Френк Слотер - Дьявольская игра

— Пока хватит, и если будете вести себя плохо, никаких нежностей больше не ждите, когда мы вернемся. К Рандалу Маккарти тоже нечего ревновать, он всего лишь хочет меня соблазнить.

— Разве этого не достаточно?

— Я же говорила вам, что могу за себя постоять, дорогой. Если он распустит руки, я просто завяжу его в узел, однако он меня развлекает, когда я устаю от работы. Поэтому в какой-то мере я его должник.

— А как Роджер и Рита? — спросил Майк, разворачивая машину, чтобы выехать обратно на шоссе.

— Роджер — знающий человек. Рита сказала мне, что он имеет диплом инженера по атомной физике Чикагского университета, но он об этом мало говорит.

— Он мне показался необщительным.

— Похоже, вы не ошиблись и насчет их menage а trois; как мне показалось, Рита неравнодушна к Рандалу. Между ними явно что-то было в течение долгого времени, и что бы это ни было, Роджер, кажется, не возражает.

— Теперь я знаю, почему вы стали репортером демонов, если сумели столько выведать, когда все были в таком полусознательном состоянии…

— Я уже сказала вам, что совершенно не помню, что была там. Рита рассказала мне все, когда привезла продукты из магазина на перекрестке на следующий день. Как ни странно, она с тех пор мне больше не звонила и не спрашивала, нужно ли мне что-нибудь еще.

— Наверное, вы и впрямь завели тогда Рандала Маккарти.

— Мне нравится, когда вы ревнуете, дорогой. — Она нежно дотронулась до его руки на руле. — По-моему, в основном сдерживало меня признаться вам в своих чувствах опасение, что вы можете воспринимать меня как свое творение и поэтому рассчитывать на первоочередное право обладания.

— Правда? Я имею в виду, у меня действительно есть первоочередное право обладания?

— Не совсем, но я обязательно сообщу, когда оно у вас появится. Может быть, когда я закончу историю Лин Толман и она выйдет у меня из головы вместе с воспоминаниями о катастрофе.

— Когда же это случится?

— Еще десять дней. Рита спрашивает меня об этой истории каждый раз, когда мы встречаемся.

— Может быть, между Роджером и Лин что-то было в Чикаго. Помню, он говорил, что знал ее. Тогда, в Лейк-коттедже. — Неожиданно где-то в голове Майка прозвенел предупреждающий колокольчик. — Роджер что-нибудь говорил про это? — спросил он как бы между прочим.

— Насколько я помню, когда мы выпивали перед тем, как они отвезли меня в «Таверну Милано», он просил меня описать как можно подробнее все, что произошло с того момента, когда пилот объявил о шасси, и до того, как меня выбросило из самолета и я потеряла сознание. По вашему, это имеет отношение к тому, что он знал Лин в Чикаго?

— Вероятно, но это также может означать простое человеческое любопытство.

Жанет покачала головой:

— Я не думаю, что все так просто, Майк. Мне кажется, Роджер мог знать Лин уже много лет, может быть, даже до женитьбы на Рите. Как я сейчас вспоминаю, он говорил также о том, что терял сознание. Это случилось, когда он играл в колледже в футбол. В течение многих месяцев после этого у него наблюдались провалы памяти.

— Какие провалы? — спросил Майк, сразу же насторожившись.

— Когда он временами приходил в себя, то не мог понять, как попал в то или другое место. Или сколько времени находился в состоянии, о котором не может ничего вспомнить. То же самое, что уже несколько раз случалось со мной.

У ресторана Говарда Джонсона на окружной автодороге на другом берегу Потомака Майк и Жанет обнаружили Джорджа Стенфилда, нервно расхаживающего по автостоянке.

— Что случилось? — спросил Майк газетчика, после того как он указал им на пустую стоянку и они вылезли из машины.

— Пойдемте внутрь. Мы можем заказать гамбургеры и кофе, пока я объясню. Боюсь, что это весь обед, которым я сейчас могу вас угостить.

— Если все это связано с тем, что произошло в «Таверне Милано» прошлым вечером, дядя Джордж, — сказала Жанет, — то я виновата. Но я немного выпила и, наверное, много болтала?

— Не оправдывайся, — проговорил Стенфилд, — мне самому не стоило держать тебя в тени так долго, но я планировал представить одновременно новую книгу и новую Жанет Берк.

— Я ничего не помню после двух рюмок, выпитых еще в коттеджа. Алкоголь всегда на меня так действовал.

Стенфилд кивнул официантке:

— Гамбургеры и кофе для троих. Мы спешим. — Потом он повернулся опять к ним. — Наш осведомитель по району Западного берега был в таверне и сообщил сегодня утром по телефону репортеру светских новостей, что ты была там и произвела сенсацию. Поскольку мы не знаем, кто еще из газет, радио или телевидения был там, мы решили, так сказать, раскрыть тебя в воскресном выпуске, перед тем как телерепортеры окружат тебя в твоем коттедже. Какую информацию вы можете дать нам из больничных записей, Майк?

— Вам они не понадобятся. Больничный фотограф отснял всю операцию, и у меня есть все цветные отпечатки. Они хранятся в папке Жанет в моей приемной вместе с разрешением больницы на их использование.

— Отлично! Это избавит нас от многих забот при подготовке главного материала. Мы хотим напечатать детальный отчет о хирургическом чуде, которое не только спасло ей жизнь, но и превратило ее в прекрасную женщину. — Стенфилд наклонился и внимательно всмотрелся в ее лицо. Потом одобрительно кивнул. — Этот темный макияж, которым ты пользуешься, скрывает почти все оставшиеся пятна, дорогая. Гример, которого я нанял для работы с нами сегодня в студии, вероятно, скроет их все.

Затем он повернулся к Майку:

— А где отливка, которую вы сделали с модели, подготовленной до операции?

— У меня дома. Вместе с остальными материалами по этому случаю. Я готовился к выступлению и экспозиции на осеннем совещании местного общества специалистов по пластической хирургии.

— Тогда поезжайте домой прямо отсюда и привезите все, что нужно, а я отвезу Жанет в издательство, где уже ждет гример, — сказал Стенфилд. — Ты захватила с собой купальник, как я просил, дорогая?

— Да, но он очень откровенный.

— Чем откровеннее ты будешь, тем больше газет мы продадим в воскресенье, — заверил ее Стенфилд. Мы будем в фотостудии «Стар ньюз», Майк. Когда приедете, скажите охраннику, кто вы такой, и он поможет донести весь материал. Да, и не забудьте отливку модели.

— Я также захвачу цветное фото Афродиты из Британского музея, — пообещал Майк, — когда мне пришла идея его использовать, я позвонил другу в Лондон, и он прислал мне цветной снимок. Он опоздал к операции, но это очень приятная картинка.

— Отлично, — сказал Стенфилд, — Молли Вокер, наш лучший репортер по гуманитарным вопросам, уже ждет нас и начнет интервьюировать Жанет, пока мы займемся картинками «после». А та фотография, которую я вам дал, Майк, когда вы работали над моделью, будет «до этого», поэтому обязательно возьмите ее тоже.