Марина Александрова - Посланник

Они спрашивали ее совета относительно расходов на обучение близнецов. Она их увеличила. В доме перестали постоянно бегать за лекарем Арно. Она предоставила ему жилье рядом с замком Айве. Она сама следила за приготовлением пищи для мальчиков и их деда.

Сама она получала огромное удовольствие и удовлетворение, заботясь о доме и о тех, кто в нем жил. Айве даже не приходилось делать ей какие-либо замечания по ведению хозяйства. Она справлялась лучше всех.

— Вот когда ты поправишься, тогда я уйду отсюда. А пока ты меня не выгонишь, договорились? А сейчас поспи, — она заботливо поправила подушку и сидела подле Айве, пока он не погрузился в благодатный сон.

Каждый раз, засыпая, он твердил только одну молитву:

«Боже! Дай счастья этому ребенку. Забери меня быстрее, но не оставь вниманием своим Каролину! Умоляю тебя, Господи!»

Стоя на пристани, Милан вспомнил свою дочь, и радостно защемило сердце его от гордости за нее. Вчера на молебне пастор церкви благодарил Милана за Каролину, восхваляя ее самоотверженность и благородство. Он порадовался вдвойне, когда, приехав к Айве, услышал о своей дочери добрые и благодарственные слова.

Народ прибывал, ожидая корабля. Он уже давно показался на горизонте. Высокие мачты приветствовали встречающих издали. Наконец корабль подошел к порту. Никиту и Сашку Милан увидел после того, как его поприветствовал Аксель.

— Неужели я на земле? — спрашивал Сашка, прыгая от радости.

— А что, не понравилась прогулка по морю? — спросил Аксель. Тут к ним подоспел Милан, и они обнялись крепкими мужскими объятиями.

— Я не вижу отца. Он, наверное, с внуками остался? — спросил Милана Аксель, когда карета везла их к дому Милана.

— Нет. С твоими детьми по-прежнему моя дочь.

— Что?! — удивился Аксель.

— Да, она поклялась сидеть у вас, пока ты не вернешься, — сказал Милан. Он нарочно умолчал про болезнь Айве.

«Пусть Аксель немного отдохнет и забудет все печали, которые провожали его, и не надо, чтобы они его и встретили», — решил Милан.

— Никита, у меня к тебе есть небольшая просьба, — начал говорить Милан, — ты не мог бы мне помочь? Уверяю, это не составит огромного труда для тебя.

— Конечно, Милан. Проси чего пожелаешь, — ответил Никита.

Милан вошел в комнату Карины и, увидев, что на ее прежде бледном лице порозовели щечки, проговорил:

— Дочка, на улице ряженые. Выйди к ним. Это же святой праздник, не обижай молодых людей.

— Ты знаешь папа, что я помолвлена, и никто мне не мил сейчас, но воля твоя. Я выйду, но не буду никого целовать Пусть не держат на меня зла молодцы, — она тепло оделась и вышла на крыльцо вместе с отцом.

Во дворе, разодетые в скоморошьи одежды и с огненными факелами в руках, бесновались трое парней.

— Раньше было больше, — тихо заметила отцу Карина.

— Ты подойди к ним ближе, — попросил Милан и подтолкнул дочь.

Любопытные и в предвкушении радостного окончания этой забавной игры служанки облепили окна, выходящие на фасад дома, и с любопытством наблюдали за Кариной. Они знали, что ряженые — это Аксель, Сашка и суженый Карины Никита.

— Сможет ли она его узнать? — спрашивали они друг у друга.

Мери тоже было любопытно, но больше всего ее заботила болезнь Карины. Она представляла, как расстроится Каролина, узнав, какую забаву они придумали для сестры.

Карина подошла к незнакомцам и обменялась с ними поклонами. Потом она должна была пожать каждому руку, внимательно вглядываясь в каждое лицо, чтобы, отгадав суженого, подарить ему поцелуй.

Карина хотела ограничиться поклоном и, извинившись, уйти домой. Но один из ряженых взял ее за руку и спросил:

— Красавица, неужель мы недостойны и руки твоей коснуться? — голос показался ей знакомым.

Она нахмурилась и внимательно стала разглядывать говорившего.

«Аксель? Не может быть, я бы наверняка знала», — подумала она и, извинившись, подошла ко второму скомороху. В то время по их улице проходила толпа ряженых, которые хотели заглянуть к Милану, но, увидев, что двор занят, прошли мимо.

Карина второй раз пожала руку, приглядевшись к этому скомороху.

«Я точно видела этот вихрастый чуб», — подумала она и посмотрела на первого. Она никак не могла отделаться от смутного подозрения, что перед ней Аксель. Внезапно он совсем нечаянно и неосознанно сделал привычный жест рукой, но ей этого было достаточно. Она в мгновение ока поняла, кто был среди них последним скоморохом.

Ее полушубок распахнулся, и она быстрым шагом подошла к Никите и, не снимая его маски, поцеловала его в губы.

— Браво! — слышалось отовсюду. Выбежали служанки, скоморохи сняли свои маски, и все смешалось во дворе. Смех, слезы, радость и веселье.

Никита так и стоял в маске, пока его поздравляли друзья.

— Сними ее, пожалуйста. Я так хочу увидеть тебя, — попросила Карина. Он снял маску и, крепко обняв любимую, поцеловал ее долгим и горячим поцелуем.

— Заходите же в дом! — позвала Мери. Этот день запомнился и слугам, и хозяевам как один из самых счастливейших праздников.

Свадьбу решили играть на Крещение. Милан намеревался собрать весь город на свадьбу своей дочери, но Никита заявил, что венчание должно проходить в Петербурге. Милан не стал противиться.

А пока Никита решил съездить домой. В Петербурге тоже знали о ближайшей свадьбе императорского посланника. Много было пролито девичьих слез из-за этого.

Прослышав о намечающейся свадьбе, Глашка долго ходила как в воду опущенная. Знала она, что никогда барин на ней не женится, но, как и всякая женщина, надеялась, что еще долго сможет удерживать его около себя.

— Ну чего ты опечалилась? — спросила больная Дуня, когда Глашка принесла ей лекарство. Нянька давно уже не могла ходить, и домом теперь управляла Глаша.

— Да я и не печалюсь вовсе. Рада я за барина, за жену его будущую. Ежели оставят меня здесь, буду верою и правдою служить им до конца дней своих. А что мне еще остается?

— Это умные слова, Глаша, Бог тебя наградит за твою любовь и почитание. Смирись с долей своей. Никогда еще князья и графья не женились на простых девках, и не будет того вовсе.

Глаша вышла из дома в каком-то полусне.

«Неужели и вправду придется делить мне его с другой женщиной? Неужели больше не приласкает меня и к жене своей сенной девкой приставит?»

Душа ее с каждым днем все больше и больше противилась этой мысли, но уйти из дома она не смогла.

В ту ночь она пришла далеко за полночь. Димитрий Усачев давно ждал ее у опушки, как они и договорились. Уже более полугода они встречались на этом месте, и Глаша мало-помалу привыкала к этому лихому парню. Он все не унимался и каждый день настаивал на скорейшем венчании.