Олег Мизгулин - Морок

Чуть свет, Зорин, как и предупреждал, поднял всех на уши, стимулируя подъём свежеприготовленным завтраком. Дымящаяся картошечка дразняще щекотала ноздри, а зычный голос Головного развеял остатки желаний поваляться ещё. Умывание сопровождалось смехом и повизгиванием девушек. Ванька Климов дурачился и брызгал водицей то на одну, то на другую, за что щедро получил полотенцем по спине. Потом был завтрак и скорые сборы.

Сейчас команда стояла наизготовку, снаряжённая в двухнедельный поход и ждала его отмашки.

— Ну-с, потопали, благословясь! — выдал дедушкину фразу Вадим. Так бывало, трогался в дорогу Глеб Анатольич.

— Пошли! — Вадим уверенно двинулся по проторённому маршруту. Следом потянулся Олег. За ним, Люся и Наташа. Замыкал шествие Климов Иван. Его распирало жизнелюбие и восторг.

— И-ек-у-у!!! Виват, гардемарины! Отчаливаем! Держать, прямо по носу! — он напутственно шлёпнул Наташку по мягкому месту. Та сердито вскинулась.

— По носу, счас, кто-то получит, и это будет самый горластый.

— Наташенька, пардон! Я, любя, шутя, играючи…

— Обормот. — Она засеменила, догоняя Люсю.

— А вот интересно… В тайге, есть леший?

— Нет. — Обернулся Головной. — Повымирали в голодные годы войны. Ну, теперь-то будет! Думаешь, для чего тебя взяли?

Девчонки громко прыснули, оценивая шутку, а Наташа пошла, развивать тему.

— Пристроим тебе домишко возле болота. С надписью: «Здесь живёт потомственный леший». И будем на тебе деньги зарабатывать. Туристы будут стекаться… Всё такое… Пресса, телевидение. Деньги, слава…

— А ты, будешь моей лешачкой? А?! Вдвоём-то, мы круче, заработаем!

На этот раз, засмеялась, только Люся.

— Дурак! — Обиделась Наташа. — Я буду на кассе сидеть. Туристов кто-то обилечивать должен?!

— Лешачка на кассе. — Представил Климов. — Есть в этом, что-то разумное и доброе. Только на это народ потянется. Придётся рядом вторую кассу ставить.

— Заткнись, балбес! — Наташка рассвирепела не на шутку. — Счас ведром у меня получишь!

— Эй, задние! — обернулся Олег. — А ну-ка оставили разборки! Хорош трепаться, идите нормально! Ванька! Тебя касается…

Они миновали поле, и входили уже в редколесье. Нечастые стволы деревьев, как бы, служили здесь преддверием, прелюдией в мир таёжных чащоб. Шаг за шагом, ряды деревьев уплотнялись, и лес набирал силу, приглашающе расступаясь, и вовлекая путников в самую гущу и сердцевину своего величия. Природа пела и переливалась в миллионных звуках, тем самым стимулируя настроение путников. Ещё не было ощущения тайги, но уже чувствовалась сила леса. Ребята поутихли. Реплики стали реже, а потом и вовсе пропали. Шла тридцать седьмая минута их пути. Отряд шел молча, сосредоточенно вышагивая друг за другом. Первый пот давно пропитал одежды, но сейчас было важно не проявить себя слабаком. Девчонки старались не уступать парням. Во всяком случае, голосов не подавали. «Молодцы, черти! — Мысленно похвалил «новеньких» Вадим. — Ведь, наверняка, хочется крикнуть: «Когда же, привал?» Но идут, молчат. Гордые».

Он усмехнулся, обращаясь к самому себе: «Хватит их испытывать на прочность. По себе не мерь. Они, не ты». Он остановился и обернулся к Олегу:

— Узнай настроение.

Тот затормозил остальных.

— Что, милые барышни? Труден путь индейцев? — Олег насмешливо смотрел на свою жену, иногда для порядка перебрасывая взгляд на Наташу.

— Вот ещё! — Фыркнула Люся. — Мы что, вам жалуемся? Идём, вроде, нормально…

— Ну, оч-чень нормально. — Поддержала Наташа.

— Да? А как себя чувствует потомственный леший? — Обратился Головной к Климову, оживляя девичьи улыбки.

— Леший, пожалуй, присел бы куда нибудь на пенёк, — мечтательно протянул Ваня. — Однако, я как все. Коли, надо, значит надо!

— Ещё немного, ребята, потерпите. — Взял слово Вадим. — Ещё пять минут ходу, а там войдём в осины, и присядем на полянке. Отличное место для привала. Ягод полно…

— Ура-а! — Наташка хлопнула в ладоши. — Давно хотела попробовать дикую ягоду!

— Тогда, вперёд! — Закончил прения Зорин, и повернулся спиной.

Ход был продолжен и, воспрянутые духом, путники, зашагали веселей.

Подъём на сопку дался без слёз и стенаний, со смешками и улыбками. Девчата щебетали, ну разве что не пели. А там, открылся край осиновых деревьев. Лес был необычайно красив и величав, чем притягивал взоры первопроходцев. А ещё создавалось впечатление, что лес дышит. Что он живой. Происходило это, во многом, благодаря природному дрожанию осиновых листьев. Отсюда и иллюзия. Первая на это обратила внимание Люся.

— Как здесь красиво! — Закрутила головой девушка. — И деревья здесь, какие-то… Сказочные. Правда, Наташ, здорово?

— Ага-а… Листочки у них интересно шевелятся. Не как от ветра, а как бы… Сами по себе трепещут.

Все невольно остановились.

— Ну, ты чё, мать, осину не узнала? — Подтрунил Олег, поднимая что-то у ног. — Гляди! Вот он, листочек от твоей сказки. Узнаёшь?

— Ой, и, правда, осина. Почему-то я раньше не замечала красоты этого дерева.

— А ты в городе много чего не замечала.

— А почему у них листва так трепещет?

— Таковы свойства этого дерева. — Вадим, на правах гида, взялся за пояснение. — В народе раньше, так и называли: «осина дрожащая». Существует поверие, что на осине повесился Иуда Искариота, после того как предал Иисуса. С тех пор, дерево безнадежно пытается, своей листвой стряхнуть память о предателе. Вроде как очиститься от его прикосновений.

— Красивая легенда. — Наташка заворожено глядела на трепещущие листья.

— А вообще, по науке всё просто, ребята! Осиновый лист по габаритам объёмный, красивый… А вот, черешки, что держат листок, хлипенькие, тонюсенькие. И не надо никакого ветра. Всего лишь небольшое колебание воздуха достаточно, чтобы лист на весу трепыхался. Ну а уж, если подует… Немало их слетит.

— Ну вот! — Разочарованно протянула Наталья. — Всё бы этой науке упростить. А как же, легенда?

— Легенды, Натусик, придумывают для колорита. — Климов сделал рассудительное лицо. — Чтобы жизнь не казалась пресной и скучной. Я, верно, рассуждаю, маэстро?

— Рассуждаешь верно. — Улыбнулся Вадим. — Отчасти. Но мой дед покойный, говаривал: «В любой легенде истины будет поболее, чем вымысла». Дед мой мог любого учёного за пояс заткнуть, а лечился он, исключительно тайгой. По врачам не ходил. Во-от… Ладно, заговорились. Вон там, просвечивает поляночка. Прошу туда! Там и будет наш первый привал.

Заросли кустов дикой малины были настолько манящи, что девушки, позабыв о правиле, кинулись в самую гущу малинника. Ваня принял активнейшее участие в столь увлекательнейшем занятии, подзадоривая обеих путниц.

Равнодушными оказались Зорин и Головной, не раз ходившие здесь, а по сему искушённые в этом лакомстве. Они степенно присели неподалёку, посмеиваясь над гурманами.