Галина Горшкова - За поворотом времени, или Магия сердца

— Ладно, Кириак, я постараюсь, — Георгина страдальчески вздохнула. — Мечта того ст оит.

Шанс постараться и воплотить в жизнь новый план Кириака выпал Георгине довольно скоро, уже в тот же день. Катерина, отдохнув после ночной прогулки и пообедав, спустилась в сад — подышать воздухом. А Злот, в предвкушении нового свидания, поторопился во дворец своей сестры.

— Георгина! Приветик! Великолепно выглядишь! Как дела? Как настроение?

— Не такое беззаботное, как у тебя, Злот. Вот, занимаюсь управленческими делами. Был начальник стражи. Информация о том, что поджоги спланировала Присцилла, подтвердилась. Но доказать мы ничего не сможем. Она организовала все так, будто и сама идея исходила от наших подданных. А Присцилла им лишь сочувствовала, ящерица двуликая!

— Хм. А поджигателей нашли?

— Нет. Об этом сейчас уже и не дознаться. Рабочие расползлись по городу, как насекомые. Только и смотрят, где бы и что бы украсть. А бунтовщики, по просьбе Присциллы, опять поджог замышляют. На этот раз они намерены разорить лавку ремесленников. Стража взяла под наблюдение несколько ненадежных человек, но что из этого выйдет — неизвестно. Будут ли они еще пытаться поджигать?

— Значит, нет смысла переживать раньше времени, — Злот не увидел больших поводов для беспокойства. — Если откажутся от своей преступной затеи — хорошо. А решатся на поджог, пусть стража их ловит. Как поймают — казним. Я надеюсь, другим неповадно будет! И улыбнись, прошу тебя, сестренка. Женщине нельзя так много заниматься делами. Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя появились морщинки?

— Тьфу на тебя! — Георгина бросилась к зеркалу, разглаживая руками кожу на лице и шее.

— А что Катюша? Неужели до сих пор спит?

— Вряд ли, — женщина опять надулась, приготавливаясь разыгрывать спектакль. — Позови слуг, поинтересуйся. Я ей не нянька.

— Вы что — поссорились с ней?

— Нет, — Георгина отвернулась от брата, высоко поднимая голову. Внешне это выглядело так, будто она пожелала спрятать свои слезы, которые подступили к глазам. — Из–за чего нам ссориться?

— Что тогда? — Злот подошел к сестре и развернул ее к себе лицом. — Чем ты недовольна?

— А чем мне быть довольной в своей доле? — выкрикнула женщина и так сильно себя пожалела, что настоящие слезы ручьями хлынули из ее глаз. — Я же хочу, как лучше. Я так стараюсь для вас всех. И никакой благодарности! Сл ова доброго от вас не услышишь! Я делаю все возможное, чтобы ты выиграл это несчастное пари, а ты, ты… Ты не ценишь мои труды. Вон, даже тогда из гостиницы выставил на людях. При этой… при танцовщице. А твоя Катюша? Я ей отдала лучшие платья и драгоценности. И что получаю в ответ? А ничего! Она теперь в Баграсе первая красавица, а не я. В ее сторону летят восхищенные взгляды и комплименты. Даже от моих кавалеров!

Злот хохотнул над «серьезностью» данных претензий, но вовремя вспомнил, что такое поведение может быть расценено как бестактное и оскорбительное, и поспешил поскорее разубедить сестру в обратном.

— Георгина, дорогая, ты сгущаешь краски. Твою красоту затмить нельзя! Вот не будь я твоим родным братом, я бы тобой увлекся без памяти. Клянусь!

— Да? — Георгина вытерла слезы и придирчиво посмотрела на Злота. — Опять смеешься надо мной?

— И в мыслях не было! Я думаю, все дело в том, что твои кавалеры неосторожно высказали слишком много добрых слов Екатерине. А ты так все серьезно восприняла.

— Если бы это так и было! Но они же в гости к ней приходят! В мой дом и не ко мне!

— К Катюше кто–то приходит в гости? Кто?

— Вообще–то я не хотела тебе об этом говорить. Ты только расстроишься, Злот. Прости, что затеяла этот разговор. Тебе тоже нелегко…

— Георгина, не уходи от вопроса. Я тебя спросил: кто приходит к Катерине?

Женщина сжалась на секунду от страха, а после вымолвила:

— Галактион. — «И что сейчас будет? Лишь бы он не убил моего кавалера в гневе. И не покалечил бы его. Зачем мне покалеченный ухажер?». — Они познакомились у меня на балу, а после…

— Кто? Галактион? Этот, с красной кожей, как у домашнего перца? — рассыпался от смеха Злот.

— Злот! Как тебе не стыдно?! — Георгина сама налилась краской от возмущения. — У Галактиона нежная кожа, легко обгорающая на солнце, только и всего! Но в душ еон такой нежный и ранимый…

— Да–да, я понял. Так что этому «ранимому» нужно от моей Катерины?

— Откуда я знаю? Это ведь твоя Катерина, а не моя! Может быть, она уже по уши влюбилась в Галактиона, пока ты тут острословишь!

— Кто? Моя Катюша влюбилась в этого перца? Да не смеши меня, сестренка. Мне даже сложно представить женщину, кому такой тип мужчин может более–менее серьезно нравиться. Нелепо, право слово! — Злот, не заметив, как от очередной обиды к глазам его сестры вновь подступили слезы, обернулся к дверям, подзывая служанок. — Эй, девушки! Да, я вас зову. Где госпожа Екатерина?

Одна из прислужниц подошла ближе на несколько шагов и присела в реверансе.

— Госпожа Екатерина уж больше часа прогуливается по саду, мой господин. А теперь к ней пришел один гость, и они беседуют.

— Гость? В моем доме гость, а я не в курсе? — изумилась Георгина, на мгновение даже забывая, что именно о данной ситуации, как о частом событии последних дней, она только что твердила брату. — Кто же это?

— Мм, я могу ошибиться, госпожа, — служанка виновато опустила голову. — Ворота открывал Ваш садовник. Но мне из окна показалось, что госпожа Екатерина сейчас с Магистром Мироном — соседом Ваших земель.

— С Мироном? — переспросила хозяйка дворца. — А он разве вернулся из столицы? Что он делает на нашей территории?

— Мне тоже интересно, — чеканя каждый слог, произнес Злот. Он и сам не заметил, как его кулаки сжались, а кровь застучала в висках. — Из какого окна, говоришь, их видно?

Злот быстрым шагом проследовал к открытому балкону.

Служанка не обманула. Екатерина и Мирон стояли под тенью деревьев, у самых ворот парка и о чем–то разговаривали. Их беседа походила на какой–то вежливый спор, если не на игру. Правитель северных земель, как преданная собака, заглядывал женщине в глаза, широко улыбался и все норовил поцеловать ей руку, выказывая тем самым свое почтение и уважение. Екатерина же качала головой, медленно пятясь назад.

— Ну, нет! Этого ловеласа терпеть в обществе моей Катерины я не намерен, — сквозь зубы процедил Злот, бросаясь к дворцовой лестнице. Это была уже не ревность, а очень большая ревность.

— Не нравятся мне его помыслы, Катя, — Ангел — Хранитель жестко подвел черту под пустыми комплиментами Магистра. — Заканчивай с ним разговор и уходи.

«Да стараюсь я, Даня! Ты же видишь, что он слов вежливых не понимает!»: