Генри Олди - Книга Тьмы

Констриктор не умел удивляться — мало ли почему жертве захотелось облегчить ему работу…

— Люд… — заткнулся шепот калеки.

Альбина захлопнула дверь, дважды повернула ключ в замке и внезапно обмякла, прижимаясь спиной к косяку.

— Вот мы и дома…

И не узнала собственный голос.

Тихий согласно кивнул. Теперь, когда опасность ненадолго отступила, к нему почему-то пришел страх. Собственно, страх с самого начала был при нем, он жил в его душе годами, и, когда катастрофа наступила, этот человек всего лишь временно загнал его куда-то вглубь — бороться с этим чувством у него не было времени. Когда надо действовать — не до страха, так он считал и, похоже, оказался прав. Зато теперь ему пришлось отвернуться, чтобы Альбина не увидела выражение, возникшее у него на лице.

— Мне не нравится ваша квартира, — брякнул Тихий, быстро пробегая взглядом по комнате. — Кстати, вы умеете лазить по водосточным трубам?

Это тоже было приемом против страха — говорить о чем угодно и что угодно, только бы не молчать. Впрочем, разглагольствовать впустую он не умел и не любил, а потому сходу определился в теме.

— Не знаю. — Альбина растерянно заморгала, стараясь увязать воедино обе части его высказывания. Увязываться они не желали. Может, этот человек и впрямь сумасшедший? — Почему не нравится?

Тихий заставил себя улыбнулся и повернулся к ней. В самом деле, обычно квартира Альбины всем нравилась, и девушка приложила немало усилий, чтобы обставить ее на свой вкус. Мебели здесь было немного: круглый столик, диван и пара кресел, прислонившихся спинками к серому, в разводах ковру. Небольшой пейзаж, нарисованный на холсте очень вытянутого формата на противоположной к входу стене, окружали восковые листья хойи, почти полностью закрывшие серебристые обои и оплетшие заодно книжную полку. Комната выглядела пустоватой, но эта пустота придавала ей особое изящество и элегантность — самый придирчивый взгляд не нашел бы, что здесь можно убрать или добавить, даже высокая изящная ваза на столике и будто бы небрежно подоткнутый край белой занавески являлись неотъемлемыми штрихами в законченном рисунке интерьера, лирического и строгого одновременно. Рудольф приходил от ее комнаты в восторг, друзья одаривали комплиментами, приятельницы завидовали — но никто и никогда не говорил Альбине, что эта комната может не нравиться.

— Здесь очень мило, — пояснил Тихий, — но если сюда ворвется вот такой больной, — он подошел к окну и перегнулся через подоконник, — выбираться придется по водосточной трубе, а она здесь держится на честном слове. Двоих ей точно не выдержать… Да и балкончик того гляди завалится вниз. — Он вернулся в комнату и присел в ближайшее кресло. — А вообще удивительно. Вы так запросто пригласили меня к себе… Прямо в пижаме. Вы же меня совсем не знаете…

Альбина внимательно посмотрела на Тихого, словно увидела его впервые.

Что он этим хотел сказать? Угрожал? Просто удивлялся? Прочитать что-либо по его лицу было невозможно: Тихий усмехался привычной и деланной улыбкой, тогда как его глаза печально смотрели мимо Альбины, и в них затаилась тоска.

Последнее все и решило.

— А что мне терять? — вполголоса проговорила она. — Я и так слишком многого боюсь. Боюсь тишины, темноты, одновременно покоя и кошмаров… Боюсь жизни. Но почему-то совсем не боюсь вас. Если бы вы хотели причинить мне зло — у вас было для этого достаточно времени. Что вы вообще можете — убить, изнасиловать? После всего, что мы сегодня видели… — Она не договорила, просто покачала головой. Слезинка блеснула в уголке ее глаза, но тут же исчезла, сброшенная тыльной стороной ладони.

— Бывает… — хмыкнул Тихий, присаживаясь возле кресла, где успела устроиться девушка, на корточки и глядя на Альбину снизу вверх. — А вы красивая… Знаете это?

Альбина знала, но ей сейчас менее всего на свете хотелось выслушивать комплименты от человека почти незнакомого, да еще в такой нелепой ситуации… если катастрофы вообще можно назвать нелепыми.

— Не надо, — замотала она головой. — Я прошу…

— Хорошо, не будем, — не стал спорить Тихий. — Давайте лучше подумаем, что делать в случае нового нападения. Я не очень-то полагаюсь на эту водосточную трубу… Ее явно создали для других целей. Веревка у вас есть?

— Да, — рассеянно подтвердила Альбина, — в коридоре кладовка. Нижний ящик…

— Хорошо, пойдет на страховку. Вы, в случае чего, полезете первая. Может, и доползете…

— А вы?

— А что — я? — рассмеялся он мелким смешком. — Я как в том анекдоте: возьму тяпку, зацеплюсь за край балкона и повисну.

«А Рудольф лазит по горам… то есть по ледникам, но ведь это одно и то же?» — тупо вспомнила Альбина.

На перила балкона присели два голубя, и один из них принялся громко ворковать.

— Какую тяпку? — спросила девушка. — Я не понимаю…

— Обыкновенную, садовую. Я же сказал — это из анекдота. Если он в меня вцепится, то я его — тяпкой, тяпкой!

— Так вы же оба упадете, — захлопала ресницами Альбина.

На этот раз Тихий развеселился по-настоящему.

— Да вы и впрямь устали, — сказал он, переведя дыхание. — В этом-то и весь анекдот.

— Все равно не понимаю… Откуда у меня возьмется тяпка?

— Ладно… — Тихий уже понял, что развеселить девушку будет непросто. Смехотерапия доступна не всем, и если сам он смог окончательно совладать со своим страхом, для воздействия на Альбину стоило поискать другие методы: — А валерьянка или пустырник у вас есть?

— Есть. Только она на меня уже не действует. Я же не знала, что может случиться такое, — по-детски жалко сообщила она. — А сильные транквилизаторы я не пью. Из принципа.

— Грустно… А что вообще у вас есть? Ну, к примеру, охотничий нож или просто большой, разделочный найдется?

Альбина на секунду задумалась, потом отрицательно покачала головой.

— Нет, большие ножи мне никогда не были нужны… Да я и боялась брать их в руки.

Она смутилась, словно чувствуя себя виноватой перед гостем за свою непредусмотрительность. Квартира, водосточная труба, теперь — нож…

«Бедный ребенок из благополучного мира…» — ласково посмотрел на нее Тихий.

— Ну хорошо, задание для двоечников: где у вас утюг? Уж он-то, думаю, найдется?

— Утюг? — поразилась Альбина. — Да. А что еще?

— Ничего. Хотя мне еще пригодилась бы швабра и… пожалуй, мне надо переодеться, хотя просить об этом я просто не осмелюсь.

— Ну почему же! — живо возразила Альбина, бросая взгляд в сторону шкафа, и тут смутилась по-настоящему: висящая там мужская одежда, спортивные брюки и свитер, принадлежали Рудольфу.

«А я и не подумал, что она может жить не одна, — ощутил неловкость Тихий. — Да, поотвык я от нормальных людей…»