Елена Усачева - Призраки приходят в дождь

— Трепло! — коротко бросил Санёк, растягиваясь на покрывале.

Задача теперь становилась совсем нерешаемой. Зонта нет, а проклятие где-то есть.

— Наоборот, все круто выходит! — заговорил Вадя. — Нас теперь все бояться будут. Скажем, что зонт нашли, а кто будет плохо себя вести, тому его и отдадим. Они откупаться начнут. Мы разбогатеем.

— Ты будешь богатеть, а я становиться уродом?

Раздражения больше не было. По сознанию холодным языком прошло равнодушие.

— Так ведь это ненадолго! Всего лишь на время дождя да по вечерам. А потом ведь все проходит. Слушай! Если я Садако встречу, она мне тоже что-нибудь даст?

— Догонит и добавит. — Глаза слипались.

На новый стук приятели даже не стали приподниматься с кроватей.

— Кто там? — лениво повернул голову Санёк.

На пороге нарисовалась Шишкина.

— Ну, и какая она? — грозно спросила Юлиана.

Из-за ее плеча виднелась макушка Абрамовой. Кристина явственно не вырисовывалась, но был слышен ее взволнованный шепот: «Ты спроси! Спроси! А?»

— В зеркало посмотри, поймешь. В руках еще коса.

— Я спрашиваю про Садако! Она правда существует?

Шишкина вплыла в номер, критично оглядела сверкающие чистотой стены и пол, глянула в распахнутую дверь ванной комнаты.

Санёк сел на кровати, мотнул головой, прогоняя серые сумерки из мозгов. Шишкина это не человек, а долото. Продолбит любой асфальт, не говоря уже о черепной коробке.

— Ты зонт брала? — спросил Санёк, отметая ненужные разговоры о призраках и красоте.

— Не брала я твой зонт. Я и в номере у тебя не была.

— Он не в номере. Его Слепцов в окно выбросил, а кто-то поднял.

— Зачем в окно? — Во взгляде Шишкиной было столько сочувствия, как будто Вадя не просто умом тронулся. Как будто все уже случилось: за ним приехала карета «Скорой помощи», и врачи тянут свои руки к его худым плечам.

— Мир спасти хотел, — выпалил Вадя.

Санёк грустно покачал головой. «Имя твое неизвестно. Подвиг твой бессмертен». Кажется, так написано на Могиле Неизвестного Солдата. Хладный труп Вади надо положить поблизости.

— Не видела я зонта! Может, он у Гайрайго?

Шишкина по-деловому выдвинула на середину комнаты стул и взгромоздилась на него. Справа и слева за ее спиной встали верные оруженосцы.

— А ей-то он зачем? — встряла в разговор Кристина. — Ты про Садако расскажи. Она правда существует?

— Сходи, проверь! — откинулся на стену Санёк. Сон потихонечку уходил. Девчонки своим жужжанием мертвого из могилы поднимут.

— Дурак! — присоединилась к мнению Анель Шишкина. — Если Садако есть, то и все остальное есть! Эти гаснущие свечи, эти истории. Нас заколдовали!

Вадя смотрел на Шишкину, открыв рот, и непроизвольно качал головой на каждое ее слово, от голоса впадая в транс. Санёк метнул в него подушкой, чтобы не сидел дундуком.

— Ну, так присоединяйся к Анельке. — Санёк подтащил к себе отскочившую подушку. — Она пошла Черного Альпиниста встречать. Хлеб, соль там, все дела…

Это было забавно — все три девчонки одинаково поджали губы и сощурились, изображая на лицах обиду.

— А проклятия на тебе тоже нет?

— Оно не у него! — торопился вставить свое слово Вадя. — Оно теперь у кого-то другого!

— Например, у Слепцова, — согласился Санёк. — Он последний держал зонт.

Вадя замер с открытым ртом, испуганно оглядел всех и сорвался с кровати. Шарахнула дверь ванной.

— Ты же все выдумал, так? — тихо спросила Шишкина.

— Чистейшая правда. — Санёк потянулся — тело нехотя, но просыпалось. — У кого из наших зонт, у того и проклятие. Выглядит оно так, как будто в тебя вселяется кто-то старый. Про рис с чаем постоянно думает. Действует по вечерам, пока идет дождь.

Снова грохнула о стену дверь.

— Я зонт отдал. Проклятие не у меня! — выпалил Вадя. — А этот вообще хотел тебе его отдать, — не моргнув глазом заложил приятеля Слепцов.

Взгляд Шишкиной потяжелел.

— Ты сама хотела его взять, — напомнил Санёк.

— Ну, спасибо! — уронила сто килограмм презрения Шишкина.

— Как ты мог! — выпалила Абрамова, но ее заряд пролетел мимо.

— Я-то тут при чем? Сама из рук рвала, а я не давал. У меня, вон, свидетели.

Санёк кивнул на девчонок. Шишкина отбирала зонт при всех.

Юлиана замерла, оценивая позицию. Наступать не получалось. Оставалось идти в обход.

— Я тебе не верю. Про зонт. Ты все выдумал.

— В два часа ночи узнаем. — Саньку было все равно, верят ему или нет. — Если все истории сбываются, то через пару часов наступит конец света.

В коридоре что-то с грохотом упало, словно Анелька уронила десяток бубнов.

— Вот! — поднял палец Санёк. — Черный Альпинист уже пришел.

Девчонки зашевелились, в лицах появилась растерянность. Враг готов был сдаться.

— Значит, тебе, Шишкина, пора собирать вещи на кладбище, — довольно произнес Санёк, удобней устраиваясь на кровати. — Ты же первая историю рассказывала. Наверняка в парке найдется подходящий могильник. Там и Садако подтянется. Пучок гортензий принесет. Она их дюже любит.

Юлиана встала. Все, Бородинское сражение закончилось, Наполеон складывает чемоданы на ближайший поезд до Франции.

— Как глупо, — с придыханием произнесла Шишкина и потопала на выход.

Вадя проводил ее взглядом преданного щенка. Мало что хвостом не махал.

— Ну вот, теперь можно и поспать, — забросил подушку за спину Санёк.

— Какое спать! — рванул подушку на себя Вадя. — Оно что, теперь у меня? Твое проклятье?

— Нечего было с зонтом бегать! — Санёк к страданию соседа был равнодушен.

— Я Шишкину спасти хотел!

— Ну, так иди и скажи ей об этом! Может быть, она тебя поцелует. Какая-никакая память перед смертью.

— Это же ты во всем виноват! Зачем ты смеялся над стариком?

— Чего ты дергаешься? Все равно до первого дождя ничего не известно. — Санёк повернулся к стенке.

— Он тебе обедать мешал?

В животе у Санька булькнуло, напоминая о том, что он сегодня не ужинал. Придется на завтраке наверстывать. Что бы ему такое съесть? Мюсли? Нет, это для девчонок. Алиса их гоняет, велит следить за фигурой. Тем более сейчас, когда нет тренировок. Он лучше себе бутербродов наделает, да побольше. Кофе с молоком. Банан возьмет. И салатик. Они здесь вкусные.

Он проснулся от шебуршания. Спросонья решил, что идет дождь, и мгновенно покрылся холодным потом. Вскочил, ломанулся в ванную. Резкий свет ударил в глаза.

Шебуршался Вадя. Он сидел на своей кровати и стучал чем-то по ладони.

— Ты чего? — спросил он, прерывая свое занятие.

— А ты чего? — Санёк плеснул в лицо водой, приходя в себя. Вид воды родил неприятные ощущения.

— Часы остановились. В два и остановились.

— Сам же говорил — конец света.

— Я шутил, — признался Вадя.

— Вот и с тобой сейчас кто-то шутит.