трей закончил сортировать бумаги, Байронс криво улыбался.

Несколько секунд напарник изучал его лицо, стараясь припомнить, видел ли он подобное раньше. По всему выходило, что нет.

— Дэн… Ау? Я пробовал разобраться — толку ноль. Только не говори «как обычно».

— Я говорил такое? — удивился Байронс.

— Нет. Но, спорю, думал.

Дэн безмолвно передвинул к себе ближайшую папку и принялся перелистывать документы.

Обычно чтение не отнимало у него много времени, — но только не в этот раз. Он замирал над каждой страницей и перечитывал снова и снова, оживленно сигналя правой бровью. Особенно его заинтересовало заключение медэкспертизы. Ну, в кои-то веки.

Трей ждал, с трудом сглатывая нетерпение. Из-за этого дела он лишился завтрака и обеда. Здесь было всё, чего не стоило желать в расследовании — отсутствие улик, прямых свидетелей и в некотором смысле потерпевшего. Зато имелось полтора трупа. Точнее, второй им едва не стал, но толку от него было еще меньше. Коллинзу очень хотелось брякнуть Дэну свое любимое «Ну?», но преображенное интересом лицо Байронса не располагало к междометьям — вот он снова ухмыльнулся, с редкостно противным звуком карябнув деревянную крышку стола. Трей не выдержал и тихонько вздохнул. Дэн бережно перевернул последний листок и допил остывший кофе.