Олег Мизгулин - Морок

— Внимание! Слушай мою команду! — Прозвучал голос капитана. — Готовность предельная! Всем бойцам, передёрнуть затворы акээмов, поставить на предохранитель…

И выждав окончание звука лязгающих затворов, спросил:

— Все на предохранитель встали?! Точно?! Смотрите у меня!

Звирчев продублировал команду по рации автобусу, старшаку разбившейся группы.

Неожиданностей не возникло. Лишь на одном из поворотов, задний мост прицепа угодил колесом в какой-то приямок. Грузовик, гружённый тоннами живого веса, взревел, пытаясь вырваться из западни. Увы…Пришлось ребятам выскочить, чтоб толкнуть. Бойцы из автобуса, предварительно оцепили аварийное место, рассредоточившись по диаметру, дулами к возможным точкам атаки. Обошлось и на этот раз. Похоже, эти правоверные свято блюли кровавый пост.

Через семь-восемь минут грузовик притормозил. Старшак автобусной группы, жестикулируя, перекрикивался с встречающими. Потом все попрыгали, разгружая содержимое грузовой машины. Зорин с Бравиным потащили здоровенный ящик с патронами. Их разместили в корпусе полуразбитого здания, без всяких претензий на удобство. Хотя как выяснилось потом, в прошлом это был фешенебельный Грозненский гостиничный комплекс с люксами и удобствами для приезжающих гостей. Сейчас всё было по-другому. Изрытые пулями и гранатами стены гостиницы, убого таращились чёрными проёмами бесстекольных окон, напоминая больше амбразуры, а в приезжих было не больше мира, чем в их оружии. Война, одним словом. Ребята, стоявшие на этом рубеже, были из десантно-штурмовой дивизии ДШБ. Войсковые тёзки. Воюют, по слухам, с месяц, и как будто неплохо воюют. Потери? Есть, конечно. Не без того. Осталось меньше трети численности подразделения. Закрепились вот тут, ждут подкрепления. Дождались…

Обо всём этом и другом, Вадим узнал от одного штурмовика, в чей коллектив они влились. Те, пропахшие гарью и порохом, подуставшие от однообразия вынужденного пребывания на точке, сами потянулись к свежим новобранцам.

— Э, войска! Откуда надуло! — По хозяйски теребили дэшэбэшники скучный молодняк. — С Саратова есть?! С Алтая кто?! Тюмень, пацаны?! — Понеслись традиционные выкрики. — Архангельские, отзовись! Сибиряки есть?!

— Я с Сибири. — Отозвался Зорин.

— Откуда?

— С Байкальска.

— О! Зёма! А я с Ангарска, а в Байкальске бывал, там у меня дед с бабкой жили. Пойдём-ка к нашей поляне!

— Тут… Пацанчик со мной. С учебки дружим. Можно, он тоже? — Кивнул на Вальку Вадим.

— Можно! Подгребай до кучи…

«Поляна» представляла собой сваленные по диаметру кучи телогреек, мешков, различной утвари, от солдатских котелков до сапёрных лопаток. В центре горел костерок, над которым крепился котелок, с булькающим варевом. Рулил кухней рослый парень с сержантскими лычками, которого «земляк» представил как Володю. Просто и без затей. И без уставных проволочек. Сам земляк назвался Рушаном. Долго расспрашивал его о гражданской жизни. Жадно слушал. Смеялся, хлопал «зёмку» по плечу. Потом и Вадим стал расспрашивать: как тут и что.

— Да жопа здесь. — Посетовал Рушан. — Воду греем, чтобы не зарасти грязью. Не стирались лет сто. Видишь, как ходим… Как последние чмыри. Пожрать пока есть. Подзаканчивалось было, но сегодня вы привезли. И то ладно. Ну, а по войнушке что… Вроде как мы ведём. Дня три назад отвоевали вот эту гостиницу. Как тебе, зёмка, люксовые номера? А?! Вот так и живём. До этого взяли школу, и ещё пару зданий. Потеряли не мало. Счас, вот вы подошли. Главное, пацаны, не сыти! Поначалу стрёмно будет, а потом… Чичи, счас ослабленные, раны зализывают, твари!

Рушан хлебнул из своего котелка супец из разваренной тушёнки, сплюнул.

— Парит уже эта тушёнка! Счас бы борщец домашний… Ну, так вот. — Продолжил он. — Счас у нас затишье третий день. Типа, праздник у них. Грех воевать. Херня всё это! Было бы их счас больше, срали бы они на праздник. Всех бы нас урыли тут. А потом, Вадик, гляди какой расклад. И нам нужно подтянуть силы и им тоже. Кто вперёд счас наберёт силу и вдарит, того и верх будет. Точно говорю!

— Новости хреновые гуляют. — Взял слово сержант Володя. — Разведка кричит, на днях чичам сбросят огромную партию оружия. И в довес ко всему — помощь. Большая помощь людьми. Наёмная сила. Контрактники. Все из бывших вояк. Африка, Афганистан. Вся черножопая братия объединиться. Хреново будет, если наши дадут им это сделать… Кровью умоемся.

— Да брось, Володь, не гони! — Рушан был оптимистичен, и его настроение разделяли многие.

Завтра, а вернее уже сегодня утром подвезут первое отделение. Оставшуюся часть добровольцев. Спустя годы, станет известно, что это были последние крохи добровольческих сборов. Разгром Грозного самолётами, танками, успешное продвижение солдат внутри города, дало иллюзию скорой победы над чеченскими сепаратистами. Однако, не был учтён характер и признак этнической когорты кавказцев. Чеченцы испокон веков жили духом войны и с молоком матери впитывали жёсткие качества горцев: непримиримость, жажда мести. Всё, что произошло в Чечне, образно было сравнимо с сильным ударом палки по осиному гнезду. Не пройдёт и месяца, как чеченские подразделения, усиленные союзниками Афганистана и американских «братьев по оружию», нанесут сокрушительный удар по отдельным разрозненным частям российских дивизий. Все ранее взятые рубиконы, вновь вернутся врагу. Последние силы растают как снег. На стороне чеченцев будет мощь и оснастка ультра-новым оружием. Подпором станет природная злость и ненависть к России. На нашей стороне: безысходность, отчаяние и отсутствие всяческой поддержки. Командование, понятно «примет меры». Со всех локальных частей, на усиление передовой будут стянуты сотни тысяч единиц рядового состава. Необученного молодняка, желторотых пацанов, не прошедших даже учебную подготовку. Времени не будет спрашивать: да или нет. Вывозить будут ротами, не ставя в известность самих солдат. Некоторые догадаются в пути. Другие же до конца будут сомневаться. Все они примут незаслуженную смерть в Грозненском пепелище. Великие, некогда сказанные слова полководца: «не воюй числом, а умением» станут пустым звуком и незначащей фразой, в этой мясорубке. Сырой материал из вчерашних неокрепших мальчишек, едва вышедших из-за парт школ и училищ, станет разменной монетой для тех, кто нагреет руки на их крови. Озверевшие в запредельной жестокости, чеченцы будут буквально вырезать неподготовленных юнцов, мстя за первые свои поражения. Тысячи будут замучены в плену. Тела других даже не найдут в этом неописуемом аду.

Всё это будет потом, а пока:

— Брось, Володь, не гони! Зачем стращаешь детишек? Не ссыте, войска! Наши генералы чё нибудь придумают. Вы сами, главное, не лажайте!