Камиль Фламмарион - Неведомое

По моде, довольно распространенной в то время, у бабушки, в ее приемной комнате на втором этаже дома, был расставлен в виде украшения на камине кофейный фарфоровый сервиз. Вдруг среди бела дня из этой комнаты раздался страшный треск.

Бабушка поспешно бросилась туда в сопровождении своей служанки. Каково же было их изумление: все принадлежности сервиза лежали, разбитые вдребезги, на полу, сбоку от камина, как будто кто-то смел их в одну кучку. Бабушка пришла в ужас, ею овладело предчувствие беды.

Осмотрели комнату самым тщательным образом, но ничего не нашли; ни одно из высказанных ей предположений не могло успокоить бабушку; тщетно ссылались на сквозной ветер, на проделку крыс или кошки, запертой по недосмотру, и т. д. Комната действительно была заперта со всех сторон, так что сквозняка быть не могло. Крысы, так же как и кошка, не могли бы разбить посуду и смести в одну кучку все осколки фарфора, расставленного на всем протяжении каминной доски.

В доме не было ни души, кроме дедушки, бабушки и их служанки.

С первой же почтой из Африки бабушка с дедушкой получили известие о смерти их сына, последовавшей как раз в тот день, когда разбился сервиз.

Ж.Мейер.

Ниор

(Письмо 549)

LXXXV.У деда моей жены в числе рабочих был один забулдыга и негодяй, которого он принужден был уволить, сказав ему: «Ну уж не миновать тебе виселицы!»

Год или два спустя, дедушка жены однажды сидел в кругу семьи за завтраком; вдруг он резко обернулся, спрашивая: «Кто там, чего тебе нужно?»

Члены семьи, удивленные вопросом и не понимая, что это значит, попросили у него объяснения. Он ответил: «Сейчас кто-то громко сказал мне: «Прощай, хозяин!» Однако никто из присутствовавших не слыхал этих слов.

В тот же день дедушка моей жены узнал, что уволенный им рабочий был найден повесившимся на дереве в лесу, ближайшем к городу.

Я описал этот случай так, как он был рассказан мне. Моя теща помнит его очень хорошо: я могу вам поручиться за его достоверность.

Я думаю, что в тот момент, как рабочий продевал голову в петлю, он вспомнил предсказание своего бывшего хозяина и, расставаясь с жизнью, послал ему слова: «Прощай, хозяин», которые и были услышаны тем, к кому они были обращены.

Дело происходило в Вюльгаузене, в моем родном городе, в 1854 и 1855 годах.

Эмиль Стеффан.

Энсгейм (Пфальц)

LXXXVI.Считаю долгом описать вам случай, свидетелем которого я сам был в 1886 году. Я служил в чине лейтенанта в Сенегалии. Однажды вечером, после нескольких часов, проведенных в обществе бравых и веселых товарищей, я лег спать. Было 11 часов. Через несколько мгновений я задремал. Вдруг чувствую, что кто-то сильно трясет меня; я приподнимаюсь на локте, протираю глаза; передо мной стоит моя родная бабушка. Старушка смотрит на меня почти угасшим взором, и я слышу, да, несомненно, слышу ее слабый голос: «Я пришла проститься с тобой, мой милый мальчик, ты меня больше не увидишь…» Я был поражен. Чтобы убедиться, что это не сон, я даже произнес вслух свое размышление: «Ведь это же не сон», и встал. Видение продолжалось несколько секунд.

С одной из следующих почт я узнал от моих родных, которым я описал это телепатическое явление, что моя бабушка, старушка 76 лет, умерла в Рошфоре. Ее последние слова относились ко мне: «Я больше не увижу его» — повторяла она без конца. Смерть последовала в 11 часов 30 минут, в ту ночь, когда бабушка являлась мне, и, если принять в расчет разницу во времени, то в тот же самый момент.

Я знал, что бабушка стара и немощна, но отнюдь не ожидал ее кончины. Ручаюсь вам за строгую правдивость этого рассказа.

Жюльен Лагаррю,

капитан морской пехоты в Ханъе

LXXXVII.Будучи студентом Киевского университета, уже женатый, я поехал на лето к сестре, жившей в поместье близ Пскова. На обратном пути через Москву моя жена внезапно заболела инфлуэнцей и, несмотря на свою цветущую молодость, не выдержала болезни. Паралич сердца сразил ее, как удар молнии.

Не стану описывать моего горя и отчаяния. Но вот что я считаю долгом сообщить вам — загадку, разрешение которой мучит меня.

Мой отец жил в Пулкове. Он не подозревал о болезни своей молодой невестки, но знал, что мы с ней в Москве. Каково же было его удивление, когда он увидел ее около себя, выходя однажды из дому; несколько шагов она прошла с ним рядом!.. Затем она исчезла. В беспокойстве он тотчас же отправил телеграмму с запросом о здоровье моей дорогой жены. Это было в день ее смерти…

На всю жизнь останусь вам благодарен, если вы сможете объяснить мне это необыкновенное явление.

Венцеслав Билиховский.

Киев, Никольская, 21

Приведенные рассказы очень многочисленны и как будто иногда повторяются, но на самом деле они чрезвычайно разнообразны. Я намерен присоединить к ним еще несколько, чтение которых будет не менее интересно и поучительно для нашего исследования. Мне кажется, что при чтении их у каждого должно постепенно и прочно складываться убеждение в несомненности существования этой новой области исследований.

Г-жа Адан еще недавно, 29 ноября 1898 года, писала Гастону Мери в ответ на предпринятое им расследование «чудесного».

LXXXVIII.«Меня воспитала бабушка. Я боготворила ее. Хотя она была опасно больна, но от меня скрывали ее болезнь, боясь взволновать меня, так как я в то время кормила ребенка.

Однажды вечером, в 10 часов, я уже спала, ночник освещал комнату. Проснувшись от плача моей дочки, я увидела у своей кровати бабушку и воскликнула:

— Бабушка, как я рада тебя видеть!

Она не отвечала мне и только поднесла руку к глазам.

Я увидела две большие пустые впадины! Соскочив с кровати, я бросилась к бабушке; в тот миг, когда я собиралась обнять ее, — видение исчезло.

Бабушка скончалась в тот же день, в восемь часов вечера».

Жюль Клареси, в свою очередь, писал в ответ на тот же запрос (1 декабря 1898 года):

LXXXIX.«В Радеване, в Перигоре, у моего деда был старый фермер, звали его Монпеза. Однажды ночью Монпеза приходит к дедушке, будит его и говорит: «Г-жа Пелиссье умерла! Сейчас, только что умерла! Я ее видел».

Г-жа Пелиссье была сестра моего дедушки и жила с мужем в Париже, и в те времена (времена дилижансов) требовалось, кажется, четыре дня, чтобы письмо дошло в глушь Перигора. Телеграфов, конечно, еще не существовало. Как бы то ни было, в Радеване потом узнали, что в ту самую ночь и в тот час, как Монпеза вскочил в испуге, увидав появление г-жи Пелиссье, бабушка умирала в Париже, на улице Monsieur le Prince».

ХС.«Другое предание со стороны моей бабушки по матери. Один из моих внучатых дядей был военный, капитан гвардии. Его мать и братья проживали в Нанте. Когда он приезжал к ним на побывку, у него была привычка стучать в окно нижнего этажа, как будто докладывая: «Вот и я!»