Софья Ролдугина - Кофе и Карнавал

Мне показалось, что я слышала женский смешок — впрочем, это мог быть и всплеск волны.

По пути к каюте, как назло, навстречу попалась служанка. Не знаю, что она подумала, глядя на леди в разодранной юбке — может, и вовсе не заметила за той горой белья, которую везла на тележке? А Мадлен словно издалека почуяла беду — выскочила за порог мне навстречу, когда я еще только заворачивала за угол коридора.

— Новое платье, щетку для волос… и новые перчатки, — тихо приказала я. Голос у меня звучал до странного спокойно, и слышался будто со стороны. — Да, ещё крепкий черный чай с молоком и сахаром. Лиам? Ты здесь? Тогда беги к дяде Рэйвену и позови его сюда. Только, ради всего святого, не говори, что случилось, иначе этот корабль рискует пойти ко дну.

Маркиз появился спустя полчаса — истинный подарок неба, что Лиам не привел его раньше. Я успела переодеться и отмыть лицо от слез и руки — от кровяных подтеков, а потом началось что-то странное. Мадлен застегивала крючком пуговицы на кружевных перчатках цвета фисташек, а у меня непрерывно текли слезы из глаз, словно туда перец попал. Язык стал непослушным, а по телу разлилась жутковатая легкость — от затылка до кончиков пальцев на ногах.

Столкни меня кто-нибудь с корабля сейчас — наверно, я бы взлетела.

— Драгоценная невеста, посылать за мной мальчика с таким злым и перепуганным взглядом, да еще и запрещать при этом что-либо рассказывать — пожалуй, даже хуже, чем в лоб ошарашивать самыми дурными новостями. Насколько я вижу, вы… Проклятие!

Дядя Рэйвен начал говорить, едва переступив порог. Я сидела спиной к двери — лица моего не было видно — а потом обернулась, и с дядиных губ сорвалось словечко покрепче «проклятия».

— Всё в порядке, — едва вымолвила я, опуская голову. — Жива, относительно здорова, и на мою честь никто не покушался. Закройте дверь, сядьте, пожалуйста. Ваш секретарь?..

— Занят срочной работой.

— Это хорошо. Святые небеса, дядя Рэйвен, не смотрите на меня так, я…

Тут, как нарочно, дыхание перехватило, и я отвернулась, прижимая пальцы к губам. Звякнул выроненный крючок, и Мадлен осторожно погладила мою левую руку.

— Все в порядке, — повторила я через силу, почти до боли растирая щеки. — Мэдди, я сама застегну тут. Принеси мне чай молоком, хорошо? Сладкий, крепкий, горячий.

Она порывисто обняла меня, заглянула в глаза — и лишь тогда, убедившись, что я отдаю себе отчет в происходящем, поднялась и торопливо вышла из каюты.

Лиам угрюмо засопел и сел прямо на пол — у моих ног, привалившись виском к коленке.

— Если говорить совсем коротко… — Голос сел, и я сглотнула. — Дядя Рэйвен, не вздумайте сейчас вскакивать и бежать куда-то, вы мне нужны. Хотя бы на ближайший час… Словом, если говорить совсем коротко — меня пытались убить.

Маркиз очень медленно и осторожно снял очки и положил их на стол. Затем сел сам, сцепил пальцы в замок и коротко спросил:

— Как именно?

— Меня столкнули за борт. Я гуляла одна по верхней палубе, остановилась у перил напротив той лестницы… Да, той самой, от которой можно перейти и в служебные помещения, и в каюты, — начала я рассказывать, стараясь четко выговаривать слова. Тело начало вновь наливаться тяжестью — здоровой тяжестью живого, немного уставшего человека, будто со словами из меня выходил и дурной хмель, которого я с лихвой хлебнула, едва не скатившись в море. — Там достаточно сильный ветер и странное эхо, поэтому на шаги за спиной я не обратила внимания. Слышится время от времени всякое, то голоса, то… — я осеклась, вспомнив женский смешок у себя за плечом уже после всего, на нижней палубе. — Неважно. Я услышала шаги, а потом меня столкнули. Очень быстро. Видимо, человек был сильный… Я скатилась по крыше — знаете, там такой навес над палубой… Наклон весьма крутой, и… и мне повезло — юбка зацепилась за штырь. Ткань, конечно, разъехалась, но я выиграла немного времени, смогла схватиться за выступ на краю… Святые небеса, пальцы так болят теперь! Словом, я каким-то чудом упала не за борт, а на нижнюю палубу. Добралась до каюты… и послала Лиама за вами, дядя Рэйвен.

— Благоразумное решение, — надтреснутым голосом ответил маркиз. Глаза у него почернели совершенно. — Как вы себя чувствуете? Вам нужен врач?

— Нет.

— Время, чтобы успокоиться?

— Нет. Хочу говорить, — призналась я и с удивлением осознала, что это правда. Мне захотелось вдруг оказаться в шумном обществе старых друзей и знакомых — там, в кофейне, чтобы ворчал вполголоса Георг, охала и тискала желтый батистовый платок миссис Хат, Мадлен сердитой пчелой кружилась по залу, без умолку болтал Эллис, щурился поверх чашки с имбирным кофе доктор Брэдфорд, терзала кружевной веер Эмбер, а Глэдис вертела в пальцах лорнет, думая, без сомнения, об искусстве. — И ещё мне хочется пить… и есть тоже. Святые небеса, когда я успела проголодаться?!

— Я задам несколько вопросов и тут же найду служанку, чтобы она принесла обед, — тихо пообещал дядя Рэйвен. За все время рассказа он не то что не пошевелился — даже не моргнул. Сцепленные «замком» пальцы были полурасслаблены, запястья на фоне темно-зеленых рукавов казались даже бледней, чем обычно. — Если судить по звуку шагов, это был один человек или несколько?

— Один.

— Вы успели заметить, кто это был?

— Нет. Когда я посмотрела вверх, у борта никто не стоял.

— Кто знал, что вы отправились в одиночестве на прогулку?

— Мадлен, Лиам.

— А еще?..

— Больше никто.

— Вы встречали кого-нибудь во время прогулки?

— Нет… Была одна служанка, кажется… Не уверена, в памяти все перепуталось, — нахмурилась я. — Ах, да, еще я видела того матроса, Кэрригана. Он и еще двое его товарищей разговаривали — правда, на другой палубе. Мне стало интересно, оправился ли Кэрриган после выходки Чендлера, и я подошла к ним. Точнее, обратилась к ним, проходя мимо… Он сказал, что уже полностью здоров, затем все трое пожелали мне хорошего дня. Они остались на том же месте, а я пошла дальше.

— Кто-то ещё мог вас видеть?

— Нет… — машинально ответила я, но задумалась и исправилась: — Да. Я гуляла достаточно долго, чтобы кто-то мог меня заметить, скажем, из окна… Или увидеть со спины так, что я этого даже не осознала. И еще я заглянула в самом начале в Восточный салон, но заходить не стала. Не думаю, что меня кто-то заметил, но полностью исключать эту возможность не стала бы…

— Лиам, принесите бумагу и ручку, — коротко приказал дядя Рэйвен. Мальчишка подорвался с места, как ужаленный. — Благодарю… Можете вспомнить, кто в это время был в салоне, Виржиния?

Всё, что я рассказала после этого, маркиз тщательнейшим образом записал. Быстро, буквально в темпе речи — и не нормальными аксонскими буквами, а какими-то странными завитушками. Такие же иногда попадались мне среди отцовских записей. Вскоре вернулась Мадлен, и необходимость посылать служанку за обедом отпала — на тележке кроме чайного набора обнаружилась еще супница, тарелка с двумя видами пирога, сырное ассорти, жульен… Подбирала меню Мадлен, очевидно, сама, потому что ни о каких традиционных сочетаниях блюд и речи не шло — она наверняка просто взяла на кухне то, что я любила, чтобы побаловать меня.