Макс Роуд - Захарий

— А зачем они носят воду таким образом, ведь это бессмысленно?

— А вот на это тебе пусть ответит вон тот мудрец! — и Остен указал на появившуюся вдалеке фигуру, идущую к ним навстречу.

— Это Клодий, — пояснил Таруан.

Тот не заставил себя долго ждать.

— Приветствую! — он поднял руку, здороваясь с Эльстратом и Таруаном, а затем поклонился Остену, и стоявшему рядом с ним Захарию.

Клодий был одет в темный фиолетовый костюм, расшитый серебряными нитями, на ногах он носил высокую черная обувь.

— Тебя вызывают, — обратился он к Эльстрату.

— Я предполагал это, — ответил тот. — куда именно?

— Встретишься у Раима с Варзисом, там он тебе скажет точнее.

— Что за Раим? — спросил Захарий у Остена.

— Хранитель одного из энергетических мест. Вы же были у Веридия, вот и Раим выполняет ту же роль.

Тут к ним подошел Эльстрат.

— Ну вот и все, Захарий, — сказал он с грустной улыбкой, — встретимся теперь только на Общем Сборе. У тебя теперь достаточно мудрых учителей и советчиков, так что до встречи, друг мой. Узнавай новое и учись дальше, смотри по сторонам, запоминай все мелочи.

— До встречи, Эльстрат! — Захарий салютовал ему рукой.

Потом видя, что тот не уходит, подошел к нему ближе.

— Ну все, — Захарий потрепал его по плечу, — иди, тебя ожидают.

Эльстрат отвернулся, потом снова посмотрел на него, подмигнул, и быстро пошел в противоположном направлении. Тогда стоявшие чуть поодаль Остен, Таруан и Клодий, до этого переговаривавшиеся между собой, прервали разговор, и подошли к Захарию.

— Понравился тебе он? — спросил Клодий.

— Да… — Захарий запнулся, — хотя он вел меня долгое время, и мне было с ним интересно, но сейчас он ушел, а я не чувствую себя как-то иначе. Странное ощущение стало появляться, что все вокруг- мой дом. Мне хорошо здесь везде, мне нравятся здешние обитатели, нравятся эти грешники, нравятся даже их мучения, потому что они справедливые и заслуженные.

Все переглянулись, и понимающе закивали головами.

— Ты узнаешь, с чем связаны эти изменения, — заговорил Остен, — очень скоро уже узнаешь. Но ты должен быть полностью к этому готов. Наша задача сейчас — привести тебя в состояние полной гармонии с окружающим, окончательно высвободить сознание из оков, налагаемых физическим миром.

— Ты спрашивал, зачем они носят воду? — сказал Клодий. — А смысл в том, что постоянно занимаясь этим бесполезным делом, люди скоро понимают, что привело их сюда. Они видят глупость своих прошлых деяний, и понимают, что всю жизнь занимались именно такой же ерундой. Разве есть смысл в лени или гневе, и что может быть хуже глупости? Они осознают, что пусть за малый, но постоянный грех, всегда существует адекватное наказание, а с пониманием этого, приходит и очищение, друг мой.

— Ммм…, я сначала представлял себе нижние уровни несколько иначе, — сказал Захарий. — Но сейчас я понимаю смысл происходящего, и это действительно истинный смысл.

— Ты конечно представлял себе реки крови, огонь, пытки? — улыбнулся Остен.

— Да, примерно так.

— Ты еще увидишь все это в изобилии. Но нельзя ведь варить в кипящих нечистотах, разрывать на части, и испепелять аору, если ее обладатель чрезмерно любил поесть, попить, полениться, любил деньги, и плотские удовольствия. Наказание должно быть строго сообразно деяниям. Однако, если к этим своим грехам, их обладатель присовокупил более тяжкие, то тогда ему придеться платить за них поочереди, и на нижних уровнях чан с кипящим дерьмом от него никуда не уйдет.

— Эльстрат говорил мне нечто подобное, — сказал Захарий. — Но меня постоянно потрясает неискаженная правда, и абсолютно законченная логика, которая есть во всем происходящем.

— Ну, так а кто сделал это все? — воскликнул Клодий. — Вот и результат соответствующий!

Разговаривая, они проходили мимо бесчисленных толп, делающих свою бесконечную работу, и когда, наконец, оказались одни, выйдя к невысокому холму, поросшему яркой травой, Захарий уже все понял:

— Вниз?! — только и спросил он.

Следующий уровень представлял собой голую каменистую пустыню, по которой хаотично бродили фигуры людей, с полностью отсутствующим взглядом. Захарий и его спутники, выйдя из большого грота, в котором находился переход, быстро пошли вперед, лишь иногда задерживая свое внимание на некоторых особо колоритных личностях, попадающихся им на пути. Некоторые отличались холеностью и дорогой одеждой, иные наоборот, были сильно побиты и изуродованы, но и в них чувствовалось, что прежде они занимали особое положение. Однако участь у них была одна, и внешние атрибуты здесь не имели значения. Внимание Захария особо привлекали люди, видимо принявшие насильственную смерть. Им так и не позволили освободиться от впечатлений своих последних минут жизни, а потому, даже попав сюда, они несли на себе следы различных физических воздействий. Захарий чувствовал не материальность их греха, но четко определиться опять не мог. Остен, видя это, не стал предлагать ему самому доискиваться до истины:

— Это лжеучителя, колдуны, люди, подвергавшие сомнению истины и догмы, данные им изначально. Впоследствии они станут истинными поборниками веры и различных учений. К нам на их место обязательно придут другие, но эти уже не повторят своих ошибок.

— Здесь за всем следит Миор? — спросил Захарий.

— Да, он недалеко отсюда.

Захарий пронаблюдал, как мимо них несколько девилов волоком протащили человека.

— Перед выходом отсюда они получают Последний Урок, — сказал Клодий, тоже обративший на это внимание, — впрочем, как и на всех остальных уровнях. Последний Урок разом совмещает в себе все тягости и ужасы существования, и получивший его, больше этого не забудет.

— Как это? — удивился Захарий.

— Будучи снова человеком, каждый опять будет делать множество разных нехороших дел, но главного греха уже не повторит. Главный грех совершается один раз, и если он совершил его, заслужив, к примеру, попаданием на этот уровень, то впоследствии, если аора снова попадет к нам, то окажется только выше. Но людей во внешнем мире постоянно прибывает, оттого уровни не только не пустеют, но и все время увеличиваются в размерах.

— А в чем их наказание здесь?

— Забвение. Здесь нечего отрицать, и нечего никому объяснять, невозможно ничего никому доказать. И для них, живших когда-то только своими идеями и властью, нет ничего страшнее этого. Никто из них никому не нужен, как в отдельности, так и в целом. А вдобавок они еще и ослеплены, и когда на них периодически пускают змей, то этот невидимый ужас не проходит ни для кого даром.

— Неплохо придумано!

— Еще бы!

Тут они подошли к небольшому домику, сложенному из красного камня. Внутри, через полуоткрытую дверь, виднелся неясный свет. Рядом со входом стоял крупный человек, одетый во все серое, и только его остроконечная шапка заканчивалась красным ободком. Это и был Миор. Они обменялись приветствиями, и он пригласил всех следовать за собой. Внутри оказалась довольно широкая лестница, круто уходившая вниз. Несколько свирепых девилов, стоящих возле нее, почтительно расступились, пропуская прибывших. Они неспешно спустились, следуя за хозяином, и оказались в большом зале, ярко освещенном множеством огней. Стены, пол и потолок, были сделаны из черного полированного мрамора, и отблески пламени красиво отражались на них сотнями огненных брызг. Миор пригласил всех сесть в широкие кресла, покрытые коврами, между которыми стоял длинный деревянный стол.