Келли Линк - Вляпалась!

[Ниши] — младшая сестра [Преети]. На участке, где строится пирамида [Ниши] прошлым летом еще только раскопали землю. Руководители высшего звена из компании ее отца заложили первые камни. Упражнение по тим-билдингу. Обычно этим занимаются заключенные из колонии строгого режима «Пеликан-Бе», осужденные на пожизненный срок. На начальной стадии работ все они по большей части выглядят одинаково — что заключенные, что менеджеры. Это тяжелая работа. Нам нравится приходить туда и наблюдать за ними.

То и дело к нам подходят археолог-консультант или архитектор и затевают какие-нибудь разговоры. Они думают, нас интересует контекст.

Они говорят о вещах из могил, о том, как однажды будущие археологи узнают, какой была жизнь в наше время, потому что какие-то богатые девчонки решили, что хотят построить собственные пирамиды.

Нам это кажется смешным.

Они любят жаловаться по поводу климата. Видимо, он не идеален.

— Конечно, через пару сотен лет тут, может быть, ничего и не останется. Если принимать в расчет геологические события. Землетрясения. Геополитическую картину. А еще ведь расхитители гробниц…

Они все говорят и говорят о том, какими хитрыми бывают расхитители гробниц.

Мы устраиваем так, чтобы они напились. Заводим разговор о проклятиях мумий, просто чтобы посмотреть, как они будут нервничать. Мы спрашиваем их, не волнуются ли они о Стариках. Мы спрашиваем о том, что случалось с теми, кто строил пирамиды в Египте. Разве они не исчезали неожиданно для всех? Чтобы хозяева гробниц были уверены, что никто не узнает, где похоронены сокровища… Мы рассказываем, что у нас была пара друзей среди консультантов, которые работали над пирамидой [Алисии]. Говорим, что уже давненько их никто не видел, с тех самых пор, как закончилось строительство пирамиды.

Они были на незаконченной внешней стене пирамиды [Ниши]. Наверное, они были там всю ночь. Разговаривали. Занимались любовью. Строили планы.

Они меня не видели. Ведь я же невидимый. У меня при себе был телефон. Я снимал их, пока на телефоне не закончилась память. По лугу возле пирамиды бродил единорог. У пирамиды [Алисии]. Две невозможные вещи. Три вещи, которых не должно быть. Четыре.

Вот тогда-то я и отказался от идеи стать новым человеком, от бега, от листовой капусты, от всей этой чепухи. Вот тогда-то я и отказался от идеи стать новым собой. Кое-кто уже выполнял за меня эту работу. И у него уже было то единственное, чего я хотел.

— Скажи мне шифр.

Я повторяю это снова и снова. Я не знаю, сколько прошло времени. Рука [Геро] стала черной с зеленцой и раздулась, как праздничный воздушный шарик. Я пытался высосать яд. Может, это помогло. Может, я не сразу до этого додумался. Губы немного покалывает. Они слегка онемели.

— [___]? — говорит [Геро]. — Я не хочу умирать.

— Ты не умрешь, — говорю я. — Скажи мне шифр. Дай мне тебя спасти.

— Я не хочу, чтобы они погибли, — говорит [Геро].

Если я дам тебе шифр, ты это сделаешь. А я умру здесь совсем одна.

— Да не умрешь ты, — говорю я. Глажу ее по щеке. — Я не собираюсь никого убивать.

Через некоторое время она говорит:

— О’кей.

И сообщает мне шифр. Может, эта последовательность цифр имеет для нее какое-либо значение. Но скорее всего, это случайные числа. Я уже говорил — она умнее меня.

Я повторяю шифр вслух, и она кивает. Я накрыл ее шалью, потому что она так холодна. Кладу ее голову на подушку, откидываю назад ее волосы.

Она говорит:

— Ты любил ее больше, чем меня. Это несправедливо. Меня никто никогда не любил больше всех.

— С чего ты взяла, что я ее любил? — говорю я. — Думаешь, все дело в любви? Правда, [Геро]? Просто я опять фигней страдал. А ты всех спасла.

Она закрывает глаза. Улыбается ужасной, бессмысленной улыбкой.

Я подхожу к двери и ввожу шифр.

Дверь не открывается. Пробую еще раз, но она все равно не открывается.

— [Геро]! Скажи мне шифр еще раз!

Она ничего не говорит. Я подхожу и легонько встряхиваю ее.

— Скажи мне шифр еще раз. Давай же. Еще раз.

Ее глаза по-прежнему закрыты. Рот открывается. Вываливается язык.

— [Геро]…

Я щиплю ее за руку. Снова и снова повторяю ее имя. Потом я схожу с ума. Устраиваю кругом страшный бардак. Хорошо, что [Геро] этого не видит.

Сейчас уже прошло некоторое время, и [Геро] все еще мертва, а я все еще в ловушке в обществе мертвой героини, и мертвого кота, и кучки разбитых шабти. Еды у меня нет. Хорошей музыки тоже. Только маленький флакончик какой-то гадости, приготовленной моим добрым другом Николаем, коллекция джинсов четвертого размера покруче, чем в универмаге, и бутылка с остатками очень дорогого шампанского.

Египтяне верили, что каждую ночь душа человека, погребенного в пирамиде, выходит в мир через фальшивые двери. Ба. Душу-Ба нельзя заточить в маленькой темной комнатке на дне глубокой шахты, скрытой под какой-то кучей камней. Может, однажды ночью и я вылечу. Какая-то часть меня. Самая лучшая часть. Та часть меня, что была хорошей. Я пробую разные комбинации, но я не знаю, сколько цифр использовала [Геро]. Это сизифов труд. Ну хоть есть чем заняться. У меня почти не осталось масла, чтобы зажечь лампы. Целые лампы. Большую часть их я разбил.

Из-под двери просачивается кое-какой воздух, но его мало. Здесь плохо пахнет. Я завернул Геро в шаль и спрятал ее в гардеробе. Она там с [Нудлсом]. Я положил [Нудлса] ей в руки. То и дело я засыпаю, а проснувшись, понимаю, что не знаю, какие цифры я уже набирал, а какие — нет.

Старики, наверное, гадают, что произошло. Они решат, что это имеет какое-то отношение к видео. Их люди будут пытаться сгладить негативные последствия. Интересно, что будет с моим Лицом. Что будет с ней. Может быть, однажды ночью я вылечу. Моя душа-Ба полетит прямиком к ней, словно птица.

Однажды кто-то откроет дверь, которую не могу открыть я. Я буду жив или нет. Я могу открыть флакончик, а могу оставить его закрытым. Что бы вы сделали?

Я говорю об этом с [Геро], здесь, во мраке. Иногда я принимаю одно решение, иногда другое.

Умирать от жажды тяжело.

Я не очень хочу пить собственную мочу.

Если я открою флакончик, то умру быстрее. Это будет мое проклятие тому, кто откроет гробницу. Почему ты должен жить дальше, когда мы с ней мертвы? Когда никто не помнит наших имен?

[Геро].

Тара.

Я не хочу, чтобы ты узнал мое имя. На самом деле это было его имя.

— Дороти Гейл, — произнесла она.

— Ну, наверное, — сказал он враждебным тоном. Может, он сожалел, что первым не додумался до этого. А может, он не думал, что возвращение домой — такой уж геройский поступок.

Они сидели на склоне горы. Когда-то давно в небе над их головами, над Дорогой из желтого кирпича, медленно проплывали воздушные шары, в литых пластмассовых корзинах которых сидели посетители парка аттракционов «Страна Оз». Кое-какие опорные столбы покосились и прислонились к тощим, маленьким, предприимчивым соснам. Теперь, когда их работа закончилась, в этих столбах было нечто величественное. Падшие великаны. Потрескавшиеся желтые кирпичи заросли изъеденным насекомыми синим папоротником.