Джессика Спотсвуд - Дар или проклятье

Я знала, что Пол скоро вернется; об этом знал весь наш городок. Последние несколько недель миссис МакЛеод только об этом и говорила. Должно быть, он приехал на несколько дней раньше, чтобы сделать ей сюрприз. Я смотрю на него, не отрываясь. Он сильно повзрослел. Теперь это не пятнадцатилетний мальчишка, а мужчина девятнадцати лет, выше, чем мне помнилось, — теперь я едва достаю макушкой до кончика его носа. Кроме того, он отрастил аккуратно подстриженную бородку и усы, которые темнее его блондинистых волос. Пол неторопливо прохаживается в тени клена и выглядит в своем сюртуке настоящим джентльменом.

— Мистер МакЛеод, вы наконец-то вернулись. Как поживаете? — Я делаю книксен, сожалея о том, что на мне старое, некрасивое платье.

Это на Мауре прекрасно смотрится цвет зеленых яблок, а я в нем совсем не хороша. Почему я не надела лиловое платье из парчи?

— Весьма неплохо, а вы? — Он переступает с ноги на ногу.

Неужели он тоже нервничает? Его зеленые глаза внимательно изучают мое лицо, и я вспыхиваю.

— Очень хорошо. — Я все еще сержусь на него.

— Мы с матушкой как раз выехали прогуляться. Позвольте подвезти вас домой?

Ох. Меня еще никогда не подвозили мужчины. Я непременно должна быть милой. Маура права: Пол — наилучший кандидат в мужья, мой самый верный шанс на замужество. Если я не буду помолвлена в самое ближайшее время, этим займется Отец. Или выбор за меня сделают Братья, а они могут выбрать кого угодно — от одинокого пожилого вдовца до набожного кандидата в члены Братства. Вряд ли это меня порадует.

Однако Пол не потрудился даже приехать на похороны моей Мамы. Девушке не дозволяется переписываться с мужчиной, пока он не стал ее женихом, но на самом деле он, конечно, мог бы написать мне, не ограничившись сухой запиской с соболезнованиями моему Отцу. Если бы он думал обо мне — скучал по мне — он бы наверняка написал. Пока он не уехал, мы были лучшими друзьями. Мужчина, что стоит сейчас передо мной, — незнакомец.

Да и я уже не та беззаботная Кейт, которую он помнит. Увидеть его снова оказалось все равно, что попрощаться с беспечной девчонкой, еще не знавшей, сколько утрат ждет ее впереди. Она гораздо больше смеялась и гораздо меньше тревожилась. Я принимаю решение:

— Позвольте мне сказать сестрам, что я уезжаю.

Маура с энтузиазмом приветствует Пола, а Тэсс смущенно улыбается. Я сообщаю, что МакЛеоды вызвались отвезти меня домой, Маура свирепо зыркает на меня глазами: я отбываю, а они с Тэсс вынуждены разводить с соседями скучные политесы. Я не могу сдержать ухмылки. Сестра мечтала о друзьях? Что ж, возможно, сейчас самый подходящий момент, чтобы с кем-то подружиться.

Пол подсаживает меня в коляску. Я располагаюсь на кожаном сиденье подле его матери, а сам он устраивается напротив нас. Миссис МакЛеод нервно расправляет покрывало на коленях и вздрагивает, когда пара гнедых трогает коляску с места. Я подозреваю, что открытый экипаж целиком и полностью на совести Пола — всем известно, как его мать боится подхватить простуду.

— Доброе утро, миссис МакЛеод, — говорю я, — как поживаете?

Почтенная дама одаряет меня кислой улыбкой и начинает рассказ о своих болях и спазмах. Пол — ее любимчик, и она, ясное дело, не станет симпатизировать ни одной девушке, на которую он обратил внимание, но я всегда ее особенно раздражала. Возможно, тут дело в моей жизнестойкости.

— Как прошла учеба? — интересуюсь я.

— О, Пол стал правой рукой мистера Джонса. И в университете он был на хорошем счету, — восторженно отвечает она. — Скажи ей, сынок.

— В общих чертах верно, но в основном я сидел в библиотеке, — уходит от ответа Пол.

Могу держать пари: библиотека отнимала у него ничтожно мало времени по сравнению с прогулками по городу и кутежами.

— Он просто скромничает, — говорит миссис МакЛеод.

— Нью-Лондон огромен. Там каждый день идет стройка, с утра до вечера. Ну кроме воскресений. Новые заводы, новые портовые склады для хранения грузов, жилые дома. Во всех домах газовое освещение, а в некоторых даже теплые ватерклозеты!

— Вы только подумайте! — вздыхает миссис МакЛеод.

— На улицах творится форменное безумие. Круглосуточно прибывают поезда и привозят все новых и новых людей, которые надеются найти работу. В порт приходят суда из Европы и даже из Дубай, привозят пассажиров и товары. В трехкомнатных квартирках над магазинами и тавернами живут целые семьи! Сейчас просто замечательное время для архитекторов!

Я не могу всего этого вообразить. Я знаю только жизнь здесь, в Чатэме. Я никогда не покидала Мэн, не ездила дальше, чем на побережье.

— Таверны? Не могу представить себе, чтобы Братья их одобрили.

Пол хихикает.

— Братья постоянно закрывают их, но они так же быстро открываются. Братья без устали предостерегают людей от выпивки и азартных игр. — Он закидывает руки за голову, и я не могу не отметить, как великолепно сидит на нем костюм. — Они держат клубы для джентльменов в ежовых рукавицах, — продолжает он, — но можете мне поверить…

— Пол, я уверена, что мисс Кэхилл не желает слушать твои возмутительные истории. — Миссис МакЛеод ставит ноги на грелку, которая лежит на полу коляски. — Дорогие, вы уверены, что не замерзли?

Я бы с удовольствием послушала возмутительные истории, но вот беда, сказать об этом никак нельзя. Мы с Полом начинаем дружно убеждать его матушку, что нам вполне удобно. Мы въезжаем в яблоневый сад; ветви деревьев согнулись от красных ароматных яблок, и я стараюсь дышать поглубже. Воздух тут пахнет осенью, пахнет домом. Интересно, чем пахнет воздух Нью-Лондона — дымом заводов? Нечистотами?

— А вы насовсем вернулись? — спрашиваю я Пола.

— Там будет видно. Я скучал по этим местам, — на мне опять останавливается пристальный взгляд зеленых глаз, и я опять краснею.

— Без Пола тут все было иначе, не правда ли, миссис МакЛеод? — безразлично говорю я, чтобы сменить тему, и почтенная дама с радостью повествует, как она скучала по бесценному сыночку, каким тоскливым и тихим был без него дом и какой званый обед она запланировала, чтобы отпраздновать его возвращение.

— Вы ведь придете, не правда ли? Вы, и Маура, и ваш Отец? — Пол скорее утверждает, чем спрашивает.

— Непременно. — Это всего лишь приглашение, поэтому я с легкостью даю свое согласие.

МакЛеоды — наши ближайшие соседи; в детстве я проводила в их доме почти столько же времени, сколько в своем собственном. Я улыбнулась, вспомнив, как Пол уговорил меня пройтись по ограде свинарника МакЛеодов. Тогда я упала, растянула щиколотку и потеряла сознание от боли и страха. Обмирая от ужаса, Пол отнес меня домой; он страшно боялся, что я умерла, и он в этом виноват. А уверившись, что со мной все в порядке, несколько месяцев дразнил меня, изображая, что падает в обморок.