Александр Бруссуев - Радуга 2

Это принесло свои плоды: Шурик начал есть. С точки зрения практикующего механика Ваньша решил, что большей потери мощности уже не будет, раз в организм начало поступать топливо, и организм это топливо как-то перерабатывает.

Теперь можно было придумать, как добывать пропитание и где водятся старые евреи-врачи. Шурик не возражал остаться в одиночестве, хотя не в состоянии был сам ходить, даже держась за стену. Он силился не проваливаться в забытье, не очень похожее на сон, поэтому пытался говорить вслух. Если раньше, действительно, никто, кроме него самого разобрать слов не мог, то теперь Иван, порой, вступал в беседу.

— Почему в Библии про нательные крестики ничего не- говорится? — спросил Шурик у подвального свода.

— Потому что не было такого обычая, — ответил потолок- голосом Ивана, расслышавшего вопрос.

— А почему тогда в «Калевале» все их носят? Илмаринен- нательные крестики даже изготавливает в своей кузне. И золотые, и самые распространенные — серебряные.

— Ну да, помню четвертую руну:- Для меня носи, девица,

Ожерелье из жемчужин,

На груди носи ты крестик.

Говорит Вяйнямёйнен сестре Ёукахайнена, предлагая стать его женой. Та, правда, от тоски потом топится. Но действительно, на ней серебряный крестик. Да и вообще во многих местах упоминается. В 18 руне, например.

Шурик, утомившись, ничего не ответил, потянул свой сладкий чай через трубочку и показал Ивану оттопыренный большой палец руки. Это означало, по всей видимости, что ему понравилось общаться. Даже, несмотря на то, что все вопросы остались без ответов. Вообще-то некоторые вопросы и не нуждаются в объяснениях, потому как сами по себе делают ясным и понятным то, о чем и подумать-то никогда не мог раньше.

Собирались они быстро, временами заставляя себя не торопиться, чтоб весь процесс не был похож на бегство. Велосипед обнаружился один, причем на спущенных колесах. Не нужен он был в современном хозяйстве. Мини-трактор нужен, снегоход — тоже, хороший джип — как же без него, даже самого легкомысленного вида квадроцикл — незаменим. А вот старый велик «Урал» выпуска аж 1983 года — покрылся пылью, и пауки приспособили спицы колес, чтобы ловить между ними мух. Хорошо хоть висел на стенке сарая вместе с насосом, иначе как бы надувать шины, ртом что ли?

Пока Шура накачивал колеса, гадая, будут держать воздух, или уже нет, Бен обрадованно прикатил обшарпанную двухколесную тележку.

— Сюда можно загрузить много полезных вещей, — сказал- он.

— Ага, например, тебя, — ожесточенно теребя старый насос, — откликнулся Суслов.

— Почему это — меня? — очень искренне удивился- американец.

— Я — в седле, а ты — в тележке с ружьем, как- махновец.

— Почему — махновец? — Россиянин прекратил колебаться и внимательно посмотрел на Бена.

— Стало быть, в тележке ехать уже не отказываешься? — поднял брови Шура. — Это будет наша велосипедная «тачанка». Батька Махно сотоварищи когда-то додумался установить на телегу пулемет, вот и получилась мобильная огневая точка.

Актер подумал и воздел к небу указательный палец:

— Только будем меняться. — По рукам, только я первый за рулем, — засмеялся- Суслов.

Сборы были недолги, особо мародерить в пустом доме было неловко, разве что собрать еду и кое-какие полезные для ремонтов инструментарии. На самом деле, наверно, просто опыта еще не было. Внутренний барьер, чтобы погрузиться в болото, именуемое «воровство», преодолеть было не так-то просто. Да и Бен очень напрягался, когда встречал вдавленные в землю следы «Зверя Апокалипсиса». Надо было выезжать, более не задерживаясь.

Через час можно было наблюдать, как из фермерского хозяйства выкатил велосипед, управляемый не самой искусной рукой, ведущий за собой двухколесную тележку, привязанную к багажнику.

Шура временами лихорадочно крутил руль вправо-влево и стоя налегал на педали: удерживать равновесие железного коня было не так-то просто, когда прицеп сзади все время норовил остановиться. Спуск с любой горки вообще грозил перерасти в проблему. Суслов отчаянно тормозил, пытаясь найти баланс между более инерционной «тачанкой» и проскальзыванием заднего колеса по дорожному покрытию.

Бен сидел лицом вперед по направлению движения на диванной подушке и всем телом пытался сохранять равновесие. В руках он держал автомат, и если бы тот не был на предохранителе, расстрелял бы своего водителя в спину уже несколько раз. Нечаянно. Он в мыслях несколько раз обозвал всех историков, создавших образ древних боевых колесниц, врунами. Двуколки не предназначены, чтобы на них воевать, они нужны лишь для того, чтобы тренировать свой вестибулярный аппарат в самых жестких условиях, где несколько промашек означают переворот вверх колесами. Делая поправку на скорость, можно прийти к неутешительным выводам: у нерадивых учеников езды на двухколесных повозках есть все шансы переломать себе шею.

Увлеченные своими делами, они и не заметили, как вновь въехали под сень вековых деревьев. Вполне вероятно, что к исходу второго дня пути на ровном асфальте они бы и пришли к пониманию поступательного процесса, достигли бы определенного мастерства и, в конце концов, добрались бы до Питера, но тут к ним навстречу выскочил, как угорелый, парень с круглыми от ужаса глазами.

Шура бы его легко переехал, а Бен бы не позволил тележке завалиться вбок, если бы незнакомец не закричал.

— Ааа! — завопил он и врезался в велосипед.

Скорость «тачанки» была далека от крейсерской, поэтому все трое отделались легкими ушибами.

Уже падая через голову, Шура с неудовольствием отметил, что беглец-то на самом деле был не один. Метров за шестьдесят впереди мчался, напоминая своей стремительностью локомотив Янисъярви — Волховстрой 1, ночной гость фермерского хозяйства. Бен тоже обнаружил сей прискорбный факт, вываливаясь из своего гнезда, и отчаянно затосковал. Ну а незнакомец с похвальной резвостью заклинился в хитросплетении велосипедной рамы и на миг прекратил свои вокальные упражнения.

Локомотив мчался на них и ничего хорошего не предвещал. Он, конечно, чуть подсбавил обороты, когда на сцену вывалились новые участники драмы, но не настолько, чтобы поджать хвост и, поскуливая от страха, убежать в кусты. Через несколько секунд столкновение делалось неизбежным.

Все трое людей хором прокричали: «Мама!» Это отнюдь не означало, что они — братья, а мать их — огромная лесная обезьяна. Это был всего лишь вербальный сигнал к обороне.

Шура и Бен, как тараканы, на четвереньках побежали в разные стороны дороги, весьма торопясь, временами даже переходя на иноходь, а пришелец, отчаявшись развязать скрутившиеся в узел ноги, пополз к перевернутой тележке.