Виктор Песиголовец - Любовница Леонарда[СИ]

— Что же делать? — Архелия потерла пальцами крылья своего тонкого носа, словно он окоченел на морозе.

— Не знаю, милая, не знаю…

Пока вскипал чайник, Евдошка положила на тарелку несколько золотистых вергунов, достав их из большой эмалированной миски, и подала девушке.

— Я их утром приготовила! Вроде вкусные получились…

— Так что же мне делать, бабушка? — Архелия с надеждой смотрела на старушку, ища в ней не столько понимания и сочувствия, сколько защиты и покровительства.

— Надо подумать…. Даже не представляю, как тебе помочь…

Вернувшись домой, девушка обнаружила на обеденном столе грязную посуду, а в комнате Павла — скомканную постель и разбросанную одежду, как будто ее специально вывалили из платяного шкафа. Пришлось целый час наводить порядок, одни вещи раскладывать по полочкам, другие — развешивать на тремпеля. Занимаясь этой ненужной работой, Архелия ужасно злилась. Ну, зачем отец и Райка устроили такой жуткий бардак? Да еще и посуду оставили немытой. Это что же получается, за ними теперь каждый раз убирать, исполняя роль служанки? Нет, уж лучше действительно уехать к бабушке Настасье! Она будет рада, да и дед Анатолий — человек, кажется, гостеприимный и добродушный — в приюте не откажет.

Девушка так увлеклась этой мыслью, что готова была хоть сейчас начать собираться к отъезду. Но потом поостыла. Ведь Сысоевой только того и надо, чтобы остаться наедине с Павлом и помаленьку прибрать все добро к рукам. Нельзя этого допустить! Следует держать свои эмоции в узде, а уговоры и увещевания охотницы до нажитого чужим трудом пропускать мимо ушей. Нужно бороться! Вот только как, если батька полностью на стороне своей коварной пассии?

Архелия не приседала до самого вечера. Почистила хлев, сгребла навоз в кучу, потом погрузила его в деревянную тачку, отвезла за огород и вывалила в специально вырытую яму. Покормила корову, крепко подросшего бычка, годовалую телку, четырех поросят, сотню курей и три десятка мускусных уток. Постирала постельное белье, свои и отцовы носильные вещи. Пропылесосила в комнатах, вымыла полы. А после всего приготовила ужин — жаркое со свинины, винегрет и кастрюлю взвара из сухофруктов.

Павло явился домой только в одиннадцатом часу вечера и с порога напустился на дочь с упреками:

— К чему ты выкинула этот фортель в обед? Как тебя прикажешь понимать?

— А чего Райка стала меня поучать и порочить? — огрызнулась девушка. — И борщ ей не такой, и учили меня плохо, и бухгалтером я не могу работать! А сама — неотесанная дура! Даже среднюю школу толком не окончила!

— Ты язык-то свой попридержи! — вскипел отец. — Добром прошу! А не то, возьму в охапку и так отстегаю поясом по заднице — десятому закажешь! И не посмотрю, что уже взрослая!

Норов у Павла был крутой, Архелия это знала хорошо. Не раз получала от него пощечины да затрещины. Но поясом он никогда не сек и даже не вспоминал о нем. А теперь, когда стал якшаться с Сысоевой, вдруг начал им грозить! Вот что значит дурное влияние!

— Так, по-твоему, я во всем неправа, а Райка твоя — прямо святая! — девушка стояла у газовой плиты и с обидой смотрела на отца.

— Конечно, ты не права! — громыхнул он. — Тебе человек добра желает, советует учиться, а ты, вместо того, чтобы сказать спасибо, швыряешь черпаки!

— Ты еще скажи, батька, что я должна последовать совету Сысоевой и немедленно уехать в Полтаву! — не унималась Архелия.

— А что, Раиска, если подумать, дело говорит! — Павло устало опустился на табурет и, облокотившись о стол, уже более спокойным тоном прибавил: — К поступлению в вуз нужно готовиться серьезно, а не так, как ты! Я, понятно, не отказываюсь платить за обучение, но мне надо, чтобы мои деньги не пропали даром, чтобы ты действительно стала специалистом, а не просто получила диплом.

Девушка поставила на стол тарелки с едой, отошла в сторону и, обиженно закусив губы, произнесла:

— В общем, понятно… Мешаю я вам… Ох, батька, ты еще пожалеешь, что гнал меня из дому! Обдерет тебя эта Райка, как липку! И бросит! Или в могилу сведет!

— Что ты мелешь? — опять повысил голос отец. — Сама посуди: Раиска станет мне законной супругой, а это значит, что обирая меня, она будет обирать саму себя. Это же бред! Разве не так?

— Наивный ты, батька! — с горькой усмешкой проговорила девушка. — Сысоева будет твоей женой до тех пор, пока ей это будет выгодно. Лично я в этом не сомневаюсь! Не муж ей нужен, а его деньги, его добро!

— Да любит она меня! — стукнул кулаком по столу Павло. — Любит! Я это прекрасно вижу! Я же не сопливый пацан, которого можно обвести вокруг пальца. И хватит об этом! Сразу после твоего дня рождения Раиска переберется жить к нам. Хочешь ты этого или не хочешь, но тебе придется смириться и почитать мою жену как подобает. Я понятно сказал?

Архелию так и подмывало сказать отцу о том, что еще две недели назад его возлюбленная пыталась увести из семьи Тараса Короленко. Но Евдошка просила держать язык за зубами, и девушка только фыркнула и выскочила из кухни, громко хлопнув дверью.

Но потом, после того, как отец поужинал и зашел в гостиную немного посмотреть телевизор, они сцепились опять.

— А что вы за разгром учинили с Сысоевой у тебя в спальне? — поинтересовалась Архелия, всем своим видом выказывая высшую степень недовольства. — Такое впечатление как будто там милиция обыск проводила!

— Да это Раиска делала ревизию моих вещей, — хмуро пояснил Павло, плюхнувшись в кресло напротив телевизора. — Пересмотрела все, что у меня есть. И сложила список того, что нужно купить в ближайшее время.

— Я дольше часа раскладывала твою одежду по местам, — пожаловалась девушка, бросив на отца косой взгляд. И язвительно заметила: — Поленилась твоя будущая женушка навести порядок! Хотя, может, у нее просто руки не из того места растут?

— Ох, и зараза же ты, Лия! — сквозь зубы процедил отец. — Все хаешь Раиску, все стараешься очернить ее. И во время обеда, я же видел, ты сама искала зацепку для скандала. Не нравится тебе, что в доме, наконец, появится настоящая хозяйка? Понимаю! Но не тебе это решать. Пока что я здесь всем распоряжаюсь!

У девушки на глазах выступили слезы.

— Появится настоящая хозяйка? — дрогнувшим голосом переспросила она. — А я, значит, ненастоящая? Я так, пугало огородное, да?

— Хватит болтать! — вызверился Павло, грозно поднимаясь с кресла. — Хватит! Какая, к черту, из тебя хозяйка! Сопливая ты еще, тебе до хозяйки расти и расти! Вот когда здесь появится Раиска и возьмется за дело, наведет идеальный порядок в доме, тогда ты и увидишь, что такое настоящая хозяйка!

Архелия не удержалась — заплакала.

Но отец не стал ее успокаивать. Наоборот, взглянул с суровой укоризной и прорычал: