Галина Горшкова - За поворотом времени, или Магия сердца

— Ха! Да Магистр Орест на моем месте убивал бы этого ловеласа до тех пор, пока Мирон не превратился бы в смертного! Покататься по Баграсу он захотел, видите ли! — Злот нехотя опустил руки, убирая с Мирона магическую атаку. — И пусть только хоть одна женщина с моих земель пожалуется на него! Я тогда за себя не ручаюсь, клянусь вам!

— Все, все, Злот, успокойся! Тише! — Георгина погладила брата по плечу, а затем подошла к своему побитому соседу: — Господин Мирон, я настоятельно требую, чтобы Вы немедленно покинули мой дом. Ваше поведение на нашей территории неприемлемо.

— Пусть вообще катится с моих земель! — вдогонку уходящему Магистру добавил Злот.

Мирон дошел до ограды и оглянулся назад:

— Я хочу извиниться перед Вами, госпожа Екатерина. Я не хотел Вас пугать. И у Вас, госпожа Георгина, прошу прощения за весь этот беспорядок, и безобразное поведение Вашего брата тоже. А ты, Злот, все неправильно понял.

— Иди–иди отсюда! Я как раз тебя понял лучше всех!

Мирон усмехнулся и, не желая больше ничего объяснять, скрылся за оградой парка.

Георгина, как заботливая хозяйка, все еще возмущалась недостойным поведением соседа. Она беспрестанно ахала, глядя на «ужасные ранения» Злота и Екатерины, и поспешила увести их скорее в дом.

— Катя, шишка на лбу у женщины — это вовсе не пустяк! — причитала она, поражаясь мужеству гостьи. — Шишка — это катастрофа для ее внешнего облика и для настроения также! А о твоих ранах, Злот, я и вовсе молчу! Ты разве не чувствуешь, как у тебя из щеки кровь идет?

— Нет, не особо. Ничего серьезного, я полагаю. Мирон зацепил меня своим перстнем, и не более.

— Зацепил перстнем? Да у тебя шрам на лице может остаться от пореза, а тебе все нипочем! А ну, лечиться, оба! — тоном, не терпящим никаких возражений, Георгина приказала занять места на мягких креслах, смочила в холодной воде полотенца и раздала их «потерпевшим». — А ну, прикладывайте их к своим ранам! Немедленно! Я сейчас найду магические камни, и будем вас штопать! … Не понимаю только, — осматривая зал в поисках бело–голубых бусин, ворчала она. — Я допускаю, что Катя могла получить травму по невнимательности. Но ты–то, Злот! Ты–то, брат, зачем полез в драку, как какой–то простолюдин? Не мог Мирона сразу молнией ударить?

— Не мог, видимо, — Злот засмеялся, сам себе задавая тот же вопрос и не находя ответа. — Я в ту секунду запамятовал, что умею колдовать. Вот Мирон–то удивился! Бедняга. Надо бы ему официальную депешу отправить, уведомить, что он на моих землях отныне нежелательная персона. Сунется, подам жалобу Климентию о нарушении им границ.

— Ага. Как бы он сам, Злот, не подал на тебя жалобу за недостойную драку и ослабление его магических сил. Тебе пока никак нельзя гневить Верховного Судью. Неужели ты забыл?

— Отчего же забыл? Помню, — Злот опять засмеялся. — Зато Катюшку от этого нахала спас. Да, Катерина?

— Да, спасибо.

— Я вспомнила! Эти бусины лежат в моей комнате! — Георгина направилась к выходу из гостиной. — Одну минуту, друзья! Я вам их сейчас принесу.

— Злот, — произнесла Екатерина уже в полной тишине. — На самом деле, спасибо тебе. Это не просто слова вежливости, не пустой звук. Я очень ценю то, что ты сделал… Мирон странно себя вел в парке. Его речь была учтивой и правильной, а поведение таким наглым, если не сказать хамским. Я растерялась сначала. Не знала, как на все реагировать, как себя вести. А когда побежала, наткнулась на эту стену. Если бы не ты, я бы, наверно, запаниковала. Я… Мне так приятно, что ты заступился за меня. Никто и никогда раньше за меня не дрался. Это так необычно.

— Нормально! — недовольно пробурчал Даниил. — «Никто и никогда!». Мои усилия, значит, не в счет, да?

«Твои усилия, Даня, меня спасали много раз. Я это ценю. Но Злот сегодня для меня сделал то, что вряд ли осмелился сделать Родька. Я имею в виду моего бывшего Родиона. И мне очень захотелось ему об этом сообщить. Не осуждай меня за мои слова».

— А знаешь, Катюша, — Злот почувствовал себя счастливым, ведь только что он совершил в глазах Катерины настоящий подвиг. Подвиг, который так долго искал. Поступок, о котором он так мучительно размышлял, и содержание которого все никак не мог придумать. «Сделать то, что я никогда и ни за что при прочих равных условиях не сделал бы, как советовала мне Диана». И не нужны никакие землетрясения или пожары, чтобы объяснить женщине, что ты ее уважаешь. — Я же сегодня впервые в жизни дрался. Честное слово! За четыреста с лишним лет я ни разу ни на кого не поднимал руки. А сегодня, услышав, как ты кричишь, я вдруг понял, что могу переколотить весь Ардалион. Правда–правда! … Ты такая красивая, когда улыбаешься.

— Даже с шишкой на лбу? — Катерина лукаво засмеялась.

— Не вижу никакой шишки. Подвинься поближе. Где?

— Да вот же! — Екатерина повернулась лицом к Магистру, откидывая со лба челку. — Нашел?

— Нашел, — схитрил Злот и быстро чмокнул женщину в губы.

— Злот?!

— Я скучал по тебе.

Торопливые шаги Георгины, равно как и ее несносная болтливость, разрушили всю романтику совершенного подвига. Хозяйка дворца охала и ахала, пересыпая в носовые платки бело–синие жемчужины, и прикладывая их к «местам ранений». А Злот и Екатерина, изредка бросая друг на друга любопытные взгляды, убеждали себя, что они у самой цели. Еще чуть–чуть, и пари будет выиграно.

«Злот скучал по мне! Он меня любит! Пусть он сам этого еще не осознает, но это так! Главное — устоять сам ой, и все будет прекрасно! Я‑то ведь люблю Родиона. Не терять того, что имею! Беречь любовь!».

«Катюша мне благодарна, и это не просто слова! Конечно, за этими словами уже живет сильное чувство. Она меня любит! Главное — не поддаться на ее чары. Во всяком случае, пока. Помнить, насколько женщины коварны, и верить в свою мечту. Я должен выиграть наше пари».

На следующий день Климентий собрал в Имперском дворце своих наблюдателей.

— Здравствуйте, господа Высшие Советники. Здравствуйте, господа Магистры. Я рад приветствовать вас в этих стенах. Скоро истечет половина отведенного мной срока для наблюдения за Злотом. До окончательных отчетов еще далеко, но первое впечатление у вас сложилось. И мне интересно послушать, как ведет себя Злот? Оправдываются ли опасения госпожи Виринеи и жалобы госпожи Присциллы?.. Кто первый поделится своими наблюдениями?

Высшие Советники и Магистры переглянулись между собой.

— Могу и я начать, в принципе, — Амалия поднялась на ноги. — Раз, господин Верховный Судья, Вы уже не делаете тайны, кто является наблюдателем инкогнито…

— Госпожа Амалия, — Климентий поспешил внести поправку в рассуждения Сопроводительницы душ умерших. — Я приоткрыл эту тайну лишь для вас пятерых. И я надеюсь, что, покинув Имперский дворец и возвращаясь на свое ответственное поручение, все услышанное здесь Вы оставите в секрете.