Кирстен Миллер - Вечные

У Хейвен подкосились колени.

— Он мертв? — шепотом спросила она.

— Еще нет, но он у них в руках. «Серые люди» схватили его сразу же после того, как ты убежала из кафе. Если бы не ты, Адам позволил бы ему остаться в живых. Йейн слишком много знает. Он опасен для общества. А кроме тебя, Адам неравнодушен только к обществу.

— Значит, ты собираешься сидеть сложа руки? Ты позволишь Адаму Розиеру убить человека, которого любишь?

— А что я могу сделать? — в отчаянии взвыла Падма. — Всем, что у меня есть, я обязана Адаму. Если я предам его, он у меня все отнимет. Тебе повезло, если ты помнишь только одну из прежних жизней. А я столько раз была нищей и несчастной. Я не могу вернуться к такой жизни!

— Значит, ты никогда не любила Этана, — сказала Хейвен. — Если бы любила, деньги бы для тебя ничего не значили.

— Ты судишь меня? — злобно оскалившись, выкрикнула Падма. — Не я виновата в том, что Йейна могут убить. Если бы ты не была так эгоистична, он был бы со мной, и мы были бы счастливы. А ты могла бы жить по-королевски. Адам дал бы тебе все, чего бы ты ни пожелала. А теперь просидишь в этой комнате взаперти лет шестьдесят. А потом ты умрешь, и все начнется сначала!

— Йейн не умрет, — решительно заявила Хейвен.

— И как ты собираешься его спасти?

— Я его не спасу. Ты спасешь. Как только ты отсюда выйдешь, ты сделаешь телефонный звонок.

— Надеюсь, ты не ожидаешь, что я стану звонить в полицию? — хмыкнула Падма. — У Адама везде свои люди. Не только в департаменте полиции Нью-Йорка, но и в мэрии, и в администрации губернатора. Никто не станет вмешиваться в дела общества.

Хейвен взяла добытый в коллекции Адама старинный карандаш для подводки глаз и написала десять цифр на белом шелковом носовом платке с вышитыми инициалами Констанс.

— Если хочешь, чтобы я сохранила твою тайну, набери этот номер. Тому, кто ответит, скажи, где меня искать.

Поздно вечером он наконец явился. Мрачно красивый и изысканный, во фраке безупречного покроя, он сошел бы за персонажа немого фильма Века Джаза. Странная легкая размытость черт лица только усиливала эффект. «Он как бы мерцает, — подумала Хейвен, — словно состоит из пикселей, а не из плоти и крови!»

— Здравствуй, Хейвен.

Он всегда был так учтив, так безупречен.

— Адам.

— Можно мне присесть?

Хейвен пожала плечами.

— Да пожалуйста. Это твой дом. А я здесь — в ловушке, до конца жизни. И, как я понимаю, не впервые. — Она указала на шкаф, в ящиках которого хранились скелеты.

Адам сел на диван рядом с ней. Хейвен стало зябко.

— Мне очень жаль, — сказал Адам. — Я надеялся, что до этого не дойдет. Но если только заперев тебя здесь, я добьюсь, чтобы ты была рядом со мной, значит, иного выбора у меня нет. Прошло столько времени. И я был так одинок.

— Ты меня и прежде держал взаперти, но из этого ничего не вышло, — заметила Хейвен. Ей стало почти жаль его. Она знала, какие страдания может принести любовь. — Не из-за этого ли все началось?

— Ты помнишь нашу жизнь на Крите? — печально спросил Адам. — Тогда все было просто идеально, не так ли? Мне не хотелось ничего менять. Я пытался уберечь то, что было между нами, но, как ты знаешь, меня постигла ужасная неудача.

— И все же ты хочешь снова попробовать сделать то же самое? Держать меня взаперти и надеяться, что я тебя полюблю?

Адам обвел взглядом комнату и посмотрел на Хейвен.

— Нет, вовсе не это было у меня на уме. Я надеялся только завоевать тебя и уговорить быть моею. Я обожаю тебя, Хейвен, и мне совсем не по сердцу удерживать тебя против твоей воли. И когда я так поступаю, это происходит только от отчаяния. Порой необходимость быть рядом с тобой слишком сильна, и я не в силах этому противиться.

Боюсь, сейчас как раз такой случай. Я мечтал о том, чтобы прожить рядом с тобой несколько десятков лет. С Констанс я был близок к тому, чтобы прервать цикл, и я был уверен, что эту жизнь мы проведем вместе. Но мои планы рухнули вновь. На этот раз ты знаешь слишком много, и у тебя нет никаких чувств ко мне. Но теперь ты здесь, и я не хочу отпускать тебя.

— Что ты хочешь сказать? Что значит «был близок к тому, чтобы прервать цикл» с Констанс? — спросила Хейвен.

— Если мне удастся в какой-то жизни заставить тебя перестать любить его, ты его больше никогда не отыщешь. Связь будет прервана, и ты будешь принадлежать только мне.

— Вот так все легко и просто? — удивилась Хейвен.

Адам горько рассмеялся.

— Наоборот, очень нелегко. Мне было непросто обвинить Этана Эванса в смерти Августа Стрикленда. Очень сложно, понимаешь? Пришлось убить старика, подделать его завещание, распустить слухи. Видишь, как далеко я способен зайти ради тебя? И все почти получилось. В особенности после того, как я пустил в ход Ребекку. Я едва не настроил тебя против Этана.

Адам говорил так, словно все это было для него игрой. Жалость, шевельнувшаяся было в сердце Хейвен, сменилась гневом.

— Ты убил доктора Стрикленда?

— Он бы все равно скоро умер, — небрежно отмахнулся Адам. — Несколько лишних лет — сущая чепуха в порядке вещей. Я не сомневаюсь: он уже вернулся в мир и зачинает свою новую маленькую Утопию где-нибудь во Франции или в Руанде.

— И Констанс тоже убил ты?

— Как ты можешь так думать?! — вскричал Розиер. — Твои жизни короче моих, намного короче, но даже неделя без тебя заставляет меня страдать. Неужели ты не понимаешь? Неужели не видишь, что я посвятил себя тому, чтобы уберечь тебя? В этой жизни я наблюдал за тобой с тех пор, как тебе исполнилось десять лет. Вот когда я нашел тебя!

— Ты шпионишь за мной уже восемь лет?

От этой мысли Хейвен стало не по себе. У нее возникло такое ощущение, будто все это время к ней прикасались грязными руками.

— Я наблюдал за тобой, — поправил ее Адам и придвинулся ближе к ней. — Я приставил к тебе людей, которые заботились о тебе, с того самого дня, когда твой отец написал письмо в общество «Уроборос». Конечно, я не всегда мог быть рядом с тобой, но все же несколько раз я посетил Сноуп-Сити. Когда у вашего учителя физики в шестом классе случился нервный срыв, я его заменял на протяжении трех дней. Я был в магазине твоего отца в тот день, когда он нанял Веронику Кейб. Я помогал твоей бабушке отбирать книги в библиотеке, чтобы их потом запретили. Но более всего я полагался на сообщения доктора Тидмора.

— Значит, Тидмор работает на тебя?

Кое-что начало проясняться.

— Тидмор оказывает услуги добровольно. Уже несколько лет он является верным и преданным членом общества. Вскоре после того, как получили письмо твоего отца, я отправил Тидмора в Сноуп-Сити. Он должен был помочь тебе забыть прошлое. Но, конечно, прежде следовало разобраться с твоим отцом. Ведь он записывал каждое слово, какое произносили твои милые маленькие губки. Я решил, что тебе стоит начать все сначала, Хейвен. Так трудно нести груз столетних воспоминаний. Я слишком хорошо знаю, каково это. Я решил, что как только ты повзрослеешь, ты приедешь в Нью-Йорк и я подарю тебе жизнь, о которой ты всегда мечтала.