Инна Александрова - Школьная история, рассказанная самоубийцей

Радостный племянник оторвался от бумаг и с удивлением увидел, что его умершая вроде бы тётя стоит перед столом, – с распухшей синей физиономией, с растрёпанными седыми космами и со следом верёвки на шее.

– Уууу! – сказала Полиморфа.

От такого поворота событий кого угодно пробрала бы дрожь. Но лысый дядя, наверное, был материалистом и в жизнь после смерти не верил.

– Тётя… так вы, значит, не умерли?.. – разочарованно произнёс он. – А зачем здесь тогда этот гроб?..

Я едва сдерживала смех.

– Да она ещё вас переживёт… Видишь, он тебя не боится, – сказала я Полиморфе, всё ещё стоявшей перед нами в образе старухи. – Может, отпустим его?.. Ко мне гостья пришла.

Поля взмахнула рукой, и спящий исчез – проснулся. Где-то далеко, в другом городе, по другую сторону мира, лысый дядя заворочался в постели, толкнув в бок жену.

– Знаешь, мне сейчас такой сон приснился… – сонным голосом поделился он. – Как будто тётка наконец откинулась, а нам оставила дом и дачу… что скажешь, а?..

Спящий пропал, а мы с Иренкой остались наедине с Полиморфой. Она всё ещё была в облике покойницы, с синим лицом и седыми космами. Поля ещё не успела выйти из образа, словно талантливая актриса, перевоплотившаяся на сцене. Когда лысый дядя исчез, она недолго думая переключилась на другую спящую – Иренку, то ли забыв, что она моя гостья, то ли не расслышав моих слов…

Поля обернулась к Иренке и сказала:

– Уууу!

Иренка, к тому времени уже успевшая вспомнить мои рассказы о Полиморфе и сопоставить их с тем, что она видит, отреагировала более чем странно. Она широко улыбнулась и сказала:

– Я тебя узнала. Ты Поля, да?..

От такой наглости Полиморфа потеряла дар речи. Обычно спящие боялись её, – а эта рыжая девчонка улыбалась, глядя в синее мёртвое лицо…

Образ старухи сделался размытым, поплыл; Поля приняла более привычный облик – превратилась в мою мать; именно так она и выглядела почти всегда…

– Ой, – сказала Иренка, когда на месте старухи неожиданно возникла молодая черноволосая женщина с бледным, как мрамор, лицом. – Ну, приятно познакомиться… Как дела?

Иренка явно хотела завязать какое-то подобие светской беседы.

– Ну, пойдёмте в кухню, подогреем чай, – пытаясь улыбнуться, пригласила я. – Я из школы пирожных принесла…

Иренке всё-таки удалось растопить лёд: она завязала знакомство с Полиморфой, хотя раньше та никогда не дружила со спящими. Через несколько минут мы втроём уже сидели на кухне и мирно беседовали. Казалось, так было всегда: на плите закипал чайник, на столе красовались пирожные со взбитыми сливками и шоколадом, а Иренка, мило улыбаясь, рассказывала какую-то историю, как будто она была в гостях у обычных людей, а не у мёртвой и призрака…

Наверное, она смогла бы пожалеть и понять даже страшного сказочного монстра…

Я догадываюсь, почему она такая. Иренка просто ещё не знает, что любовь придумали люди, чтобы обманывать друг друга. Если узнает, – станет такой же, как я… такой, как все здесь… Тогда ей тоже будет всё равно, с кем она говорит и кого встречает. Сегодня одни люди, завтра другие… какая разница?.. Она просто не знает… Ну и пусть.

– Ну и гадючник там у вас, – сказала Иренка, когда мы встретились в школе на следующее утро.

– Ну а чего ты хотела?.. Конечно, дом странный, но я привыкла. Я же мёртвая. Нежить как нежить… Думаешь, самоубийцы попадают в рай?..

Между нами иногда происходят очень странные разговоры. Как-то раз я спросила Иренку:

– Сколько тебе лет?

– Тридцать…

– Так много?! – удивилась я.

Взрослые часто попадают в нашу школу; воспоминания детства влекут их сюда, и в этом нет ничего удивительного. Но Иренка казалась мне девчонкой, да она так и выглядела, – худенькая, веснушчатая, рыжая; она была небольшого роста, и мне казалось, что мы с ней ровесницы, что ей не больше пятнадцати-шестнадцати лет… Впрочем, в мире смерти и снов всё выглядит немного иначе.

В другой раз я спросила её об имени: почему Иренка? Почему не Ира или Ирина, например?..

– Ну, понимаешь, – смутилась она, – вообще-то я и есть Ира… Иренка – это мой ник. Меня так зовут на одном сновидческом форуме… на сайте о снах. Недавно мы со знакомыми из инета решили встретиться в сновидении… чтобы проверить, возможно ли вообще такое. Договорились встретиться в школе… поэтому я и прихожу сюда.

Я молчала. Инет, ник, сайт… Эти слова мне ничего не говорили.

– Ты знаешь, что такое Интернет?..

Я отрицательно мотнула головой.

– Сколько же тебе лет?..

– Пятнадцать… – неуверенно ответила я. – Наверное, пятнадцать. Я точно не помню, но Ритка, – а мы с ней ровесницы, – говорит, что ей пятнадцать лет…

– Ты можешь сказать, в каком году умерла?

Я назвала ей точную дату. Я многое забыла, но это число ещё помнила. Для меня оно давно перестало быть просто набором цифр, – чёрные закорючки в календаре стали как будто живыми, зловещими, окрасились алым пламенем моего последнего заката…

Я умерла в середине шестидесятых, а Иренка родилась в семидесятые, – в другом городе, в другой семье. В мире живых мы не встретились. Она родилась через десять лет после моей смерти…

Я умерла в шестидесятые, а сейчас, как оказалось, был уже другой век. Двухтысячные, – начало тысячелетия. Это звучало, как фантастика; такого я не могла увидеть даже в снах. Мир, должно быть, изменился, но я ничего об этом не знала. Здесь всё было таким, как всегда; все дни были одинаковыми, и время, наверное, текло как-нибудь иначе…

Я смотрела на Иренку, – на её распущенные волосы, на платье странного покроя, расстёгнутое красное пальто… всё это выглядело таким неуместным в нашей школе, где ученицы носили коричневую форму и заплетали косы. Наверное, она не врала, что на земле наступило будущее… а я навеки осталась там, в прошлом, и уже никогда не вернусь…

Прошло сорок лет, и мои родители, должно быть, уже состарились. Интересно, как они там? Живы ли ещё?..

В памяти вдруг всплыла строчка из давно забытой песни: "Смерть не страшна"…

Смерть не страшна: дует синий ветер,

Гаснет призрачный, тусклый свет…

Встань у окна, – ты и не заметишь,

Как промелькнёт десять тысяч лет.

Смерть не страшна: звёздными лучами

Освещаются все пути.

Ты не одна; долгими ночами

Верь и жди меня, верь и жди…

Мне представилось: в полутёмной комнате у окна стоит женщина и плачет. Наверное, моя мама плакала, когда я умерла…

– Хочешь, я заберу тебя отсюда? – неожиданно спросила Иренка.

Я молчала. Просто потому, что не верила. Я ведь давным-давно мертва… ну куда она меня заберёт?..

"Ночь так темна"… – вспомнилась мне ещё одна строчка.

Ночь так темна; детская кроватка