Галина Горшкова - За поворотом времени, или Магия сердца

— Родион, — Катерина повернулась лицом к своему жениху и, стянув с изголовья кровати полотенце, вытерла им слезы. — Родион, — повторила она. — Я хочу тебя попросить. У меня есть одна просьба к тебе.

— Все, что пожелаешь, Катя! Я обещаю исполнить любой твой каприз!

— Я надеюсь, что ты его исполнишь. Потому что я хочу, чтобы ты ушел. Ушел из моей жизни навсегда.

— Нет, Катерина, ты…

— Родион! Я не люблю тебя больше.

— Ты все еще не можешь простить мне мою измену? Между прочим, я разорвал наши отношения с Женькой в тот же день! Я хочу быть твоим мужем.

— Твои отношения с Женей меня мало волнуют. А я не хочу быть твоей женой. Прощай!

Катерина опять отвернулась к окну, не желая дальше общаться. Родион постоял рядом еще с минуту в надежде, что она передумает или хоть что–то добавит к сказанному. А затем, так и не дождавшись благосклонности, ушел из палаты, намеренно громко хлопая за собой дверью.

Екатерина закрыла лицо больничным полотенцем и расплакалась. Она дважды подряд потеряла свою любовь.

«Сначала Родька, потом Злот. Какая может быть свадьба, когда вся моя душа осталась в Ардалионе? В мечтах, к которым нет возврата!».

Словно чья–то рука опустилась ей на голову и мягко погладила ее по волосам.

— Я знаю, Даниил, слезами горю не поможешь. Сейчас, я успокоюсь… Даниил? — Катерина внимательно осмотрела больничную палату. Ведь рядом с ней никого не было. — Даня, ты здесь? … Я тебя не вижу, но я верю, что ты должен быть рядом. Мне почудилось даже, — Катерина прикоснулась к своим волосам, сравнивая ощущения, — что ты погладил меня по голове? Даня, я прошу тебя, если ты здесь, подай мне хоть какой–нибудь знак! Чтобы я поняла, что это ты!

Еще один цветок из букета Родиона кувыркнулся и полетел на пол.

— Даня? Это сделал ты, да?

Третий цветок также неожиданно переломился в основании бутона.

— Данечка! Я так счастлива, что ты со мной! Я благодарна тебе за твою любовь и заботу! Я помню свое обещание быть хорошей. И я постараюсь тебя не разочаровывать! Правда–правда! Хоть я тебя и не слышу, но мне кажется, что за эти три месяца моей воображаемой жизни я научилась тебя понимать.

Катерина вновь внимательно оглядела палату, стараясь увидеть или хотя бы предположить, где сейчас ее Ангел — Хранитель, что делает? Эта попытка не удалась, но в голове едва заметным голосом Совести прозвучало: «Не все сразу!».

Женщина улыбнулась.

— А я правильно поступила, прогнав Родиона навсегда?

Все оставшиеся цветы букета, один за другим, слетели на пол.

Через полчаса обеденного перерыва соседки по палате, как и обещали, вернулись назад. Они по–прежнему веселились, шутили и только приготовились расспрашивать их местную знаменитость о встрече с женихом, как в конце больничного коридора показалась фигура их лечащего врача. Слухи о перемещении этой требовательной дамы мгновенно разлетелись по палатам. И все без исключения пациентки так же срочно рассыпались по своим кроватям.

— Вон, опять идет! — испуганно зашептали они. — Белая, как смерть! Лишь бы не сюда!

— Кто идет? — переспросила удивленная Катерина, раздавая девушкам их подушки.

— Кто–кто? Врач наша лечащая. Амалия ее зовут. А отчество сложное, какое и не выговоришь.

— Добрый день, девочки! — Амалия, все такая же строгая и элегантная, в белом медицинском халате, зашла в палату. — Как у нас дела, героини? Как новенькая? Медсестра мне сказала, что вы тут уже на головах сто ите. Давайте–ка поглядим, кто у нас тут в списке? — Амалия подошла к кровати Катерины, доставая из папки несколько бумаг. — А что глаза такие красные? Плакали, что ли? Все в порядке?

— Да. Все в порядке, — Екатерина смотрела на врача и не верила сама себе. Ведь перед ней была Сопроводительница душ умерших. Та самая Амалия, что признала ее проигравшей в сделке со Злотом и забрала у нее любовь к Родиону. «А сейчас она тут для чего? Неужели за мной?». Женщина неотрывно смотрела в бледное лицо и стального цвета глаза. — Я значусь в Вашем списке?

— Конечно, Екатерина Владимировна, у меня все в списке значатся. Неучтенных нет. Что могу сказать? Вот и твое время наступило, — Амалия пододвинула к кровати стул, спокойно присела на него и приложила ко лбу Катерины свою руку.

— Время? Уже? Так скоро?

— А чего ждать? Больница у нас маленькая, каждое место на вес золота.

Екатерина медленно подняла глаза до руки Амалии и заметила на ней тонкую медицинскую перчатку.

— А… Вы разве не снимите перчатку?

— Для чего? — врач удивленно пожала плечами. — Я и так чувствую, что температуры у тебя нет. Здорова. Анализы в норме. А поспать и дома можно, там даже от стен будет легче. Хватит тут разлеживаться. А то сплошной конференц–зал устроили! У входа в больницу журналисты дежурят, тебя поджидают. Спасенный твой — вообще круглосуточно за дверями отделения, в холле, солдатиком стоит. Все надеется тебя увидеть. Ты уж покажись ему, что ли? Запала ему в душу, видимо… Вот, возьми. Это твои документы. Выписка, результаты анализов. Вот с этой справкой — к своему врачу на учет в ближайшие дни. Так, что еще? Подарки — в ординаторской. Позвони родным, чтобы помогли их забрать. Да, и палату тоже от банок с вареньем и цветов — очистить. Прибери тут все за собой.

— Э-э… Я могу собираться домой?

— Да, домой. Я, что ли, непонятно выражаюсь? Можешь собираться. Всего доброго. … Так, а мы почему не спим в тихий час? Что–то беспокоит?

Соседки по палате моментально положили головы на подушки и притворились спящими. Амалия кивнула и вышла из палаты. Екатерина, не веря своим глазам, посмотрела на выписку. Она действительно может идти домой со всеми этими документами?

«А это что за справка? Что? Беременность? — Катерина в изумлении вертела небольшой лист бумаги, не понимая смысл написанного на нем. — Откуда? Родион категорически не хотел детей, и мы вовсе не… О, Боже! Злот!!! Полтора месяца назад мы с ним… Нет, это невозможно!».

— Эй, Амалия, подождите! — Катерина подпрыгнула с кровати и кинулась следом за врачом в коридор.

Врача за дверями палаты уже не было. Лишь один человек стоял в конце коридора и неотрывно смотрел в ее сторону. Это был Злот… Тот самый Злот, что несколько сотен лет мечтал об обычном человеческом счастье: о крепкой семье, состоящей из любящей его супруги и ребенка.

— И это называется справедливым решением? — Георгина опять застонала, в миллионный раз жалуясь Даниилу на свою злую и несчастливую судьбу. — Я не понимаю, как Климентий мог так со мной поступить? Как? Это же так бесчеловечно, так жестоко! Лишить меня с амого дорогого, что у меня есть!

— Чем ты, Георгина, недовольна? — Даниил наблюдал в это время за Катюшей. Его подопечная с большой любовью держала за руку своего мужа Злота, и вместе они катили перед собой коляску с их первенцем. Картина — достойная созерцания и умиления. Даниил вздохнул, вынужденно отвлекаясь от обязанностей Ангела — Хранителя, и вновь терпеливо обратился к Георгине. — Верховный Судья Ардалиона ведь не стал отбирать у тебя бессмертие!