Игорь Тумаш - Проруха

Должен, подтвердил вывод Холодинца Швед. Потерпевший действительно числился в этой фирме кладовщиком, работал в ней по контракту. Количество и номенклатура хранившихся в его квартире принадлежавших ОДО «Неверс» ценностей подтверждаются документально. Швед лично проверил все накладные и карточки складского учета. Не придерешься. Даже подлинность подписи Копчика в журнале учета проведения инструктажей по противопожарной безопасности не вызвала у Шведа сомнения. Другое дело, что ни Копчик не имел права сдавать квартиру «Неверсу», ни «Неверс» — использовать ее под склад. Ведь это помещение жилого фонда. Но это уже отдельная тема. Если суд признает недействительность договора аренды, то неизвестно, подтвердит ли он правомерность претензий «Неверса» к наследнице Копчика.

Взял слово Бисквит. Возгорание произошло утром, между девятью и десятью часами, сообщил он. Поскольку это был вторник, то все взрослые соседи Копчика, кроме бабульки–пенсионерки из девяносто седьмой, были на работе, дети — в школе. Так как распространению огня никто не препятствовал, то к полудню он заполыхал так, что его заметили из противоположного дома. В пожарную охрану в двенадцать десять позвонил житель этого дома Владимир Тимофеев. Он решил подсыпать зерна в кормушку для птиц и выглянул в окно. Пожар!

— А не видел ли он также каких–нибудь подозрительных людей у подъезда? — спросил Прищепкин.

— Нет, ни Тимофеев, ни остальные свидетели ничего такого не заметили, — ответил Бисквит. — В двенадцать тридцать пожарные машины уже прибыли. В тринадцать сорок пять с огнем было покончено. Вот, пожалуй, и все.

— Ну хорошо, а почему квартира так сильно выгорела, неужели из–за книг? — спросил Сергуня.

— Нет, конечно, — смутился Бисквит, упустивший такую важную информацию. — Копчик готовился делать ремонт, запасся краской и канистрой растворителя.

Тут Прищепкин поведал друзьям–приятелям о своем разговоре с мадам Сковородко.

— Итак, граждане хорошие, какие у вас после обмена информацией возникли соображения?

— Копчик умер во время сна, — стараясь хранить соответствующий моменту серьезный тон, внутренне торжествуя, сказал Юрочка. — Предполагаю, что он зажег благовонные палочки, погрузился в медитативное состояние и неожиданно очень крепко уснул. Во время медитации это не редкость. Палочки тлели–тлели, пепел падал на что–то этакое легковоспламеняющееся, и произошло возгорание. Копчик отравился угарным газом, обгорал уже его труп.

— Молодец! — похвалил отрока Прищепкин. — Как говорится, не в бровь, а в глаз. Это в целом, что же касается деталей… Насколько я помню, палочки ведь едва тлеют, пепел не рассыпается, а держит форму до полного сгорания. За это время пепел успевает полностью остынуть… Что–то я сомневаюсь, будто возгорание возможно даже в том случае, если тлеющая палочка упадет в лужу растворителя. Поэтому закономерно возникает следующий вопрос: а не мог ли кто–нибудь это возгорание организовать?

— А может, сам Копчик и организовал, это было самоубийство? — не упускал инициативу Юрочка, единственный в группе Прищепкина, кто хоть немного разбирался во всех этих восточных премудростях. — Допустим, что Копчик был весьма продвинут в медитативной практике, то есть доходил до слияния со Всевышним. Если в этом состоянии взять да отбросить копыта — то ведь можно там, в верхах, и остаться.

— Ай, все эти медитации, реинкарнации — чушь собачья, — с агрессивностью записного консерватора заявил Швед.

— Возможно, — с достоинством ответил Юрочка. — Только прошу отметить, что я не пытаюсь сбить вас с истинного духовного пути, а просто излагаю версию, построенную с учетом еретической логики граждан, которые придерживаются иной точки зрения.

— Хорошо, тогда почему он не оставил записку? За что так подставил сестру? — выразил сомнения Бисквит. — Как хотите, но в самоубийство я не верю.

— Установить, побывал ли кто–нибудь в квартире Копчика без его ведома, практически невозможно: никто ничего не видел, пожар уничтожил все следы, — заметил Холодинец.

— И я в такое изощренное самоубийство абсолютно не верю, — с напором заявил Прищепкин, который вдруг интуитивно и вполне отчетливо почувствовал некий след, предпочтительное направление поиска. — Гораздо более приемлемой мне кажется вот какая версия. Копчик обладал способностями экстрасенса, в частности ясновидением, которые продемонстрировал в том давешнем разговоре со Сковородко. А не мог ли он нажить себе этим врагов? А что, если Копчик, например, сотрудничал с милицией и помог ей изобличить неких преступников, которые решили ему отомстить?

— Такое вполне может быть, надо бы проверить, — подтвердил Холодинец. — Нечто подобное уже имело место в следственной практике.

— Да, мне тоже кажется, что это закамуфлированное убийство, — согласился Швед. — И нам нужно сосредоточиться на изучении личности Копчика, его связей с окружающим миром.

— Версия, что случившееся несчастный случай никуда от нас не денется, — рассудил Бисквит.

Прищепкин задумчиво попыхтел минут пять трубкой и стал распределять задания:

— Мы должны знать все подробности контактов между милицией и Копчиком, если они все же имели место. Ты, Сергуня, этим вопросом и займись. Юрочку со товарищи я бы хотел попросить подготовить нечто вроде реферата на тему, что такое ясновидение, его проявления и потенциальные возможности. Не очень хорошо все это представляю, а между тем в интересах ведения данного следствия — надо бы. Что касается Шведа, то я бы попросил его поработать над картиной под названием «Школьные годы экстрасенса». Каким бы он волком–одиночкой ни был, но хотя бы в детстве, в юности с кем–то общался, дружил, хоть чем–то интересовался, занимался в какой–нибудь спортивной секции, правильно?.. На себя же я возьму труд разобраться с жизнью Олега Копчика после школы. Лешку мы пока трогать не будем, у него свадьба.

— Да, кстати, все приглашения получили? — встрепенулся гастрономический спортсмен. — Заранее предупреждаю, никаких отговорок, справок мы не примем, все уважительные причины будем считать неуважительными.

— Может, по чашечке «Аз воздама»? — с надеждой спросил Прищепкин.

— Шеф, но ведь еще окончательно не выяснено, должны ли мы кому–нибудь воздавать, — уклонились друзья–приятели от почетной обязанности давиться бурдой.

Олег Копчик выделился в первый же день жизни — переплел пальцы таким образом, как это мог бы сделать только ребенок двух–трех лет с отработанной координацией движений. Сначала соединил подушечки пальцев, затем сложил большими и указательными мудру, замыкающую внутреннюю энергетику, и — переплел… До пяти лет Олег вволю общался с чертями и ангелами, свободно перемещался по всем мирам, видел духи и души.