Ева Соулу - Вестник

— Ты умеешь напугать.

Тишина.

Перед самым ее лицом поблескивали в свете фонарика порванные звенья платиновой цепочки. «Так вот за что я зацепилась…» Чуть в стороне лежала соскользнувшая подвеска. Девушка протянула руку и пододвинула украшение к самым глазам. Зрачки сфокусировались на рыцарском щите с пляшущими волками, их крохотные голубые глаза сверкнули из темноты. «Привет». Забыв о боли, она согнулась и села, положив подвеску на раскрытую ладонь. Нежно коснулась ее пальцем. Всё еще теплая от ее тепла, памятная от ее мыслей. Платиновые волки по-прежнему танцуют свой геральдический танец. Подумав, засунула руку за ворот и достала вторую цепочку; белый полумесяц едва слышно звякнул колокольчиком. Всё, что у нее осталось — эти безделушки и случайные галлюцинации. Не так уж мало, многие не оставили ей ничего.

Девушка сжала ресницы, сгоняя соленый туман. Дрожащими руками перевесила щит к полумесяцу — «Будем вместе». Секунду смотрела, как они качаются, прильнув друг к другу. Она слишком долго и слишком упорно цеплялась за этот союз. Теперь ей пора идти. Скоро она выберется на поверхность и сможет двигаться быстрее. Если повезет, за несколько часов доберется до места. И тогда ей останется только проверить…

Она заправила подвески за порванный воротник и приготовилась ползти дальше. Перед ней была дверь. Узкая, как крышка гроба, уходящая в невидимый потолок. Дверь была заперта.

«Опять». Девушка ткнулась в нее лбом, но та не исчезла, зато в висках загудело, словно в пустом котле.

«Что за…?»

Из-под двери торчал клочок бумаги, исписанный знакомым почерком:

«Сделай, как я прошу. Это единственное, что тебе под силу. Продолжай».

Она уставилась в каменный потолок. Теперь она проснулась.

Дэн внезапно перестал ворошить бумаги на столе и осторожно сел, стараясь не привлекать к себе внимания. Замер. Кончики пальцев нервно затрепетали. Через минуту он подскочил и бросился к выходу. По дороге поймал Коллинза и велел прикрывать тылы, если кто-то хватится его до конца смены. Затем сорвал с вешалки плащ и был таков.

Он спешил в Астоун, его позвали, попросили найти запертую дверь. И открыть ее — чего бы это ни стоило. Дэн знал, что не вправе отказать просящему.

Астоун

21:11

— Здравствуй, Алекс.

Райн уселся за стол в библиотеке, непривычным жестом смел со лба отросшие волосы. Улыбнулся — в глазах завибрировало напряжение. Верхняя часть его лица противоречила нижней, как у плохо раскрашенной куклы.

— Здравствуй. Такое ощущение, что я смертельно болен. Ты едва ли не каждый день приходишь ко мне с этим трогательным взглядом…

— В десятку.

Улыбка снова полыхнула на его лице, как ядерный взрыв: — Приехал навестить Джулию?

— Я ее не видел, она спит.

— Ах, да. Врач прописал успокоительное — она теперь почти всё время спит.

Алекс принялся листать ежедневник, но его глаза не отрывались от невидимой точки на столе.

— Ты уверен, что с ней всё будет хорошо?

Между их репликами пролегла секундная пауза, но когда Алекс поднял глаза, в них было только спокойствие.

— Да, конечно.

— А с тобой?

— Что мне сделается? — он снова уткнулся в ежедневник.

Рональд старался разгадать поспешные строчки. Райн выучился орудовать любимыми перьевыми ручками Каталины и делал это мастерски — даже левой рукой. Достижение для правши. Почувствовав на себе взгляд, Алекс вскинулся и жестом предложил старику присесть. Теперь он снова улыбался — слабо, но вполне искренне. Рональда тревожила эта частая смена эмоций.

Ни один человек на его веку не менялся столь поспешно. Перемены затронули всё — характер, внешность, повадки. Отчасти это было оправдано, учитывая проснувшиеся способности, но за двести четыре года Рональд собрал неплохую статистику и знал, в каких пределах это возможно — раньше подобной картины ему наблюдать не приходилось. Неуравновешенность Алекса казалась следствием нервного срыва, с инициированным магом такого быть не могло. Океан всегда компенсировал шок от трансформации — иной раз эйфория уносила новичков дальше, чем удар «Волны» на тренировке. Но не Алекса. Он и здесь оказался белой вороной.

— Что скажешь? — Райн внезапно отложил перо и взглянул на Рональда с усмешкой, словно эта последняя мысль Тэйси показалась ему особенно забавной.

Рональд отделался невнятным движением бровей. Алекс кивнул. — Знаешь, нам действительно пора заканчивать с игрой в шпионов. Я смертельно устал отбиваться по всем фронтам.

— С радостью тебя выслушаю.

— Однако хорошая ли это идея… Увы, выбор не впечатляет.

— Кажется, какое-то время назад ты уже пытался со мной поговорить?

Рональд заметил мелькнувшую в глазах Алекса растерянность.

— Не думаю.

— Пять дней назад, — напомнил старик, — рано утром. Портье сообщил мне о твоем визите.

Алекс хмыкнул. — Да, я был в «Прибрежном доме».

— Но не по мою душу?

— Подозреваю, ты и так всё знаешь.

— О, не преувеличивай. Тем не менее, я могу помочь тебе выйти из окружения, если мы заключим мирный договор. Давай изменим цвета фигур.

— Конкретнее.

— Обменяемся информацией. Так случилось, что дама, которую ты навещал, может иметь отношение… хм… к делу, которое я расследую. Ты, конечно, догадываешься, что реклама — не основное мое призвание.

Алекс кивнул.

— Спешу тебя успокоить — ни в чём нелицеприятном мы эту особу не подозреваем.

— Если ты предполагаешь, что я плохо о ней осведомлен, то чем я могу помочь?

— Поможет любая информация. Тебе ведь интересно о ней всё — от размера обуви до семейного положения? Я расскажу то, что известно мне. В обмен ты подскажешь, как ее найти. Я лишь хочу встретиться с ней и задать несколько вопросов.

Алекс внезапно расхохотался. Ему пришлось уткнуться лицом в ладони, чтобы успокоиться.

— Прости, — через минуту продолжил он. — Это не истерика, не смотри так. Просто эта особа не понимает слова «вопрос».

— Стало быть, вы успели пообщаться. Для меня и это представляет интерес.

— Что за дело вы расследуете? Я не буду играть вслепую. Даже если это наглость с моей стороны.

— Хорошо. Ты готов говорить сейчас?

— Чем быстрее, тем лучше.

Алекс вышел из-за стола и направился вдоль ближайшего ряда стеллажей, Рон пристроился рядом.

— Коротко: это имеет отношение к рассказу твоего отца. Да, я говорил с Джулией, не злись. Она собирала армию в твою защиту.

— Понимаю. Речь об убийстве русских эмигрантов. Горов.

— Косвенным образом.

— И какое отношение к этому имеет она ?

— Ты задаешь мой вопрос.

— Прости, Рональд, но ей чуть больше двадцати — в прямые свидетели она не годится. Как вы на нее вышли?