Александр Бруссуев - Радуга 2

— Где? — закричал Бен во сне и открыл глаза. — Он полубессмысленно огляделся по сторонам и повторил свой вопрос:

— Где? — Никто, конечно, не ответил. А ночь уже миновала. Он обулся в свои замечательные ядо-отталкивающие тапочки и пошел по следам слизняка. Лес переговаривался на все доступные ему языки, то есть, шумел всем, чем мог шуметь. И ничего путного услышать было нельзя. Разве только родной голос родного желудка, требовавший свою порцию топлива. Не виски, конечно, а стакан апельсинового сока, кофе со сливками и гамбургер, чисбургер или даже сандвич. Или хотя бы кусок хлеба с водой. Но ничего не было, хоть тресни.

Впрочем, из большого лопуха Бен, плюнув на условности, напился росой. Потом таким же образом умылся и ощутил в себе желание жить.

То, что его ночью никто не съел, не говорило ничего о том, что им побрезговали. Прочитав в детстве Фарли Мак Гилла Моуэта, он уяснил для себя, что волки редко нападают на людей. Им легче и интереснее лопать больных и слабых оленей и мышей. Другие хищники тоже предпочитают не связываться с незнакомой и крупной дичью: мало ли что? Не бросаются же львы на первого подвернувшегося им слона в десять раз больше их самих только потому, что жрать им хочется. Можно и бивнем в глаз получить.

Это, что касается тех зверей, что мозгом наделены. Кальмары или слизняки вряд ли утруждают себя размышлениями. Вполне вероятно, что в этом лесу имеются подобные им разновидности, реагирующие на движение, тепло тела или запах страха. Так что, как ни крути, а выбираться к цивилизации, или при отсутствии таковой, к ближайшему водоему просто необходимо. Иначе не выжить. Рано или поздно сожрут и не подавятся.

Бен поколебался-поколебался, метров триста, да и сошел с дороги. Искать иглу и шелк он, конечно, не стал. Пригляделся ко мхам на деревьях, предположил, что раньше, в доброе скаутское время, можно было определить север по количеству этого самого мха. Он покружил вокруг ближайшего ствола сначала в одну сторону, потом в другую, мысленно сопоставив себя с собакой, собирающейся метить территорию. Никакой разницы в густоте, яркости и проплешинах не обнаружил. Только изловил кальмара, свалившегося прямо под ноги.

Отбросив ложный стыд и кокетство, приложился изворотливым головоногим о дерево, потом еще и еще раз. «Сосна» не рухнула, а кальмар успокоился, хотелось верить — навсегда. Но тут же на ум пришел былой боевой опыт: где кальмар — там и кошка. Бен без колебания бы расстался с добычей, пусть забирает прожорливая тварь, прислонился спиной к стволу и приготовился скинуть тушку прямо зверю в пасть. Но кошка не появилась, то ли спала где-нибудь, то ли кальмаров и без этого хватало.

Артист древесным сучком с трудом проковырял в добыче дырку, потом, меняя свои орудия труда, выдрал себе полоску мяса. Он, конечно, знал на вкус, что бы это было в прошлое время, но вкусовые рецепторы решительно отвергли сравнение с «сифудом». Морем мясо не отдавало ничуть. Скорее — кроликом, жилистым и жестким. Бен мысленно извинился перед своим желудком и истрепал тушку на нет. Живот прекратил урчать. Видимо задумался, как бы переварить новое блюдо без специй и соли. Во всяком случае, блевать не захотелось.

Кальмар при более близком знакомстве оказался с четырьмя развитыми щупальцами и двумя — так себе. Клюв имелся, им он трескал по башкам животных поменьше, птичек там разнообразных, мышек. Пока Бен вгрызался во все полезное мясо, мимо прыгало немало собратьев поглощаемого кальмара. То ли он начал обращать внимание не только на неживую природу, то ли вступил в рассадник головоногих. А раз такое дело, то здесь обязаны кормиться не только артисты с города-героя Нью-Йорка, но и опасные хищные твари.

Бен двинулся обратно по направлению оставленного улиточного тракта, чтоб более-менее безопасно преодолеть опасную зону. Пока он шел, отмечал про себя, как юный натуралист, что кальмары прыгают с дерева на дерево подобно цирковым акробатам, но не так уж редко падают на землю. А вот с травы им удается взмыть всего лишь на полметра — четыре щупальца не приспособлены, чтобы бегать, как собаки. Иначе, интересные бы собаки получились!

След слизняка все никак не находился, и Бен без особого удивления понял, что заблудился. Вообще-то было забавно: блуждая по незнакомому лесу снова заблудиться.

Иногда ему начинало казаться, что слышатся выстрелы, иногда — даже крики. Но не стоило тешить себя тщетными надеждами: чем сильнее вслушиваешься — тем больше шанс услышать, что душа пожелает. Хоть концерт «Van Hallen». Впрочем, Бен Стиллер начал уставать, то есть удивиться чему бы то ни было уже не мог. Не каждый день звезды Голливуда болтаются по дремучему лесу второй день кряду.

Хотелось ему прийти, положим, к английскому Стоунхенджу — вид камней, расставленных кругом, произвел на него впечатление, когда он на прошлой неделе летал по делам в Лондон. Говорят, это место в древности было устроено для поклонения северному богу Аполлону, иначе говоря — гиперборейскому богу. И каждые девятнадцать лет Аполлон навещал своих почитателей. С какой целью — неведомо, может, подарки раздавал, автографы, или выяснял просьбы. Почему 19 лет — да пес его знает, что-то с обращением планет. (Вообще-то каждые девятнадцать лет затмения случаются, это даже вавилонские жрецы знали. Эх, Стиллер, память подводит! А еще скаут!) Приходили из-за моря с крестом «финны» — «белые» по-кельтски, втыкали в землю свои мечи, «белые», опять же — «findias», с клеймом «Ульфберхта» и беседовали с друидами. А филиды подслушивали и потом пересказывали народу байки про героя Кухулина, такого же Каукомъели, как в стране Калевалы. Было это на самом деле, или нет, Бен Стиллер не знал, но после своего фильма «Ночь в Музее» к истории начал относится с пониманием. Что было раньше? Уж, во всяком случае, не то, что пишут в популярных учебных пособиях.

Он обошел очередную длинную, как пролет моста, корягу, минул пару громадных деревьев и увидел куцую избушку. Без окон и дверей, зато с крышей и человеком, сидящим поодаль. Человек был светловолосый и большой.

Бен Стиллер подошел поближе и спросил в никуда, опустив очи долу:

— Почему на самом донышке бутылки виски Jack Daniel's- from Tennessee нарисовано 68? Может быть, 89?

И протянул бутылку первому homo sapience, встретившемуся ему на пути.

Тем временем Шурик, администратор и несчастная украинская продавщица занимались своими делами: Шурик встал из-за стола, где только что изрядно, но безвкусно перекусил, администратор собиралась выключать телевизор, а девушка горько плакала.

— Позвольте, — сказал Шурик. — У вас тут в зеркале- изображение было. Я точно помню.