Жанна Лебедева - Очень босоногая история: Маньяк на свободе!

Идея решить проблему радикально возникла с самого начала. Сдать его Бишопу мог только его подельник Борис. Но, как Валере поначалу казалось, горе–психолог не стоил того, чтобы преследовать его по другую сторону Уральских гор. Сидит себе тихо где–то рядом с Москвой, ничего плохого не делает. И его, Валеру, не выдаст, так как боится как огня. Уж кому, как не Борису знать, на что способен его старый приятель Сыромятников.

На всякий случай оперативник позвонил своему «коллеге». Разговор с Борисом убедил Сыромятникова в том, что Борис его по–прежнему жутко боится. Но что–то в голосе психолога вызвало у Валерия тревогу.

Смутные сомнения Сыромятникова подвердились, когда он, рыская по просторам Интернета, наткнулся на сайт Бориса с новыми фотографиями босых девиц, сделанных недавно, уже в Твери. Решение созрело со всей очевидностью. Слишком уж Борис несдержан на язык, везде орет про свой неприкрытый интерес к босым пяткам, просто сам даст Бишопу в руки все, чтобы посадить Бориса, и, глядишь, до него, Сыромятникова доберется. От назойливого психолога–фетишиста пора избавиться. А заодно можно будет и порыбачить в тверских озерах. Кто знает, какая рыба там сейчас водится…

Тверская область, берег реки возле Оршинского мужского монастыря.

Молодой послушник закатал штаны и шагнул в воду. Это утро началось из ряда вон плохо. Все бы ничего, да только к стоящей на воде часовне прибило утопленника.

Послушник прошел по воде до тела, с раскинутыми руками лежащего лицом вниз. Он взялся за посиневшие руки и выволок труп на берег. Перевернул. Синее лицо молодого человека было обрамлено абсолютно белыми волосами, брови и ресницы тоже были седы, темная невзрачная одежа намокла, из–под рубашки на грудь выбился небольшой медальон с перевернутой пентаграммой и вписанной в нее козьей мордой. Послушник бросил взгляд на ноги человека… Одна из них примерно по щиколотку была оторвана, из раны торчали неровные посиневшие лохмотья мяса и белые куски жировой ткани.

Рассмотрев находку, послушник порылся в карманах и достал телефон, готовясь позвонить в милицию, однако к его изумлению труп ожил и принялся кашлять и стонать.

— Да ты живой! — парень сбросил номер 02 и срочно набрал скорую…

— Дьявол… дьявол… — зашептал утопленник.

— Подожди! Вот! — послушник скинул с себя куртку и накрыл ей человека. — Потерпи, сейчас врачи приедут!

— Дьявол! Дьявол меня по реке носил… — снова прохрипел утопленник. — Дьявол….

— Да бог с ним! Молчи! — послушник опять набрал номер. — Не говори… сейчас монахи носилки принесут и мы тебя в дом…

— Он там! — не унимался безногий. — В реке! — он закатил глаза, проваливаясь в беспамятство, потом опять очнулся, и, как ни в чем не бывало, спросил. — Нога как?

— Нет ее…

— Нет… — он снова начал терять сознание.

— Эй… Звать–то тебя как?

— Яковом… — едва произнеся свое имя, бывший сатанист снова лишился чувств.

Москва, Москва, деловой центр, небоскреб «Россия».

Арсений Геннадьевич Годилин остановился у окна и посмотрел на Москву с сотого этажа небоскреба, полностью принадлежащего организации с таинственным наименованием «Патриоты России», которую он возглавлял. В его голове крутились разные мысли, часть из них была о том, как успешнее раскрутить проект по финансированию молодых ученых, дабы свежие мозги не утекали из России за границу, также ему не давали покоя думы о создании исторического заповедника, в котором можно было бы увидеть жизнь людей из разных эпох и разных уголков страны и даже в ней поучаствовать, по примеру «Скансена» в Швеции [38] «Скансен» (швед. Skansen) — этнографический комплекс — музей под открытым небом, музей–деревня, расположенный на острове Юргорден (швед. DjurgЕrden) в Стокгольме. Основан Артуром Хазелиусом 11 октября 1891 года. «Скансен» стал первым в мире этнографическим музеем под открытым небом в самом центре Стокгольма, где собраны дома и постройки с различных концов Швеции и даже целые комплексы, как, например, кузница, мастерская стеклодува, или пекарня. , только более масштабного. Однако для реализации необходимо было выбить еще немало денег из спонсоров… а тут еще эта дурацкая статья! Годилин гневно швырнул на стол желтую газетенку, которую утром прислал ему письмом какой–то доброжелатель.

— Ястребову ко мне, срочно…

Миловидная секретарша средних лет забарабанила пальцами по кнопкам коммуникатора. Через минуту в кабинет проскользнула запыхавшаяся Ольга Ястребова.

— Оленька, вы это видели?

— Что? — Ольга осторожно взяла газету из рук Годилина.

— А вы прочитайте! — он требовательно посмотрел на немолодую уже, но вполне симпатичную крашеную блондинку, эдакую Мерлин Монро местного разлива.

— Вслух? — уточнила она.

— Читайте вслух, — отмахнулся Годилин раздраженно.

— Ага, вот… «…в Омске в субботу на концерте местной рок–группы двое неизвестных, мужчина и женщина…» ого! «…назвавшиеся Ольгой Ястребовой и Арсением Годилиным, одевшись в медвежьи шкуры и кокошники, закидали музыкантов дымковскими игрушками, устроили потасовку и скрылись в неизвестном направлении распевая «Боже, царя храни»… Что за бред? — Ольга уставилась на Арсения Геннадьевича полными недоумения глазами.

— Сам в шоке! — Годилин снова принялся разглядывать вид из окна.

Попросив помощницу оставить его в одиночестве, Арсений Геннадьевич хмуро перебрал в памяти все нюансы своего недавнего визита в Новосибирск. А там — величественный, мрачный собор Александра Невского…

Неслышно приоткрыл тогда Годилин дверь и вошел в освещенное голубоватым лунным светом пространство. Под массивными сводами храма больше никого не было. Только Он молча молился. Увидев огромного коленопреклоненного человека в плаще, Арсений Геннадьевич тихо замер в стороне у входа, не решаясь нарушить тишину храма и не веря своим глазам. Человек словно вышел из древнерусских былин. Свет лампады обрисовал его суровое лицо, седые волосы, мягкие густые складки ниспадающего с необъятных плеч плаща.

— Здравствуй, Арсений, — былинный герой, не поворачиваясь, поздоровался, голос его раскатами далекой грозы утонул под сводами.

— Видимо самому Богу стало угодно, чтобы я нашел тебя, Калистрат, — Годилин с замиранием сердца сделал несколько шагов по направлению к темной фигуре богатыря, слабо освещенной свечами. Калистрат остался неподвижным. Стоя на коленях и склонив голову он был одного роста с Арсением Геннадьевичем, так что тот, приблизившись, затаил дыхание, с изумлением рассматривая богатыря–великана.

— Что беспокоит тебя? Говорят, черные вести несет нам ветер… — вопросил тот после долгой паузы.