Софья Ролдугина - Кофе и Карнавал

— Леди Виржиния, нам нужно срочно идти! — Мэй нахлобучила шляпку на Арлин, расправила вуаль и взяла госпожу за руку. — Ещё раз прошу прощения, но нам необходимо вернуться в каюту! Прямо сейчас!

Служанка быстро наклонилась к уху Арлин и что-то прошептала. Я уловила только дважды повторенное «он», «не должен» и что-то про «сможет защитить». Арлин испуганно прижала руки к груди и обернулась ко мне:

— Встретимся за завтраком, леди Виржиния! Благодарю за всё! — пискнула она — и, увлекаемая служанкой, засеменила вдоль борта.

Такая резкая перемена встревожила меня. Я оглянулась по сторонам в поисках того, что могло напугать леди Кэмпбелл и её служанку. Кажется, ничего необыкновенного не произошло: так же прогуливались в отдалении пассажиры, большей частью иностранцы; два матроса спорили о чем-то на повышенных тонах, стоя у двери в служебные помещения; прятался за мольбертом художник — любитель морских закатных далей…

— Леди Гинни, туда гляньте, — дёрнул меня за рукав Лиам.

Около широкой лестницы, ведущей к каютам, беседовал с пожилой четой светловолосый мужчина в коричневом костюме. Я пригляделась.

Дама-собеседница рассмеялась и принялась обмахиваться веером. Её спутник начал что-то с жаром втолковывать блондину, размахивая руками… Ничего особенного, обычная салонная беседа.

— Лиам, что с ним не так? — сдалась я через некоторое время.

— Да смотрел он на нас, — нахмурился мальчик, смешно сдвинув белесые брови. — Всё время смотрел, хоть с теми и языком молол. А как Мэй этого белобрыску заметила — она аж побелела. Вот так.

— Интересно… — Мы с Мэдди переглянулись. — Готова спорить, что это и есть тот самый «мистер Чендлер». И, конечно, расстояние может исказить впечатление… но, похоже, он значительно старше бедняжки Арлин.

Мадлен энергично повела рукой, кивнула в сторону Чендлера и приняла задумчивый вид.

— Верно, стоит разузнать о нём побольше, — согласилась я. — Как и об Арлин. Интересная у неё служанка… Мэдди, Лиам, пройдем сейчас мимо этого якобы Чендлера, рассмотрим его поближе. Всё равно нам надо спускаться в каюту — я хочу сменить платье перед ужином с дядей Рэйвеном.

Изображая образцовое «семейство» — леди, её компаньонка и воспитанник — мы проследовали к лестнице. Ни мужчина, ни пожилая чета на нас не обратили ровным счетом никакого внимания, даже голоса не понизили. Беседа шла, кажется, об экспорте каких-то станков на материк; прозвучало слово «ссуда».

«Значит, не салонный разговор, — мысленно поправилась я. — Деловой».

А вслух спросила, когда мы оказались в коридоре:

— Как ваши впечатления, господа сыщики?

Мадлен пожала плечами и неопределенно повела рукой. Значит, ничего.

Лиам же насупился, как недавно на палубе и выдал, глядя в сторону:

— У него, это… морда медовая!

Я оторопела.

— Что, простите?

— Ну, медовая, — неохотно повторил он. — Как у дяденьки из цирка, который сначала обещает бесплатно на представление пустить, а заместо этого на мясо для всяких там жирафов пускает…

Я закашлялась, поперхнувшись смешком:

— Жирафы не хищники, Лиам. Впрочем, я поняла, что ты имел в виду… Скажи только, почему именно «медовая»?

— Как почему, леди Гинни? — искренне удивился он. — Вы же сами сказали — так и сяк, по-вашему говорить «индюк довольный» нельзя, надо что-то про мёд с янтарем… да?

У меня вырвался вздох.

В нелегком деле воспитания Лиама нам предстояло пройти ещё долгий, долгий путь.

Вечера на корабле были особенно тягуче-мучительны. Первые два дня я справлялась со скукой, проводя уроки для новоиспеченного баронета Сайера — по математике, географии и истории. Однако сегодня дядя Рэйвен, занятый наисрочнейшими делами с самого начала нашего пребывания на корабле, решил лично развеять мою скуку — и пригласил на ужин. Состояться это знаменательное событие должно было в наиболее камерном и уютном ресторане из трёх, имеющихся на «Мартинике». Он представлял собою зал, отделанный мореным орехом и темно-синим бархатом; у одной из стен был устроен цветочный каскад — там, на специальных полках, выставлены были горшки с геранями и вьюнковыми бегониями. Ненавязчивый музыкальный фон обеспечивала пианистка — кажется, марсовийка по происхождению.

Кофе из этого ресторана мне уже довелось оценить, но ужинала я здесь впервые, раньше предпочитая заказывать несколько знакомых блюд в каюту. Поэтому выбор меню на вечер был полностью в руках дяди Рэйвена.

…если б я знала заранее, что маркиз настолько истосковался по рыбным блюдам, то проявила бы куда больше настойчивости.

— Нравится ли вам первое путешествие, драгоценная невеста? — спросил дядя Рэйвен, когда наконец бесконечные вариации на тему морских даров унесли, и настало время для вина. Я, хотя и не была ценительницей виноградной лозы, на сей раз искренне обрадовалась заключительной перемене.

— Пока сложно сказать, — улыбнулась я и пригубила вино. Кисловатое… молодое. Такое, если мне не изменяет память, и любит больше всего дядя Рэйвен. — Я, наверное, еще не привыкла к мысли, что Аксония осталась где-то далеко позади. Вокруг звучит знакомая речь, Мадлен рядом… А вам нравится путешествие?

Маркиз едва заметно поморщился:

— Признаться, я не любитель морских странствий. Увы, доехать с нашего благословенного острова на материк поездом невозможно. — Он невесело рассмеялся. — Одного не отнять — общество на «Мартинике» собралось изысканное.

— Я встретила леди Хаббард, но никто другой из пассажиров мне не знаком, — созналась я. — Поэтому оценить изысканность общества трудно. Впрочем… дядя, вы знаете что-нибудь об Арлин Кэмпбелл?

— А, молодая баронесса Кэмпбелл? Наслышан, — произнес он со странной интонацией. — Очень неприятная история вышла с её семьей. Знакомо ли вам чувство омерзения и бессилия, когда наверняка знаешь негодяя, виновного в гибели хороших людей, но доказать что-то не имеешь возможности? Пожалуй, тут меня понял бы мистер Норманн, надо отдать ему должное, — добавил дядя Рэйвен неожиданно.

У меня появились нехорошие предчувствия. «Неприятная история»… Если уж о скандале с погибшим кузеном Рыжей Герцогини дядя Рэйвен отозвался — «скучать не пришлось», то что же такого случилось с Кэмпбеллами, если он теперь говорит об омерзении?

— Мне довелось обменяться с леди Кэмпбелл парой слов, — осторожно начала я. — И она упомянула о болезни, унесшей жизни родителей и брата… — я многозначительно умолкла.

— То была не болезнь, — покачал головой маркиз и снял очки. Тусклые желтые светильники отражались в его глазах, словно луны. — Кэмпбеллов отравили. Причем сделал это человек, которому они всецело доверяли — семейный врач. Девочку, к счастью, мать успела отослать вместе с верным человеком, заподозрив неладное. Но прежде, чем Особая служба вмешалась в дело и изобличила отравителя, барон Кэмпбелл, его жена и наследник получили смертельные дозы яда. Титул перешел к Арлин. Опекуном девочки до замужества либо до совершеннолетия стала миссис Истер, двоюродная сестра покойного барона. И она совершила чудовищную глупость, заставив Арлин принять предложение руки и сердца от Рольфа Чендлера. На мой взгляд, этот брак такой мезальянс, что перед ним меркнет даже выходка дочери виконта Китса, сбежавшей в Романию с оперным певцом.