Мишель Ходкин - Неподобающая Мара Дайер

— Да?

— Куда мы едем?

— Не скажу.

— И кто твой друг?

— Не скажу.

Потом, такт сердца спустя, он добавил:

— Не беспокойся, она тебе понравится.

Я посмотрела на рваные колени своих джинсов и на изношенные спортивные туфли.

— Я чувствую себя до нелепости неподходяще одетой для воскресного позднего завтрака. Просто имей в виду.

— Ей будет все равно, — сказал Ной, пробегая пальцами по волосам. — И ты идеальна.

Ряды пальмовых деревьев поднимались по бокам узкой улицы, а между домами проглядывал океан. Когда мы доехали до конца тупика, для нас открылись огромные автоматические железные ворота. У входа была видеокамера.

Этот день становился все более странным.

— Итак… Чем именно занимается твоя подруга?

— Можно сказать, она праздная леди.

— Логично. Наверное, если ты можешь позволить себе здесь жить, тебе не нужно работать.

— Да, наверное.

Мы миновали громадный, кричаще-великолепный фонтан в центре поместья: мускулистый, практически обнаженный грек стискивал запястье девушки, тянущейся к небу. Ее руки переходили в ветви и выбрасывали бледно-золотистую на солнце воду. Ной подъехал прямо к переднему входу, где ожидал мужчина в костюме.

— Доброе утро, мистер Шоу, — сказал этот человек, кивнув Ною, а потом двинулся к пассажирской дверце, чтобы открыть ее для меня.

— Доброе утро, Альберт. Я сам.

Ной вышел из машины и открыл для меня дверцу. Прищурившись, я посмотрела на него, но он избегал моего взгляда.

— Наверное, ты часто тут бываешь, — осторожно проговорила я.

— Да.

Альберт открыл для нас переднюю дверь, и Ной немедленно влетел в дом.

Хотя пейзаж, фонтан, подъездная дорожка и ворота были экстравагантными, ничто не могло подготовить меня к тому, как выглядел особняк внутри. По обе стороны — арки и колонны, упирающиеся в двойной балкон. Мои «чаксы» поскрипывали на безупречно чистом узорчатом полу. Во внутреннем дворике был еще один фонтан на греческую тему, с тремя женщинами, несущими кувшины для воды. Сама необъятность этого места просто поражала.

— Никто не может здесь жить, — сказала я самой себе.

Ной меня услышал.

— Почему?

— Потому что это не дом. Это похоже на… декорацию. Из фильма про мафию. Или на броский свадебный салон. Или… на «Энни». [47] «Энни» — знаменитый бродвейский мюзикл и два фильма про сиротку Энни, которая ищет своих родителей. Там есть сцена, когда Энни берет в свой дом на Рождество миллиардерша.

Ной слегка склонил голову набок.

— Злой, но точный разбор. Увы, здесь и в самом деле живут.

Он беспечно прошелся до конца двора и свернул налево. Я последовала за ним, широко распахнув глаза и дивясь. Мы очутились в таком же дорогом коридоре. Я не замечала бросившейся ко мне маленькой черной мохнатой молнии, пока она не оказалась всего в нескольких шагах от меня.

Ной подхватил собаку в тот миг, когда она на меня напала.

— Ах ты, маленькая сучка, — сказал он рычащей псине. — Веди себя хорошо.

Я подняла брови, глядя на него.

— Мара, познакомься с Руби.

Корчащаяся масса толстых складок и шерсти старалась дотянуться до моей яремной вены, но Ной ее сдержал. Плоская морда мопса только усиливала его яростное рычание. Это забавляло и одновременно тревожило меня.

— Она… очаровательна, — сказала я.

— Ной?

Я повернулась и увидела шагах в двадцати от нас маму Ноя — босую и безукоризненно одетую, в белом льняном платье.

— Я думала, тебя сегодня весь день не будет дома, — сказала она.

Не будет дома?

— Я, как последний идиот, забыл тут ключи.

Забыл ключи… Тут.

Только теперь я заметила желтовато-коричневую собаку, пытающуюся спрятаться за коленями доктора Шоу.

— Это?..

Я перевела взгляд с собаки на Ноя. Он широко улыбнулся.

— Мэйбл! — громко позвал он.

Она в ответ заскулила и попятилась, еще дальше упрятавшись за подол доктора Шоу.

— Иди сюда, красотка.

В ответ она снова заскулила.

Все еще глядя на собаку, Ной спросил:

— Мама, помнишь Мару?

Присев и пытаясь подозвать собаку, Ной мотнул в мою сторону головой.

— Помню, — улыбаясь, ответила доктор Шоу. — Как поживаешь?

— Хорошо, — сказала я.

Но я была слишком заинтригована разворачивавшейся передо мной сценой, чтобы как следует сосредоточиться. Свирепый мопс. Ужас Мэйбл. И тот факт, что Ной здесь живет. Здесь.

Он подошел к матери и наклонился, чтобы погладить Мэйбл; из другой его руки все еще пыталась вырваться Руби. Мэйбл постучала хвостом по ногам доктора Шоу. Невероятно, насколько лучше она теперь выглядела, хотя прошла всего одна неделя. Позвонки и тазовые кости все еще выпирали, но она уже начала набирать вес. И ее шерсть выглядела гораздо, гораздо более здоровой. Поразительно.

— Возьмешь ее?

Ной протянул мопса матери, которая подставила руки.

— Раз уж мне пришлось вернуться, дам-ка я Мэйбл и Маре заново познакомиться, пока мы тут.

Мэйбл совершенно не хотелось принимать в этом участие, и доктор Шоу, похоже, это поняла.

— Почему бы мне не увести обеих собак наверх, пока вы…

— Она нервничает из-за того, что Руби подняла такой шум. Просто забери Руби, и все будет в порядке.

Ной присел, чтобы приласкать Мэйбл.

Доктор Шоу пожала плечами.

— Рада была повидаться с тобой, Мара.

— Взаимно, — тихо сказала я, и она вышла.

Ной поднял Мэйбл, держал под живот, прежде чем она успела метнуться вслед за доктором Шоу. Бедная собака стала перебирать лапами в воздухе, как будто бежала по призрачной механической беговой дорожке. В моем мозгу мелькнуло воспоминание о шипящей черной кошке.

«Она тебя боится», — сказал Джозеф.

Мэйбл тоже боялась. Меня.

У меня перехватило дыхание. Мысль была безумной. С чего бы ей меня бояться? Я веду себя как параноик. Ее испугало что-то другое. Я попыталась не выказать своей обиды, сказав:

— Может, твоя мама права, Ной.

— С ней все в порядке, она просто волнуется из-за Руби.

К тому времени, как Ной принес собаку туда, где я стояла, можно было разглядеть белки глаз Мэйбл. Она в недоумении смотрела на меня.

— Ты что, утром перед выходом из дома искупалась в моче леопарда?

— Да. В моче леопарда. Никогда без этого не выхожу.

Мэйбл заскулила, тявкнула и напряглась в руках Ноя.

— Хорошо, — в конце концов сказал он. — Миссия отменяется.

Он опустил Мэйбл на пол и наблюдал, как та выбирается из коридора, стуча когтями по мраморному полу.

— Наверное, она тебя не помнит, — сказал Ной, все еще глядя в сторону Мэйбл.

Я опустила глаза.

— Уверена, что дело именно в этом.

Я не хотела, чтобы Ной видел, как я расстроена.

— Что ж, — наконец, сказал он.

Откинулся на пятках и внимательно посмотрел на меня.