Кирстен Миллер - Вечные

Хейвен вытащила из одной вазы бледно-розовую розу и выбросила в открытое окно. Довольная этим жестом, она порылась в своих вещах и нашла джинсы и футболку. Под ворохом нижнего белья на дне чемодана лежала распакованная гравюра, купленная для нее Йейном в Риме. Хейвен сняла с гравюры бумагу и ощутила неожиданный укол ревности, глядя на счастливую пару влюбленных, лежавших в густой траве. Она позавидовала не девушке, изображенной на гравюре, а той наивной девушке, какой она сама еще пару дней назад была в Италии.

Она положила гравюру изображением вниз рядом с запиской Йейна и оделась. Проверив, нет ли кого-нибудь в доме, она приготовила кофе и поднялась с чашкой на крышу. Усевшись в раскладной деревянный шезлонг, она набрала номер Бью.

— Алло? — ответил Бен Декер.

Услышав знакомый голос, Хейвен обрадовалась.

— Привет, мистер Декер. Это Хейвен. Как у вас дела? — Она добавила шепотом: — Бью еще не готов уехать из Сноуп-Сити?

Бен рассмеялся.

— Я заставил его покрасить дом. Похоже, и крышу пора просмолить. Говорят, сегодня жара будет девяносто градусов. Самое время повозиться с горячей смолой.

— Какой вы жестокий человек, мистер Декер.

— Я очень рад, что у меня еще хватает пороха на такое, — признался Бен. — Кстати, вчера я видел в городе твою маму. Похоже, она очень за тебя волнуется.

— О Господи, — простонала Хейвен. — Я совсем забыла ей перезвонить. Имоджин, наверное, уже назначила награду за мою голову.

— Не удивлюсь, если это так, — со смехом проговорил Бен. — Ну, ты вряд ли для того позвонила, чтобы со мной поболтать. Сейчас разбужу Спящего Принца.

— Хейвен, сейчас семь часов утра, — возмущенно проговорил Бью, взяв трубку.

— Прости, — извинилась Хейвен. — Похоже, у меня тяжелый случай болезни часового пояса. Я даже на часы не посмотрела.

— Ну что, ты вчера побывала у этих экспертов по реинкарнации? — зевнув, осведомился Бью.

— Побывала. Но той женщины, с которой я хотела поговорить, не было на месте.

— Значит, нужно сходить еще раз, — настойчиво проговорил Бью.

— Не знаю, стоит ли. Мне там было немного страшновато. И я уже не уверена, что мне так уж необходимо еще раз идти туда. Пока я сидела в приемной ОУ, я познакомилась с одним интересным молодым человеком, и он посоветовал мне посетить Историческое общество по соседству. Там мне выдали целую коробку материалов об ОУ, и я нашла блокнот с кучей газетных вырезок. Статьи про Этана Эванса.

— И?

Хейвен сделала глубокий вдох.

— Скажем так: не во всех заметках о нем отзываются лестно. Похоже, масса народа считала его плохим мальчиком. Пишут, что он убил доктора Стрикленда ради его денег. Ходили даже слухи о том, что он убил Констанс.

— Ну, это уж слишком! Зачем ему могло понадобиться убивать Констанс?

— Чтобы унаследовать все ее деньги и потом счастливо жить с другой женщиной, которая была его любовницей, — с той, которую Констанс знала под именем Ребекки Ундервуд. Эту женщину я видела в видении — в тот день, когда грохнулась в обморок в кабинете доктора Тидмора.

Хейвен услышала, как Бью вскочил с кровати. Его босые ноги шлепнули по полу.

— Ничего себе… И ты действительно веришь, что Этан сделал все это?

Бью окончательно проснулся.

— Я не знаю, чему верить. Судя по некоторым заметкам из этого блокнота, «National Enquirer» выглядит, как «New York Times». Но если все правда, то многое объясняется, верно? Подумай, Бью. Может быть, я именно поэтому должна была оказаться здесь. Если я найду доказательства того, что Этан Эванс был преступником, я смогла бы раскрыть сразу три убийства.

— Три? Я знаю про Констанс и Стрикленда, — сказал Бью. — Кто третий?

— Джереми Джонс.

Бью негромко присвистнул.

— Черт, Хейвен. Дело, похоже, серьезное. Разговор уже не только о том, что произошло девяносто лет назад. Джереми Джонса нет в живых всего несколько месяцев!

— Да знаю я! Но я не могу уехать из Нью-Йорка, пока не пойму, что происходит. Я этого никогда себе не прощу.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — проговорил Бью и замолчал. Немного подумав, он спросил: — А тебе больше негде пожить? По-моему, только полная дура станет спать в доме маньяка.

— Наверное, я могла бы снять комнату в обществе «Уроборос». Но как я смогу вести расследование, если начну прятаться от единственного подозреваемого?

— Ты уверена, что сможешь во всем разобраться, Хейвен? Понимаешь, если рассуждать объективно, пока что ты нашла только кипу старых газетных вырезок. Реальные улики у тебя есть?

— Не то чтобы реальные… — Хейвен запнулась. — Погоди минутку. Я узнала, что у Констанс остался в живых кто-то из родственников. Женщина по имени Фрэнсис Уитмен. Это она пожертвовала Историческому обществу блокнот с вырезками — в тысяча девятьсот девяносто пятом году.

— Ну вот! Вот тебе и возможность! Ты должна с ней увидеться!

— Как? Откуда мне знать, где она живет? Может быть, в Тибете.

— А ты ее в Интернете не искала?

— Нет, — смущенно ответила Хейвен.

— Господи, Хейвен! Если бы я тебя не знал так хорошо, я бы решил, что ты струхнула. Подожди, я сейчас.

Он положил трубку. Хейвен услышала, как он встал с кровати и включил компьютер. Несколько минут спустя из динамика послышался голос Бью.

— Проще простого. Ее адрес — дом сто пятьдесят, Центральный парк, западная сторона. Жилой дом «Андорра».

На семнадцатом этаже этого дома когда-то жила Констанс Уитмен. От одной мысли о возвращении туда у Хейвен закружилась голова.

— Не знаю… — растерянно проговорила она. Храбрость мало-помалу угасала. — Там была квартира родителей Констанс. Думаю, что мне будет неловко…

— Проклятье, Хейвен! — взревел Бью. И Хейвен вздрогнула. — Иногда приходится делать то, что не хочется! Ты не постеснялась разбудить меня в семь утра, но при этом не желаешь делать ничего, чтобы тебе не было неловко!

— Чья бы корова мычала, — огрызнулась Хейвен. — Ты даже из Теннесси смыться не можешь.

— Не смей об этом говорить! Я тебе уже говорил: это не обсуждается. А теперь наберись храбрости и сходи в гости к мисс Уитмен. Иначе я больше не стану помогать тебе. Сама выкручивайся.

— Ладно, — вздохнула Хейвен.

— И позвони мне после того, как сходишь к ней!

— Слушаюсь, босс, слушаюсь, — пробормотала Хейвен и положила трубку.

Дом под названием «Андорра» действовал унижающе даже издалека. Он был так огромен, что в нем могло бы поместиться все население Сноуп-Сити. Он был знаменит двумя башнями, которые поднимались так высоко в небо, что в сравнении с ними все соседние дома казались карликами. Эти башни всегда напоминали Констанс рога. Хейвен вспомнила об этом, неохотно шагая на север вдоль западного края Центрального парка. Поравнявшись с домом, она увидела два абсолютно одинаковых входа и инстинктивно выбрала тот, что был южнее. Входя в подъезд, Хейвен почувствовала, как напряглось все тело. Она словно бы вошла в пространство кошмарного сна. Если бы пожилой швейцар не встретил ее дружелюбной улыбкой, у нее, пожалуй, не хватило бы храбрости обратиться к нему.