Даниэль Дефо - Жуткие приключения Робинзона Крузо, человека-оборотня

17 мая

Сегодня заметил несколько обломков корабля, прибитых к берегу в паре миль от меня, и решил посмотреть, что там. Нашел кусок от носовой части, но он слишком тяжелый, поэтому утащить его не сумел.

24 мая

До этого дня ежедневно трудился на корабле. С величайшими усилиями с помощью лома удалось до такой степени высвободить несколько предметов, что с первым же приливом на поверхность всплыли несколько бочонков и два матросских сундука. Однако сегодня ветер дул с берега, поэтому к острову прибило лишь несколько деревянных обломков и большую бочку с остатками бразильской свинины, испорченной соленой водой и песком.

Я продолжал эту работу ежедневно вплоть до 15 июня, выкраивая время лишь для того, чтобы добыть себе пропитание, причем я занимался этим исключительно во время прилива, чтобы освободиться к началу отлива. И еще мне надо было подготовиться к полнолунию, ибо сегодня был второй день полной луны. По отпечаткам лап я понял, что зверь наведывался на корабль, где я проводил столько времени, и я задумался, поступал он таким образом из любопытства или же он тоже смотрел на мир моими глазами, видя его как бы через закопченные стекла. Сколько же вещей, связанных с нашей семейной особенностью, о которых отец никогда ничего не рассказывал, ибо он говорил, что кое-чему человек должен учиться на своем опыте, а не брать уроки у других людей.

К этому времени я разжился древесиной, досками и железными предметами. И еще в несколько приемов я добыл около 50 килограммов листового свинца.

16 июня

Идя по берегу, нашел большую черепаху. До этого я никогда их не видел, но мне просто не везло, потому что они были здесь почти повсюду и в больших количествах. Если бы я очутился на другой стороне острова, то мог бы ловить их сотнями хоть каждый день. Позднее я убедился в этом, но, возможно, цена этого открытия оказалась слишком дорогой.

17 июня

Весь день готовил черепаху. Обнаружил в ней десятков шесть яиц. Казалось, никогда в жизни мне еще не доводилось пробовать столь вкусного мяса, ибо с тех пор, как меня выбросило на этот ужасный остров, я ел лишь козлятину да дичь.

18 июня

Весь день шел дождь, и я сидел дома. Сегодня мне показалось, что дождь какой-то холодный, и я озяб, хотя, насколько мне известно, в этих широтах холодов не бывает.

19 июня

Мне очень худо, весь трясусь, словно на дворе мороз.

20 июня

Всю ночь метался. Страшно болит голова и знобит.

21 июня

Совсем плохо. До смерти боюсь разболеться в нынешнем моем печальном положении, когда не приходится рассчитывать на чью-либо помощь. Молился Богу — впервые после шторма под Халлом. С трудом понимал, что говорю и для чего, в голове все перепуталось.

22 июня

Сегодня немного полегчало, но страх перед болезнью остался. Выполз за ограду перед первой ночью полнолуния, оставив одежду внутри у основания стены.

23 июня

Снова очень плохо. Мерзну, знобит, а затем началась сильнейшая головная боль. Зверь встревожен моей болезнью, которая, похоже, оказывает влияние и на него, хотя и не в такой мере, как на меня. В эту ночь он почти ничего не делал, просто выл на луну, чем ужасно напугал мою маленькую козочку.

24 июня

Гораздо лучше. Ночью зверь набегался и поохотился, зарезав одного зайчишку и козу. Как мне помнилось с юных лет, принятие облика зверя помогало избавиться от многих хворей и травм или, по крайней мере, способствовало выздоровлению. Мне подумалось, что, возможно, во время болезни я окажусь не таким уж беспомощным.

25 июня

Меня лихорадит. Приступ длился в течение семи часов. Меня бросало то в холод, то в жар, затем я покрывался леткой испариной. Похоже, мне помогло то, что мой, с позволения сказать, помощник, то есть зверь, выходил на свободу и унес с собой мою хворь.

26 июня

Мне стало лучше. Кончились припасы, взял в руки ружье, хотя и чувствовал страшную слабость. Несмотря на это, убил козу, но едва сумел дотащить ее до дома, поджарил кусок мяса и поел. Как славно было бы сварить из нее бульон, но у меня нет горшка.

27 июня

Опять был приступ лихорадки, да такой сильный, что я весь день пролежал в постели, не ел и не пил. До смерти хотелось пить, но я был так слаб, что не имел сил подняться с постели и сходить за водой. Опять пробовал молиться, но в голове все путалось. Состояние было такое, что не понимал, какие слова следует говорить. Думаю, так прошло часа два или три, пока приступ не кончился, после чего я крепко заснул и проснулся только глубокой ночью. Очнувшись от сна, почувствовал себя гораздо бодрее, хотя слабость не проходила, и мне по-прежнему ужасно хотелось пить. Но дома у меня не было ни капли воды, поэтому пришлось терпеть до утра. Снова заснул, и мне приснился ужасный сон.

Мне снилось, что я сижу на земле за оградой, там, где сидел после землетрясения, когда задул ураган, и вдруг вижу, как из моря, над которым нависает огромная черная туча, поднимается нечто и быстро движется к берегу. Он, а я каким-то образом знал, что это существо мужского пола, был совершенно черным, от него исходило что-то очень зловещее, и я не мог оторвать от него глаз. Нет слов, чтобы передать, до чего страшным было его лицо, с которого вместо бороды свисали толстые мясистые наросты, как у каракатицы, а ледяной взгляд пронзал кожу насквозь, словно порыв зимнего ветра. Когда его широкие ступни коснулись земли, почва задрожала, совсем как недавно во время землетрясения, и весь воздух, как мне показалось, озарился вспышками молний.

Не успел он ступить на землю, как исходивший от него ужас охватил весь остров, пробежав по нему, словно рябь по поверхности пруда, и каждый холм преобразился, каждый камень почернел и казался чудовищем. Он направился в мою сторону и выглядел таким высоким, что смотрел на меня сверху вниз, и складывалось впечатление, будто за один шаг он преодолевает целую милю. Немного не дойдя до меня, гигант поднялся на пригорок и обратился ко мне, и тогда я услышал его неизъяснимо грозный и пугающий голос. Из всего, что он говорил, я понял только одно:

— Робинзон Крузо. Вот ты где. После всего, свидетелем чему ты был, ты не стал моим слугой, и теперь ты должен умереть.

И я видел, как он занес свою огромную, ужасную руку, чтобы убить меня. Жуткий вой пронзил воздух, и я каким-то образом узнал его, пришедшего из моих снов; это был вой зверя, и огромный черный властелин тоже испугался его, но и разгневался еще сильнее. Тут я очнулся, сердце мое стучало, как бешеное, и в течение некоторого времени я не мог поверить, что все это мне только приснилось.

Увы! Душа моя не знала Бога. Благие наставления моего отца позабылись за время непрерывных скитаний по морям и постоянного общения с такими же, как я сам, богомерзкими нечестивцами. Не помню, чтобы хоть раз за все это время я вспомнил о Боге или задумался о своем поведении. На меня нашло какое-то нравственное оцепенение, в котором я не ощущал ни стремления к добру, ни желания сторониться зла. Я был самым отпетым, легкомысленным и нечестивым из всех моряков, каких только можно вообразить, и не имел ни малейшего понятия ни о страхе Божием в минуты опасности, ни о чувстве благодарности Ему за избавление от нее.